Личный враг князя Данилова
Шрифт:
— Что ты предлагаешь? — спросил по-русски Данилов.
— Пусть идет к себе.
— Так расскажет же, что он нам сообщил…
— А ты думаешь, немцы сами не догадаются, если шлепнем его?
— Догадаются.
— Вот! А так он станет с пеной у рта доказывать, что никому ничего не говорил.
— Почему?
— А зачем ему под трибунал? — вмешался Лемешев, который понял замысел Луи. — Ты прав, Артист! Насколько я понимаю немцев, они никуда не двинутся, пока не разберутся с этим офицером. Он же командир роты?
— Сейчас спрошу, — переходя на немецкий,
— В любом случае, они с ним не один час потеряют, — сказал Олег.
— Вот и я также подумал. А время нам очень нужно.
«Эх! — второй раз за несколько дней вздохнул бывший сотрудник ИНО Александр Строгин. — Как тебя нам в Испании не хватало».
Насмерть перепуганного немца довели до лошадей.
— Можно руки не развязывать, — сказал Каранелли, запрыгивая на лошадь. — И так благодарен будет.
— Это верно, — произнес Лемешев, засовывая немцу мощный кляп в рот. Для надежности обмотал его тряпкой вокруг головы.
— Ну как? — спросил Олег.
— Отлично! Пусть топает, — отозвался Каранелли.
Всадники скрылись. Растерянный капитан стоял среди поляны. Потом вдруг в голову закралась мысль, что русские могут вернуться, и он припустил бегом по утреннему лесу.
V
Каранелли словно в зеркало смотрел, в котором отражалось ближайшее будущее. Фон Бридель собрался ехать, чтобы разобраться с исчезновением командира роты. Перед самым выездом была получена радиограмма, что капитан вернулся. Причем сделал это самостоятельно со связанными руками и кляпом во рту. Штандартенфюрер отменил выезд полковника и, забрав его с собой, поехал разбираться с офицером.
Через час ротный поведал историю, из которой следовало, что, оказавшись на полтора часа в плену у русских партизан, он вел себя как настоящий герой. За что его нещадно побили. (По дороге к своим офицер приложился к стволу сосны, поцарапанное лицо выглядело впечатляюще.) Потом удалось сбежать и спрятаться в кустах. Русские искали его. Один раз даже прошли совсем рядом. А когда уехали, то он смог вернуться.
Отто размышлял. Конечно, представить себе, что русские поговорили с немецким офицером и отправили восвояси, он не мог. Тогда что? Получается — сбежал? У него есть отличный аргумент в пользу этой версии — он жив.
Фон Бридель попросил ротного еще раз рассказать, что с ним произошло.
— Под утро, часа за три до рассвета, я поднялся, чтобы проверить посты. Начал с первого, и пошел вдоль дороги. После восьмого поста свет фонаря уперся в стену кустов. Я начал обходить ее. Потом очнулся уже в лесу. Там, за дорогой, — офицер показал рукой.
— Сколько времени прошло? Или вы не можете определить?
— Были утренние сумерки. Думаю, что не меньше двух часов.
— Хорошо. Сколько было партизан?
— Трое. Один в немецкой офицерской форме.
— Кто вас допрашивал?
— Этот лейтенант. Но мне показалось, что немецкий знают все трое.
— Почему?
— Он не переводил ответы.
— А были ответы?
— Номер полка, звание и фамилия записаны в удостоверении, какой смысл скрывать? — не смутившись, ответил капитан. Лемешев действительно заглядывал в документы и оставил их себе.
— Допустим. Что еще вы говорили?
— Больше ничего. Клянусь, господин штандартенфюрер! Меня били связанного! — поспешно добавил офицер.
— Хорошо. Что было дальше?
— Лейтенант что-то сказал по-русски. Мне заткнули рот. Потом один из них достал кинжал. Я понял, что меня хотят убить. Прыгнул в кусты и помчался, не разбирая дороги. Русские прозевали и погнались не сразу. Мне удалось спрятаться. Они искали недолго — сели на лошадей и уехали.
Штандартенфюрер снова задумался. Что известно русским? Армейский полк выдвигается на позиции. Если русские побывали на берегу Днепра, то сомнений, что противником будут партизаны, не должно быть ни у кого. Что делать? Даже если их полсотни, то воевать с полком они не смогут все равно. И попытаются уйти в сторону Орши. Но не сейчас, когда любого человека в поле видно за километр. Ночью, только ночью. А значит, нужно торопиться.
Фон Бридель вдруг почувствовал, как жалко потерянного времени. Где теперь перехватывать русских — окружать вдоль кромки леса или уже в поле за речкой?
Подумав, что делать с оставшимися полуторами батальонами пехоты, штандартенфюрер решил переформировать войска. Несколько десятков мотоциклов и пятнадцать машин были брошены на широкий охват территории. Уйдя километров на пятнадцать к Орше, мобильная группировка должна была растянуться в цепь. Пусть очень редкую, но на местности, где полей больше, чем перелесков, вполне достаточную. Затем, словно невод, она должна начать просеивать территорию, постепенно сжимая ее. Оставшиеся должны действовать по первоначальному плану — охватывать последнюю сторону лесного треугольника. Перетасовка подразделений заняла немного времени — выучка полка находилась на высоком уровне.
Три часа спустя Отто вернулся в Маньково. Командир полка находился в Красном. Мобильная группа заняла позиции. Теперь оставалось только вывести последний батальон из Красного, и русские кавалеристы оказались бы в кольце. С запада заслон получился бы двойной — перед и за рекой Свиной. Единственное, что беспокоило штандартенфюрера, это потерянное с утра время. Партизаны, конечно, окружены, но что они выкинут — пока последний батальон займет исходную позицию перед началом прочесывания — никому не известно.
Тем временем Каранелли вместе с товарищами готовился переместить лагерь. Причем уходить нужно было далеко. И то еще не факт, что удастся оторваться от немцев.
Луи не понимал, как можно за горсткой партизан направить целый полк. Да, конечно, они уничтожили взвод фрицев, взорвали склады в Лядах, освободили полсотни заключенных. Но разве это достаточный повод? Что-то здесь не так! В чем причина? В дереве с его необычными свойствами? Полная глупость. Оно за речкой стоит. На долю секунды мелькнула мысль — может, немцы ловят кого-то конкретно? Но она ушла, даже не успев сформироваться.