Личный враг князя Данилова
Шрифт:
— Ребята! Можно!
Маша растиралась, глядя в спину Луи. И вдруг, словно почувствовав толчок, будто кто-то шепнул в ухо, что другого шанса может и не быть, негромко позвала:
— Артист!
Каранелли обернулся. Еще долю секунду назад он не мог представить, что так все выйдет. Его мгновенная реакция была рассчитана на засаду, стремительный выпад врага, любую военную хитрость. Но здесь просто окликнула девушка. Он даже не среагировал на то, что Маша назвала его Артистом, а не товарищем Артистом, как обращалась обычно.
Девушка стояла абсолютно обнаженная, держа полотенце в руках. Каранелли потерял дар речи.
— Артист! — повторила она. — Я люблю тебя!
Это удивительно, но в ее действиях не было ни малейшего смущения. Ни в обнаженности, ни в словах, которые она произносила, глядя в глаза Луи. Война. Война меняет характеры людей до неузнаваемости. Что будет через час с ней или с командиром отряда, которого все называют Артистом? Человеком, в которого влюбилась, когда он объяснял, почему выжил Князь. И прошагавшая за четыре дня путь от восторженной девчонки до взрослой женщины, не сомневающейся, что любила командира всю жизнь.
Луч вечернего солнца, пробившийся сквозь маленький просвет, ярко высветил фигуру девушки в красно-желтый цвет и тут же исчез за тучами. Маша бросила полотенце на траву. Подняла нижнюю солдатскую рубаху, надела через голову. Чуть поежилась от холодной ткани, взялась за комбинезон. В таких перед войной щеголяли трактористы.
— Не сердись на меня, Артист! Если бы я сначала оделась, то сказать бы мне уже ничего не дали. При них, — девушка кивнула в сторону реки, по которой шагали партизаны, — я… стесняюсь.
Каранелли, кажется, обрел дар речи.
— Я тоже, — проговорил он, глядя на вылезающего на берег Ивана. Маша отвернулась и занялась сапогами. По губам скользила улыбка. Она все поняла, хотя так и подмывало спросить: «Тоже стесняешься или тоже любишь?»
Колганов, Лемешев и Данилов отправились во второй рейс. Вернулись вместе с прикрывавшим отход Тонем.
Чернобровый снова пришел в сознание. Застонал.
— Кончается парень, — пробормотал Прохор, — не жилец видать.
Каранелли промолчал. Есть у него еще один аргумент в пользу жизни юноши. Только болтать о нем не следует.
Командир послал отряд на другую сторону рощи. Винтовку Луи отдал Лемешеву, вооружившись лишь автоматом. Приказал ждать его возвращения. Взвалил Алешу на плечи и отправился в чащу.
Чернобровый очнулся, выпрыгнув из забытья. Состояние размытой реальности перемежающееся с бредом, преследующее парня последние дни, словно испарилось. Мир обрел четкость, Алексей обнаружил себя в сумерках вечернего леса. Или утреннего?
— Как самочувствие, солдат? — спросил Каранелли.
— Отлично.
— Вот и славно. Пошли.
— А что было?
— Ты имеешь в виду, что случилось с тобой?
— Да.
— Ты сильно заболел. А потом все прошло.
— Да, я помню, простудился. А потом все как в тумане.
— Так и было. Только сейчас ты выздоровел. И давай договоримся так — ты ни с кем эту тему не обсуждаешь. Не до этого! Только создашь лишние проблемы!
— Есть не обсуждать, товарищ командир!
Чернобровый и Каранелли вышли к кромке рощи, когда уже начало темнеть. Пошел мелкий дождик.
— Возьми оружие, Алеша, — негромко сказал Лемешев. — Автомат, пистолет и гранаты. В голосе не было ни малейшего удивления стремительным выздоровлением солдата.
— Будешь рядом с Князем! Возьмешь две коробки патронов. Запомнил? — добавил Каранелли.
— Так точно!
Алексей отправился за оружием.
— Что будем дальше делать?
— Через час стемнеет, и пойдем на запад. Километров через пять надо переправиться через Днепр. Потом пойдем на север, под Рудню.
— После Днепра нужно еще через железную дорогу и Минское шоссе перебраться.
— Зато дальше сплошными лесами пойдем.
— Придется барахло опять бросать. Днепр не Свиная — по дну вброд не пройдешь.
— Не думаю. Во-первых, нас теперь надвое больше стало — мне Алешку нести не надо. Во-вторых, сделаем небольшой плот, туда все сложим.
Подошел Данилов.
— Артист, мотоцикл здесь.
— Какой?
— Который мы бросили после нападения на Ляды. Я боялся, что заминирован, но Сергей проверил — все нормально. Кажется, немцы сюда так и не добрались.
Несколько секунд Луи перерабатывал эту неожиданную информацию.
— Нет! Нам сейчас лучше без лишнего шума.
Дождь немного усилился, стал заметным. Каранелли велел достать плащи. Широкие, которые остались у партизан еще с момента первого нападения на взвод фашистов летом. Верой и правдой сослужившие им при атаке на колонну военнопленных. Их было четыре.
Красцов развернул один и сел на поваленное дерево, накрыв пулемет.
— Товарищ майор, — сказал он, — идите сюда.
Распахнутый плащ укрыл обоих. На соседнем пне уселись Колганов и Чернобровый, спрятав от дождя значительную часть продуктов и патроны к пулеметам. Еще под одним спрятался Каранелли. Последний развернул Данилов.
Маша завозилась с медикаментами, завязывая вещмешок. Немногословный Тонь ждал, поглядывая в поле сквозь ветки ели. Девушка выпрямилась, ее шаги потихоньку удалились. Сергей пошел в сторону Данилова. Николай вдруг сообразил, что он даже не посмотрел, куда пошла Маша. Прежде чем полностью повернуться к нему, сапер сделал уже четыре шага. Он точно знал! Только делал вид, что все зависит от ее выбора.
Кровь ударила в лицо Данилова. Все понимают, что происходит между Машей и командиром. Все! Кроме Николая, который еще надеется!