Личный враг князя Данилова
Шрифт:
Олег поднялся и пошел в лес, чтобы принести веток для теряющего силу костра.
— Он думает о том, чем будет заниматься, когда закончится война, — кивнул ему вслед Николай, — а нам что там делать? Там, в мирной жизни? Тоже в лесу сидеть?
— Не тужи, подполковник Данилов, — понизив голос, произнес Луи, — была бы жизнь, а место в ней найдется. Будем ездить по сельским клубам… как это говорил Сокол?.. лекторами от общества «Знание». Представляешь афишу: «Сегодня в клубе лекция „Война 1812 года“. Читают участники Бородинского сражения».
— С титулами и званиями! — усмехнулся в ответ Николай.
— Обязательно! Или еще вот: «Тактические особенности Аустерлицкого сражения». Расскажем
— Он оказался недостаточно удачливым. Может, к ночи вся закончилась? Его убило шальное ядро.
Данилов говорил с каким-то странным чувством, словно все произошедшее в тот декабрьский день тысяча восемьсот пятого года никогда не существовало в реальности. Князь вдруг понял, что, хотя после той схватки с Каранелли на поляне он прожил только неделю, пусть и вместившую столько невероятных событий, вся его предыдущая жизнь стала далекой историей. Сменились цари и императоры, вожди наций и лидеры государств. Изменились народы, перетасовывалась карта Европы, сдала позиции религия. В глубине времен остались подвиги и преступления. Закончились сроки пожизненных наказаний. И давно уже неподсуден, даже на личном суде подполковника Данилова, дивизионный генерал Луи Каранелли, тщательно выцеливавший на аустерлицком поле графа Вяземского. Отчаянного кавалергарда за полдня ставшего братом.
— Нет ничего обидней на войне, чем шальное ядро или пуля.
Это верно. Француз, несомненно, прав. И еще он прав в другом — была бы жизнь…
V
Немцы не появлялись все эти дни. Ударные дивизии Гудериана ушли на Смоленск, где и завязли, не в состоянии форсировать Днепр. Тыловые части только подтягивались, и им пока было не до мелких сел, расположенных в стороне от основных дорог.
Маленькая деревушка, почти заползшая в лес, стояла в середине проселочной дороги, идущей от Красного к Днепру, и носила забавное название — Бежели. Всего десяток изб. Крайняя, покосившийся забор которой отхватывал несколько метров у елового леса, иногда использовалась для ночлега офицерами. В избе жила старуха, если пятидесятишестилетнюю Клавдию Ивановну можно считать таковой, и ее пятнадцатилетняя внучка Нина — худая смешливая девчонка с большими голубыми глазами. Офицеры ночевали в стогу около самого забора. Прямо из него можно незаметно уползти в молодой ельник. Именно это обстоятельство больше всего нравилось Каранелли. Недалеко находилась большая поляна, где обычно оставляли лошадей. Дальше, приблизительно в километре, располагался большой тайник, в котором ничего, кроме железа, взятого с МТС, не было.
Утром большой, крытый брезентом грузовик в сопровождении двух мотоциклов, поднимая пыль, въехал в деревеньку со стороны Красного. Полтора десятка солдат выпрыгнули из кузова, и по команде вылезшего из кабины лейтенанта разбились на группы. Быстро и организованно они шли по дворам, осматривая подворья, избы, постройки. Ничего опасного фашисты не обнаружили и, настороженные сначала, быстро расслабились. Громкие гортанные крики, резкий смех понеслись над деревней.
Приезд немцев, разумеется, не застал маленький отряд врасплох. К тому моменту, когда четверо солдат вошли во двор Клавдии Ивановны, офицеры уже наблюдали за ними из ельника.
Крик хозяйки дома раздался неожиданно, но очень быстро оборвался. Получив удар в грудь тяжелым прикладом винтовки, Клавдия Ивановна упала с крыльца, потеряв сознание. Четверо здоровых немцев волокли яростно и молча сопротивляющуюся Нину к стогу. Она закричала, только когда начали рвать одежду, но ей быстро заткнули рот подолом платья.
Каранелли
— Хочешь, чтобы и эту деревню сожгли? — тихо, на ухо, выдохнул француз. — Они свое получат, потерпи.
Лемешев вел себя абсолютно спокойно, даже не пытаясь схватиться за оружие. Только маленькая капля крови выступила на закушенной губе.
Команда лейтенанта, продублированная унтер-офицерами, пролетела над дворами. Немцы, подхватив валяющееся оружие, поспешили на улицу. Один из них, тот, которому не хватило времени, злобно пнул тяжелым сапогом по ребрам Нину, лежащую тряпичной куклой на разворошенном сене. Затрещали мотоциклы, взревел двигатель грузовика.
— За мной! — скомандовал Каранелли, устремляясь к лошадям.
Они скакали по едва заметным тропинкам. Лемешев, обычно не такой искусный в управлении лошадью, как его товарищи, на сей раз не отставал. Каранелли спешил напрямую, через лес перехватить немцев, делающих крюк по дороге.
Место для атаки француз выбрал идеально. Едущий в полусотне метров позади грузовика мотоцикл исчез из поля зрения сидящих в кузове солдат буквально на секунды, когда изгиб дороги увел машину за кусты можжевельника. Этого хватило, чтобы вылетевший из перелеска за спиной мотоциклистов Данилов выплеснул всю накопленную ненависть в два точных удара шашкой.
Дальнейшим действиям атакующих могла бы позавидовать любая, самая сыгранная команда. Лемешев спрыгнул с лошади и, вскочив в седло мотоцикла вместо свалившегося фашиста, затормозил. Каранелли вытащил труп второго, срывая с него окровавленную накидку.
— Князь! Лесом! — отрывисто скомандовал француз, протягивая автомат немца. Это чуть не стоило ему жизни, но кто мог знать? Мгновенно он накинул на себя накидку, надел очки и каску, прыгнул в коляску. Начал отворачивать защитные колпачки на гранатах, лежащих на дне. Чуть позже Лемешев, одетый, как и Каранелли, запрыгнул за руль.
— Подъезжай вплотную и тормози! Я гранату тебе прямо в руку подам.
Данилов привязал лошадей товарищей и снова поскакал через кусты. Мотоцикл рванулся вперед, набирая скорость.
Небольшая задержка не насторожила солдат в кузове. А рассмотреть сидящих в седле и коляске мешала пыль, поднимаемая колесами грузовика. Гранаты одна за другой глухо стукнули о дно кузова. Нападавшие слетели с мотоцикла, залегая в кюветы, — каждый со своей стороны дороги.
Секунды тянулись медленно, грузовик отползал черепашьим шагом. Трое солдат, видевшие влетающие гранаты, мгновенно выпрыгнули из кузова. Лемешеву мешал мотоцикл, а Каранелли пустил по ним длинную нерасчетливую очередь. Двоих он уложил на месте, а третий, которому пуля чиркнула по плечу, успел соскользнуть в придорожную канаву.
Гранаты взорвались еще через секунду-полторы. Никого живых в кузове не осталось. Осколок, пробив передний борт и кабину, насмерть поразил водителя, а лейтенанту повезло. Оглушенный, но не раненый, он вывалился на обочину дороги. Мотор заглох.
Воспользовавшись преимуществом внезапности, товарищи нанесли немцам серьезный ущерб. К сожалению, не решающий. Удача, она ведь тоже не беспредельна, а потому продолжение боя выглядело для нападавших довольно безрадостно. Каранелли лежал в кювете с пустым шмайссером. Метрах в пятнадцати в том же кювете уже пришел в себя солдат, который, выпрыгивая из грузовика и падая в кювет, умудрился не выпустить из рук винтовку. Еще дальше на обочине лежал лейтенант, уже доставший парабеллум. Мотоцикл, ехавший впереди, сразу после взрыва гранат развернулся, и пулемет начал подслеповато искать цель. Изгиб дороги был таков, что грузовик не закрывал ни лежащего в другом кювете Лемешева, ни второй мотоцикл, стоящий в еще не осевшей пыли.