Личностный потенциал. Структура и диагностика
Шрифт:
Психопатологические аспекты взаимодействия человека с природной стихией описаны в отечественной медицинской и клинической психологии такими авторами, как Ю.А. Александровский, В.А. Душков, Ц.П. Короленко, М.М. Решетников, Н.В. Тарабрина, Е.О. Лазебная. Так, Ю.А. Александровский ( Александровский, Лобастов, Спивак, Щукина, 1991) и В.А. Душков (1987) рассматривают психопатологические эффекты, возникающие при воздействии стихийных бедствий и природных эксцессов на человека, и клинические особенности психогений в экстремальных ситуациях, ими поднимаются также вопросы профилактики психопатологических последствий экстремальных ситуаций и анализируются особенности трудовой деятельности в сложных и экстремальных природных условиях. Когда стрессовое воздействие становится хроническим и воспринимается как жизненная трудность, его внутриличностная переработка приобретает особую значимость.
В зарубежных исследованиях выделяются следующие психологические факторы, оказывающие влияние на адаптацию к стрессу: воспринимаемый уровень подготовленности, уровень психологического функционирования до бедствия, выраженность психосоциального
Не только стихийные бедствия, но и повышенный риск природных катастроф является серьезным стрессогенным фактором, который может как истощать, так и развивать личность. Мы исходим из допущения, что психологические ресурсы, обеспечивающие человеку приемлемый уровень психологической адаптации в условиях ожидания удара стихии, и ресурсы, позволяющие избежать развития посттравматического стресса, в принципе, идентичны.
Вопрос о том, как и за счет чего личность поддерживает приемлемый для нее уровень жизнедеятельности в условиях повышенного риска природных катастроф, практически не попадал в поле зрения психологической науки. Детально изучены психофизиологические механизмы адаптации ( Березин, 1989), психопатологические последствия чрезвычайных ситуаций ( Магомед-Эминов, 2001; Александровский, Лобастов, Спивак, Щукина, 1991; Решетников, Баранов, Мухин, Чермянин, 1989; и др.), проблемы надежности профессиональной деятельности в экстремальных условиях ( Душков, 1987; Небылицын, 1991; и др.).
Прежде всего, для решения этого вопроса необходимо смещение акцентов с психопатологических аспектов на общепсихологические и, следовательно, применение методологического и методического аппарата не клинической, а общей психологии. При осмыслении явления в медицинских терминах, логическим следствием такого подхода становятся меры по предотвращению болезненного состояния, а при использовании объяснительных рамок нормы мы выходим на возможности активизации высших устремлений человека, активизации его личностного потенциала для преодоления им жизненных трудностей, а возможно – и для его личностного роста, развития и самосовершенстования. При таком подходе необходимо сконцентрировать усилия на поисках личностных ресурсов и механизмов, обеспечивающих продуктивную жизнедеятельность человека в условиях повышенного риска природных катастроф. С этим подходом согласуются и отдельные работы зарубежных авторов ( Tremblay, Blanchard, Pelletier, Valerand, 2006), предлагающих удерживать в фокусе внимания одновременно и психопатологическую, и позитивную, развивающую парадигму при рассмотрении психологического воздействия бедствий на личность. В зарубежных работах, проведенных уже после нашего исследования, психологические последствия экстремальных ситуаций и стихийных бедствий рассматриваются не только в терминах посттравматического стрессового расстройства, но и с точки зрения новой парадигмы посттравматического роста ( Morris, Shakespeare-Finch, Scott, 2007; Chi-Hsiang Hsu, Chih-Chung Su, 2010) и позитивных изменений, которые ощущает в себе личность в результате психологического преодоления травмирующего события. Кроме того, проблематика психологического преодоления последствий природных бедствий рассматривается также и в русле позитивной психологии. В исследовании Трембле с соавторами ( Tremblay, Blanchard, Pelletier, Valerand, 2006) рассматривается роль субъективной витальности и удовлетворенности жизнью в поддержании физического и психического здоровья после стихийного бедствия; в другом исследовании, проведенном в рамках позитивной парадигмы девятью годами ранее ( McMillen, Smith, Fisher, 1997), обнаружено, что общий уровень психологического благополучия личности является предиктором эмоционального и физического здоровья после воздействия травмы.
Далее мы перейдем к изложению и интерпретации результатов нашего исследования психологических ресурсов адаптации к условиям повышенного риска природных катастроф ( Александрова, 2004). Исследование было проведено в условиях воздействия стихии малой интенсивности, в регионе, где землетрясения, цунами и тайфуны, которые принесли много разрушений и сопровождались большими человеческими жертвами, еще свежи в памяти жителей.
Общая характеристика исследования
Цель исследования состояла в изучении психологических ресурсов адаптации личности к условиям повышенного риска природных катастроф, включающим повышенную сейсмическую активность и повышенную опасность других природных бедствий различного характера. Объектом исследования явились особенности адаптации личности к условиям повышенного риска природных катастроф, а предметом исследования – психологические ресурсы адаптации личности к условиям повышенного риска природных катастроф.
Методологической и теоретической основой исследования явились теоретические подходы и положения, разработанные в отечественной и зарубежной психологии. Это сформулированное Б.Г. Ананьевым (1968) положение о необходимости целостного подхода к изучению человека в системе его связей с миром и принцип единства сознания и деятельности А.Н. Леонтьева (1977). Данная работа основывается также на положениях Ф.Б. Березина (1989), Л.А. Китаева-Смыка (1977, 1983) об адаптации человека в экстремальных ситуациях, Д.А. Леонтьева (2002), А.Г. Маклакова (2001) об адаптационном потенциале, С. Мадди ( Maddi, Khoshaba, 1994),
Основной базой исследования были Сахалинский государственный университет (экспериментальная группа) и Кемеровский государственный университет (контрольная группа). Исследование осуществлялось с привлечением студентов 2—4-х курсов различных факультетов обоих университетов. Полные данные по всем изучаемым параметрам получены для 310 испытуемых: из них 162 человека (51 юноша и 111 девушек) – экспериментальная группа, 148 (56 юношей и 92 девушки) – контрольная.
Нами была разработана социологическая анкета, направленная на выявление опыта переживания природных бедствий, особенностей вероятностного прогнозирования студентами опасных природных явлений и личной безопасности, готовности противостоять им, знаний о безопасном поведении, уверенности в преодолимости негативных последствий стихии и субъективной интерпретации опасных природных явлений, а также факторов личной истории, которые расцениваются как повышающие риск возникновения симптомов ПТСР ( Norris, Galea, Friedman, Watson, 2006; Norris, Slone,2007; Young, Ford, Ruzek, Friedman, Gusman, 1998).
Для оценки особенностей планирования и психологической зрелости студентов, а также для оценки студентами собственной жизни применялась методика А. Кроника «Пятилетия», начальная ступень методики LifeLine ( Кроник, Ахмеров, 2002). Показатели методики отражают особенности прогнозирования собственной жизни и обобщенной модели собственного будущего. Для корреляционного анализа по этой методике взяты следующие показатели: « общий балл» – сумма оценок по всем пятилетиям жизни; « коэффициент субъективной реализованности жизни» (КСРЖ) – высчитывается из отношения оценок, даваемых пятилетиям прошлого, к общему баллу; « психологический возраст» – высчитывается умножением коэффициента субъективной реализованности жизни на предполагаемую продолжительность своей жизни; « предел» – возраст, до которого испытуемый планирует дожить; « средняя насыщенность пятилетий жизни значимыми событиями» – средняя насыщенность значимыми событиями пятилетий жизни (0–5 лет, 6—10 лет, 11–15 лет и т. д.).
Для оценки локуса контроля в различных сферах жизни применялась методика «Локализация контроля» в модификации Е.Г. Ксенофонтовой (1999). Опросник представляет собой методику выявления локуса контроля личности в различных сферах жизни,
При анализе смысложизненных ориентаций личностиприменялась психодиагностическая методика СЖО, созданная Д.А. Леонтьевым (1992) на базе теста «Цель в жизни» (Purpose-in Life Test, PIL) Дж. Крамбо и Л. Махолика. Показатели теста включают в себя общий показатель осмысленности жизни (ОЖ) и пять субшкал, отражающих три конкретные смысложизненные ориентации (осмысленность прошлого, настоящего и будущего) и два аспекта локуса контроля (контроль над собой и контроль над жизнью).
С целью выявления характерологического профиля личности студентов и эффективности адаптацииприменялась методика СМОЛ ( Зайцев, 1981), представляющая собой модифицированный сокращенный вариант Миннесотского многофакторного метода исследования личности (MMPI). Она оценивает те же показатели, что и полная версия MMPI, за исключением шкал маскулинности – феминности и социальной интроверсии. Показатели методики СМОЛ оцениваются так же, как и показатели MMPI, баллы выше 67Т рассматриваются как показатель напряженности адаптационных механизмов личности ( Собчик, 2003). Интерпретация проводилась согласно рекомендациям Б.Ф. Березина ( Березин, Мирошников, Рожанец, 1976) и Л.Н. Собчик ( Собчик, 2003).