Личный лекарь Грозного царя
Шрифт:
Александр Сапаров
Личный лекарь Грозного царя
Я загорал на лежаке, с утра была отличная погода. Яркое испанское солнце припекало кожу. Глаза были закрыты, но шум прибоя, невнятные беседы и смех окружающих не давали забыть, что я сегодня на Майорке и впереди еще несколько дней беспечного отдыха.
Неожиданно ощущение солнечных лучей на коже исчезло, и вроде бы потемнело.
«Что за ерунда,
По телу пробежала неожиданная дрожь, я вздрогнул и непроизвольно моргнул. И монах исчез – никто не загораживал мне вида на море. На душе стало спокойней, но почему-то заболела голова. Я заскрипел зубами и проснулся.
В нашей с Ириной спальне стояла жара – истопник, видимо, перестарался, натопив как в лютый мороз, хотя на улице была оттепель, и к тому же вьюшка была закрыта слишком рано.
– Сережа, ты что не спишь, ночь на дворе, – раздался встревоженный голос жены.
– Да так, – ответил я, – проснулся вот, всякая чертовщина снится.
– Ох, свят, свят, – перекрестилась Ира, – не к добру это, не к добру.
Я встал и, подойдя к ендове, зачерпнул ковшик кваса, но тот, согревшись в жаркой спальне, был теплым до тошноты. Накинув шубу на исподнее, сказал жене, что поищу квасок холодней, она уже протянула руку к колокольчику, но я покачал головой и сам в чунях на босу ногу прошлепал вниз, где в сенях рядом с кухней стояла бочка, – в ней квас должен был быть холодным. Там я сел на высокий порог и, прихлебывая ледяную жидкость, задумался о своем сне.
За время, проведенное в новом мире, снилось разное, но такого яркого и тревожного сновидения не было давно. Последний раз я примерно такой же сон видел перед тем, как провалился в прошлое. Интуиция твердила, что этот сон предвещает будущие большие неприятности. А учитывая, сколько у меня недоброжелателей, это было отнюдь не удивительно. Только одно пресечение будущей династии Романовых перевешивало все мои остальные деяния в этой жизни.
Однако долго я не размышлял, потому что по полу гулял сквозняк, а поднимаясь наверх, философски решил, что прибавление еще одной неприятности в моей беспокойной жизни ничего не изменит, и потому постарался выкинуть тревожные мысли из головы и на удивление быстро заснул.
В палатах Московской купеческой английской компании вечером было немноголюдно. За круглым столом сидели несколько руководителей, и только что приехавший эмиссар королевы Томас Мильтон сразу приступил к делу:
– Господа, ваши сообщения о последних событиях в Московии заставили королеву срочно послать меня уточнить положение дел и как эти события могут отразиться на нашей торговле. А сейчас я внимательно выслушаю ваши мнения.
Один из купцов, Годфри Уильямс, завел речь:
– Сэр Томас, хочу отметить, что в течение этих двух лет буквально на глазах изменилась обстановка царского двора. Как вы уже знаете, вестфалец Бомелиус, который являлся личным врачом Иоанна Васильевича, был зверски замучен и зажарен на сковородке. Мы скорбим по поводу его утраты. Тем не менее мы ожидали, что, несмотря на подозрения царя, он все же вновь затребует врача из Англии, однако этого не случилось. Совершенно неожиданно для нас и наших агентов он взял врачом одного молодого родовитого боярина. С этим боярином связана интересная история. Якобы в детстве он был похищен и воспитывался в глуши, у какой-то бабки-знахарки, где приобрел невиданные доселе медицинские познания.
И вот этот молодчик становится врачом монарха. А мы лишились такого рычага влияния. Но кроме того, этот малый оказался талантливым производственником. И сейчас вы можете видеть у нас на столе плоды его трудов. – И купец указал эмиссару на кипящий на столе пузатый самовар. – Но самое главное – он смог осуществить производство прозрачного стекла невиданной красоты, не хуже изделий из горного хрусталя. Я слышал, что так это стекло теперь и называют. Царь поспешил всю продукцию этой мануфактуры взять под себя. И теперь собирается продавать нам даже страшно представить по каким ценам. Но если не возьмем мы, возьмут голландцы или датчане. Этот молодой человек сейчас уже член парламента и глава медицинского министерства. Вы можете представить себе такую карьеру? Притом наши доктора, которые сдавали ему экзамен…
Сэр Томас изумленно выпучил глаза.
– Да, да, не удивляйтесь, именно экзамен, так вот они все отмечают необычайную эрудированность молодого человека в вопросах медицины, и по его иногда вырывающимся насмешливым замечаниям было понятно, что многие медицинские загадки для него ясны, как божий день. Злые языки говорят, что он выпытал тайну стекла у венецианца с острова Мурано, а потом убил его, но мы не нашли ни одного подтверждения этому факту. И где он получил столь хорошее медицинское образование, абсолютно непонятно. Сейчас мы в некотором затруднении, царь последнее время почти не принимает наших визитов и чем-то недоволен, мы не исключаем влияния на него со стороны этого дворянина с варварской фамилией Щепотнев.
– Господа, – взял слово сэр Томас, – совершенно ясно, что мы имеем дело с диверсией конкурентов. Кто подсунул этого человека царю – надо непременно выяснить. Потом, все имеет свою цену, и его надо купить. Ну а уж если мы его не сможем купить, то, как известно, «нет человека – нет и проблемы».
…Я сидел в своем приказе и занимался составлением планов обучения своих будущих учеников, когда ко мне постучался охранник и извиняющимся тоном сказал:
– Туточки немец аглицкий до вас, Сергий Аникитович. Дык как? Можно его пустить?
– Ну давай, пусть идет, не держать же под дверями.
Открылась дверь, и в нее вошел молодой мужчина в типичном средневековом европейском костюме. Я до того привык за эти годы к нашей одежде, что этот англичанин показался мне просто ряженым.
Он низко поклонился мне и махнул шляпой, что мне совсем не понравилось.
«Ишь размахался, вшей разбрасывает», – подумал я.
Встал, приветствовал гостя и предложил присесть и рассказать, что привело его ко мне.
Тот, с любопытством оглядывая обстановку, начал свои объяснения. Я между тем с интересом смотрел, как по его брови ползла здоровенная вошь. Мой собеседник не глядя поймал ее ногтями правой руки и с громким треском раздавил, отчего меня аж передернуло.