Личный враг князя Данилова
Шрифт:
— Это они! — закричал Азаров, который вместе с Даниловым наблюдал за атакой.
— Я вижу!
Николай велел вестовому пулей лететь к начавшему отступать Васильеву. Он должен уводить полк не в лес, а по полю. Пусть лазутчики видят, что драгуны, получившие сокрушительный удар, уходят совсем. Сам же Данилов по широкой обходной дуге направил эскадрон, чтобы вновь незаметно выйти на путь французов.
Арьергардный наполеоновский полк, удачно отбившись, двинулся дальше. Русские уходили в противоположную сторону. Однако Каранелли решил не рисковать. Через несколько минут он поднялся на вершину холма, мимо которого проходили
Далеко на востоке, у самого горизонта, кавалеристы шли на Красный. На западе французские колонны обходили очередную рощу, поворачивая в сторону тракта. Луи заметил, что арьергард отстал на приличное расстояние. Но задание Наполеона выполнено — русские сброшены с хвоста.
Спустившись вниз, Луи подъехал к командиру полка.
— Мы возвращаемся к императору. Думаю вам уже ничего не угрожает, но лучше прибавить шагу. Не стоит ходить отдельно.
Каранелли пустил лошадь, и четверо наездников галопом поскакали докладывать императору.
Сначала Данилову показалось, что он опоздал. Из-за деревьев он видел, как шли мимо в плотном строю последние французские гвардейцы. Потом сообразил, что так быстро последний полк не мог пройти — это предпоследний.
Действительно, через несколько минут показался еще один, а впереди… У Николая вспотели ладони.
Четыре всадника, постепенно увеличивая дистанцию от шагающих сзади гвардейцев, скакали по полю. И хотя с такого расстояния невозможно разглядеть лица, Николай не сомневался, что трубу брать в руки не нужно.
— Граф Каранеев, собственной персоной! — Азаров как раз больше доверял оптике, чем интуиции.
— Скорее, Андрей! У нас минута! — Данилов понял, что когда лазутчики будут напротив драгун, то окажутся на равном расстоянии от обоих полков гвардейцев. — Отсекаем их от пехоты с двух сторон.
— Хорошо. Про маневр не забудь, чтоб под гранаты не попасть.
Вчера вечером в штабной избе обсуждали Андрей с Николаем оружие французских лазутчиков. Вот тогда Азаров и сказал:
— Мне самыми страшными кажутся гранаты. Они умеют их так пускать, что взрывы происходят в воздухе, над головами. Двадцать человек могут свалить одной гранатой. Я думаю их из ружей выстреливают.
— Как?
— Не знаю. Только чем еще? Пушек они с собой не возят.
— Верно! Верно, Андрей! Меня Кутузов спрашивал — зачем заряд без пули? А теперь думаю, чтобы гранатами выстреливать. Правда, пока не понимаю как!
— А это неважно. Главное, граната — она тяжелая. Летит несколько секунд.
— И что?
— Надо в сторону сворачивать. Как выстрел увидишь — так сразу и сворачивай. Чем круче повернешь, тем больше шансов спастись.
Азаров — он умница. Николай забыл про вчерашний разговор, а Андрей вовремя напомнил.
Каранелли прозевал начало атаки. Потому что никак не мог поверить, что здесь, между полками гвардейцев, кто-то может наброситься на него. Всадники выскакивали из леса, отрезая лазутчиков с обеих сторон. Цепь драгун напоминала широкий невод, который шел по полю, стараясь захватить добычу.
Луи понял, что у него осталось только одно направление, не перерезанное драгунами, — на север, к Днепру. Точнее, к тому месту, где текущая через Красный река Свиная сливается с Днепром. И чтобы уйти от русских, нужно успеть проскользнуть между реками и драгунами.
— За мной! — разворачивая коня, закричал Каранелли. — Заряжать гранаты!
Данилов, несущийся во весь опор, увидел, как остановилась четверка французов. Вскинутые ружья подсказали, что сейчас полетят гранаты.
— В сторону! — закричал Николай, поворачивая лошадь.
Маневр удался. Осколки все-таки задели драгун, но счет шел на единицы, а не на десятки. Почти сразу Данилов вновь изменил направление, опасаясь новых гранат. Но лазутчики уже мчались дальше, к березовой роще.
Каранелли понимал, что полки гвардейцев не смогут прийти на помощь. Да и не станут пытаться — у них свой приказ. Рассчитывать можно только на себя. Неудачный залп не принес желаемого результата, лишь сократил расстояние до преследователей. Теперь нужно найти более благоприятный момент, чтобы отпугнуть русских. Он вел Фико и еще двоих товарищей к роще, чтобы проскользнуть вдоль ее края. Тогда левый фланг преследователей должен наткнуться на деревья и потерять время на объезд. А после рощи можно будет повернуть снова на запад, где теперь не будет русских.
Данилов понял маневр французов. «До чего же хитер, черт!» — почти восхитился противником князь. Теперь он останется позади эскадрона. Такой расклад никак не устраивал. Что же делать? Объезжать слева? Очень далеко. Неожиданно Николай заметил тропинку, косо уходящую через рощу. «Эх! Выводи, родимая!» — подумал он, поворачивая в лес. Полторы дюжины драгун последовали за ним.
Каранелли остановился, проскакав три сотни шагов вдоль рощи. Фланг противника, вынужденный объезжать деревья, сжался в плотную толпу. На этот раз залп гранат получился значительно лучше. Но это не остановило русских. Лавина наездников летела дальше, сокращая расстояние до лазутчиков. Французы снова пустились наутек, разбрасывая за собой дымовые пакеты.
Маневр получился даже эффективнее, чем гранаты. Сразу за дымовой завесой лазутчики раскидали все запасы «чеснока», боевые свойства которого на тонком слое снега почти не изменились. После этого преследователей осталось не больше половины эскадрона. Но Азаров мчался вперед, понимая, что сократившаяся дистанция даст возможность драгунам прицельно выстрелить.
Тропинка оказалась вполне приличной. Только по ней ходили пешком, и Николай вынужден был пригибать голову к самой шее лошади, чтобы не получить удар веткой. Следующий за ним драгун зазевался. Сильный удар мощного сука пришелся по голове и выбил из седла. Создался затор, и Данилов один уехал вперед.
Когда роща осталась позади, от лазутчиков преследователей отделяло не больше сотни шагов. Драгуны открыли огонь. Лошадь одного из французов, который даже с приличного расстояния выглядел гигантом, начала заваливаться. Всадник успел соскочить, но не удержался на ногах и грохнулся о землю. Поднялся быстро, одним ударом ноги переломил одинокую березку высотой с полторы сажени и ухватил ее со стороны комля. Через несколько секунд махнул сломанным деревом перед мордой лошади первого подскочившего к нему драгуна, чем сильно напугал ее. Не прерывая движения, француз плавно запустил березку в сторону других коней, создав небольшое замешательство. Сам же, скользнув к ближайшему драгуну, легко сдернул того с лошади. Уже сидя в седле, с обеих рук, из появившихся вдруг пистолетов застрелил двоих, и, пригнувшись к шее лошади, пустил ее в карьер.