Личный враг князя Данилова
Шрифт:
— Крепость цела, — продолжал Наполеон, — мы обошли ее. Дивизия Домбровского лишь присматривает за гарнизоном. Русских там всего с десяток батальонов, но прямым штурмом крепость не взять. У них несколько сотен орудий. В Бобруйск поедет Доминик. В письме я напишу, что невыполнение его приказов будет означать расстрел для любого, включая самого Домбровского. Твои офицеры, Луи, должны проникнуть в крепость и сделать так, чтобы во время штурма ворота оказались открыты. А лучше совсем без штурма. Просто тихо ночью войти в город. Мне нужен Бобруйск целый и невредимый. Или почти невредимый.
— Я
— Да. К ночи жду тебя с докладом.
На лестнице Луи встретился с Перментье. Почтительно вытянувшись перед генералом, тихонько, чтобы никто не услышал, скомандовал:
— За мной! Необходимо поговорить, Шарль.
Каранелли кратко изложил задачу. Он заканчивал разговор, уже выйдя на крыльцо.
— Необходимо все сделать быстро. Сопровождающий отряд ничего не должен знать. От Орши они поедут сами. Не забудьте взять письмо у императора, он сейчас пишет его. Группа будет готова через полтора часа. Надеюсь, за это время вы справитесь.
— Справлюсь. Какие еще будут распоряжения?
— Это все.
Их разговор со стороны видело несколько офицеров. Любой из них был уверен, что начальник инспекции кавалерийских частей генерал Перментье отдал приказание своему заместителю, который немедленно отправился его выполнять.
Каранелли шел по скользкой улице, размышляя: «Армия рассыпается как карточный домик. Еще недавно в Москве мы обсуждали, как лучше добивать покоренную Россию, потерявшую свою древнюю столицу. Сегодня мы не можем закрепиться даже в Смоленске, потому что через две недели издохнем здесь от холода и голода. Да и разве это армия? Как можно воевать с такими?» Взгляд скользнул по бредущим впереди фигурам, одетым в какое-то грязное рванье. Один явно из гренадеров, только сгорбленный, словно пушку несет. Другой идет враскоряку, будто напялил трое кальсон.
Каранелли поскользнулся и выдал замысловатое ругательство, которое, несомненно, помогло устоять на ногах. Оглядевшись, он пришел к выводу, что другая сторона улицы менее скользкая. На противоположном тротуаре Луи попытался восстановить ход мыслей. Он вспомнил, что думал об армии и двух отдельных ее представителях, которые неизвестно куда пропали. Но поскольку Каранелли хватало проблем и без этих оборванцев, то он сосредоточился на своем отряде, который нужно поделить.
Знание языков — это всегда хороший, близкий к абсолютному слух. И хотя на тихой улице хватало разных шумов, именно он помог выделить один, очень характерный звук, который Каранелли никогда ни с чем не перепутал бы. Так щелкал только взводимый курок пистолета Бусто.
Мысли пронеслись и выстроились в цепь раньше, чем глаз успел моргнуть. Все пистолеты на месте, в отряде, кроме одного, того, что уронил Ришар на Бородинском поле, когда Данилов прострелил ему руку. Фико потерял ташку с зарядами, когда драгуны поливали лес свинцом. Князь был среди них. Два оборванца (куда только раньше смотрели глаза!) не французы. Это Данилов с Азаровым!
Но если скорость движения мыслей не ограничена, у мышц есть предел. Луи вытанцовывал на скользком льду испанско-венгерско-японский гопак,
Каранелли понимал, что шансов у него почти нет, От выстрела Азарова он скорее всего увернулся бы, но Данилов с пятнадцати шагов не промахнется. Без перехода, прямо из приседа, в котором Луи оказался на долю секунды, он рванул к углу дома. Но в тот момент, когда лишь мгновение отделяло его от спасительного поворота, встал как вкопанный, надеясь пропустить пулю перед собой. Это не помогло, Данилов, уже спуская курок, успел довернуть руку. Однако ноги Каранелли не устояли, и движение получилось столь неестественным, что пуля прошла в вершке от головы. Брызнувшие крошки кирпича посекли щеку.
Казалось, потерявший опору Луи не успел долететь до земли, как вновь отпрыгнул в сторону и исчез за углом.
— Окружить дом! — кричал он во все горло солдатам у костра. Те слышали выстрел, а потому довольно расторопно расхватали ружья, стоящие в пирамиде. Но все равно на это ушло немало времени.
— Взять двоих в рваных тулупах!
Вбежавших на задний двор разрушенного здания солдат встретили два кавалерийских офицера, одетых не по погоде. Но мундиры их выглядели вполне добротно.
— Быстрее! Быстрее! — кричал высокий, размахивая пистолетом. — Заходи с этой стороны!
В общей суете никто не заметил, куда подевались кавалеристы. Найденные в развалинах грязные тулупы солдаты не сочли нужным показывать офицерам — отберут еще. Обнаруженные в карманах провиант и водка доставили немало радости, а непонятные цилиндрики были выброшены от греха подальше.
V
— Сдохнем мы здесь от холода, князь!
— И поесть бы не мешало, — в тон отозвался Данилов.
— Я бы от чарки водки не отказался.
Николай усмехнулся. О чем он жалел по-настоящему, так лишь о том, что успел выхватить из кармана тулупа только одну горсть зарядов к пистолету. Пять штук. Ну и разумеется, о промахе с такой короткой дистанции.
Уйдя через дворы на соседнюю улицу, где множество солдат сидело у костров, друзья поняли, что здесь никому нет дела до отдельных выстрелов. Тогда и решили, что повода для мгновенного бегства из города нет. Вряд ли сейчас поднимут всю армию ловить лазутчиков. Знал бы Данилов, как он себя недооценивает!
Вернувшийся в резиденцию императора Каранелли доложил Наполеону о нападении.
— Я говорил, что он охотится за мной! Уже подобрался к резиденции!
— Не совсем уверен, что это Данилов. Я не видел его лицо.
— Ты видел фигуру. А пистолет? Стреляли из какого пистолета?
— Мог и ошибиться.
— Нет, это он, и только он!
«Конечно, — подумал Луи, — здесь император прав! Только охотится Данилов не за Бонапартом. Если его цель Наполеон, то зачем в меня стрелял? Чтобы себя выдать?» Но переубедить императора невозможно. Лишь когда тот дал гвардейцам указание абсолютно никого не выпускать из города до утра и начать розыск лазутчиков, Каранелли спросил: