Лицо из снов
Шрифт:
— Все хорошо, — ласково шепнул он. — Я не хотел пугать тебя. Прости.
— Нет, — с трудом пролепетала она, боясь, что он ее не правильно поймет и решит, что напомнил ей Глина.
На самом деле ничего подобного не было. Она боялась, но ее тревога оказалась напрасной. Марли давно свыклась с мыслью, что страх перед сексом будет сопровождать ее до конца жизни, и теперь, когда он не возник, она вдруг растерялась.
— Дело не в тебе. Просто у меня на секунду закружилась голова. — Она вымученно улыбнулась, но, несмотря ни на что, ее улыбка была искренней. — Мне кажется, что ты недооцениваешь силу и воздействие своих поцелуев.
— Ты думаешь? — шепнул он ей на
Он повел ее в гостиную и усадил на диван.
— Сиди, не шевелись. Я принесу что-нибудь выпить. Тебе понадобится тарелка?
— Мм… да, конечно. Как же без нее?
Он усмехнулся.
— Чисто женская точка зрения.
— Мне не помешает и салфетка, — проговорила Марли. — Чтобы не облизывать пальцы.
Он подмигнул ей.
— Я с удовольствием заменил бы тебя в этом.
В ответ она поежилась. Пока он суетился на кухне, Марли сидела ошеломленная и молчаливая. Похоже, Дейн уже освоился в ее доме. Когда он успел? Она была потрясена его напором и тем, как быстро одним своим присутствием он изменил все вокруг. Не прошло и двадцати четырех часов, а Дейн уже ведет себя здесь как хозяин. Провел ночь в ее постели. Судя по всему, уже переехал к ней. И своей улыбкой заставил ее влюбиться в него. Он один действовал, как целое подразделение спецназа полиции, преодолевая без видимых усилий все ее невидимые баррикады.
Через пару минут Дейн вернулся с легкими коктейлями, в которых позвякивал лед, тарелкой и вилкой для Марли, захватив и пару салфеток. Он сел рядом с ней на диван, включил телевизор, настроился на спортивный канал и довольно крякнул, когда на экране появилось бейсбольное поле. Положив ей кусок пиццы, он взял себе другой и откинулся на спинку дивана, показывая всем своим видом, что достиг состояния полнейшего счастья.
Марли, прищурившись, исподволь наблюдала за ним. Значит, вот к чему она пришла? Она не знала, плакать ей или смеяться. В конце концов устроившись поудобнее, она сосредоточилась на своей пицце. Собственные переживания были радостны и одновременно вызывали в Марли удивление. Неужели ей достаточно просто сидеть рядом с ним и наблюдать за тем, как он смотрит телевизор? Неужели это все, что ей нужно?
Порой гигант Дейн подавлял ее своими размерами, а порой с ним, наоборот, делалось уютно. Но сейчас ей, в сущности, впервые представилась возможность просто посидеть рядом и как следует рассмотреть его. Да, вымахал Холлистер, дай Бог! По меньшей мере шесть футов два дюйма роста и свыше двухсот фунтов веса. На ее кофейный столик взгромоздились лапы поистине огромного размера. А плечи настолько широкие, что занимали собой едва не половину всего дивана. Руки мощные, крепкие. Под кожей бугрятся мускулы. Грудная клетка — как Марли уже узнала на собственном опыте — тверда как скала. Пластины пресса смахивали на каменную стену. Длинные ноги, которые он вытянул перед собой, напоминали стволы деревьев.
Волосы Холлистера были темнее, чем у нее, почти черные. Взгляд скользнул по линии его носа, резко очерченным скулам, и Марли спросила себя: а нет ли случайно у него в роду индейцев? Увидев свежий порез, она поняла, что в последний раз Дейн брился сегодня утром. Но несмотря на это, щеки у него уже потемнели — черная щетина упрямо лезла опять.
Он наклонился вперед, чтобы взять себе еще пиццы, и взгляд Марли упал на его руки. Как и все остальное, руки были большие. Ладони раза в два превосходили по размерам ее собственные. А вот ногти на пальцах чистые и коротко остриженные. Когда он обнимал ее этими руками, она никого не боялась… ну разве что его самого.
Дейн был полицейским, то есть человеком, жизнь которого тесно сплетена с насилием. Он не совершал преступлений, но боролся с ними с применением силы. Атмосфера насилия окружала его со всех сторон. Вот и сейчас под правой рукой у него лежал автоматический пистолет. Она заметила его сегодня случайно и скоро поняла, что он всегда под рукой у Дейна. Наплечная кобура была перекинута через спинку дивана тут же.
По тыльной стороне его правой ладони тянулся шрам. Марли обратила на него внимание, когда Дейн потянулся за третьим куском пиццы.
— Что это за шрам у тебя на руке? — спросила она. — Как ты его заработал? Похоже, от ножа, да?
Он посмотрел на свою руку, затем пожал плечами и вновь уставился в телевизор.
— Точно. А получил я его в одной стычке с пацанами — панками. Еще когда работал патрульным.
— Серьезная рана.
— Ничего серьезного, но приятного тоже мало было. Нож пошел по касательной, сухожилий никаких не задел. Пара-тройка швов, и я стал как новенький.
— Глин тоже резал меня, — тихо сказала Марли. Она и сама не поняла, как это у нее вырвалось. Не хотела говорить, а вот сказала…
Он резко обернулся к ней. Вся добродушная вялость пропала без следа, а в карих глазах сверкнуло испуганное выражение.
— Что? — переспросил он, положив недоеденную пиццу на кофейный столик. Нащупав рукой «дистанку», он выключил телевизор. — Профессор об этом ничего не рассказывал.
Она отставила тарелку и еще теснее прижала согнутые колени к груди.
— Да у меня тоже, можно сказать, ничего серьезного. Так, легкие порезы. Он играл со мной, пытался сделать так, чтобы я потеряла голову от боли и страха. Он и сам от этого распалился. Чего, собственно, и добивался. Он взял в руки нож не для того, чтобы меня убивать. По крайней мере не в ту минуту. Ему хотелось еще поиграть со мной живой. Впрочем, позже он все равно бы меня убил. Если бы не подоспел шериф.
— Покажи, — тихо проговорил Дейн и, не дожидаясь ее ответа, пододвинулся ближе, заставил ее отнять колени от груди и стал быстро расстегивать на ней халат. Марли запоздало спохватилась и попыталась ему помешать, но он уже широко распахнул полы халата и стал внимательно рассматривать ее наготу. На Марли не было ничего, кроме маленьких трусиков.
Шрамы шестилетней давности не обезобразили ее тело. Иногда случаетсся, что подобные шрамы вообще исчезают со временем. Марли они особенно не раздражали, ибо в сравнении со всем остальным, что произошло с ней в тот трагический день, казались просто мелочью. Глазам Дейна открылось пять маленьких серебристых ниточек: одна на правой груди, остальные на животе. Их, могло быть больше, но Глин, видя, что у него ничего не получается, быстро потерял над собой контроль и вновь стал бить ее кулаками.
Дейн внимательно разглядывал Марли, которая вся трепетала, залившись ярким румянцем. Впервые в жизни она по-новому отнеслась к своей наготе. Губы его мрачно сдвинулись, когда он осторожно, будто перышком, провел кончиком пальца по тому рубцу, который тянулся на груди. Сосок мгновенно отвердел, хотя Дейн до него даже не дотрагивался. Марли слышала собственное прерывистое дыхание, которое все учащалось по мере того, как он исследовал очередной шрам. Она заметила, что Дейн тоже дрожит, но поняла, что его всего трясет от ненависти к человеку, до которого ему уже не добраться.