Лицо лжи
Шрифт:
– Не отменили. Но шеф велел всё заново вручную сверить! – развели руками девушки.
Это они не моего, а своего шефа имели в виду – Папашу Корна. Тот, оказывается, тоже бывает строг…
– Сверить? – я растерянно оглядывал бесчисленные кипы пыльных листов писчего пластика, заполненного убористыми надписями и таблицами на языке технический итик.
– Да, сверить весь зависший груз за двадцать пять лет! – жалобным хором сказали девицы.
Двадцать пять лет! Двадцать пять лет назад мне было ещё только два года от роду! И уже тогда, оказывается, поступали на планету какие-то ценные грузы, не востребованные до сих пор… Обалдеть…
– И вы вдвоём… – я просто не знал, что и сказать.
– Это всё… – я поражённо обвёл руками заваленный пачками коносаментов зал.
– Вшестером! – воскликнули девушки и поведали мне, что за эту ужасную неделю Пакил порезала о папки руку, рука сильно воспалилась, и бедная Пакил теперь на больничном. Ула и Уара тоже заболели, а у Иалу открылась аллергия, и она, несмотря на принятые таблетки, сейчас беспрерывно чихает и плачет в туалете.
Стоп! За неделю?! Опять получается, что операция началась раньше, чем я, главный исполнитель, о ней узнал? Впрочем, пора бы уже привыкнуть… Не в первый раз…
Конечно, они не вбивали всё это заново своими пальчиками с терминала. В верхнем правом углу каждого бланка коносамента даже сквозь пыль десятилетий сиял оттиск восьмилучевой золотой звезды – шифропечати Космодрома. Вживлённый в неё микрочип в точности дублировал в закодированном виде содержание каждого документа. Это был шифрованный децентрализованный архив. Достаточно было только по одному подносить листочки к скоростному электронному сканеру… Но всё равно – работы очень много получалось…
– Ну и как, всё сошлось? – осилил я, наконец, правильный вопрос.
Хотя раз Сержант заставил Папашу Корна перепроверить архив, он заподозрил недоброе… В том, что это наш Сержант настоял на проверке, я был просто-напросто уверен. А раз сам Сержант что-то заподозрил – то это с большой вероятностью так и окажется…
– Нет! – подтвердили мою догадку девушки.
– Но этого не может быть! – не сдержался я. – Таможенный архив – это же государственное… Это же общепланетное значение… Доступа же ни у кого…
Девчонки переглянулись и одарили меня двумя грустными улыбками.
– Шеф наш всё то же сказал – слово в слово! И ногами ещё топал… Тогда-то Уара в обморок и упала…
Я взъерошил волосы и принялся ходить по залу.
– И что не совпало? Недостача груза, расхождение с коносаментом?
– Нет, не так… – девушки вразнобой махнули руками. – Коносамент в пластиковом архиве есть, а в нашем электронном архиве его нет.
– А в архиве Космодрома тоже нет? – изумился я.
Не могли же контейнеры с неба попадать?
– Но там ведь только номера от бумажек, а список грузов не хранится… – девушки были явно удивлены, что агент с зелёным кристаллом на профкарте не знает таких простых вещей.
– И сколько таких «призраков» оказалось? – разволновавшись, я невольно вплёл в торопливо заданный вопрос кое-что из своего служебного задания.
– Не так уж много, – вздохнула одна из девушек.
– Штук сто пятьдесят примерно, – уточнила другая.
«Ничего себе», – подумал я. – «Это же несколько тысяч тонн груза».
– И что там, в этих неучтённых контейнерах? – я всё пытался найти какое-то логическое объяснение произошедшему.
– Разное, – девушки только плечами пожали.
Наконец мой мозг из расслабленного дорогой состояния смог переключиться на оперативную волну, и вопросы стали более осмысленными:
– А кто получал доступ к архивам в последнее время?
Одна из девушек, пройдя к терминалу, над которым сияло призрачное полотнище голографического проектора, устало спросила:
– За какое именно время?
– За последний месяц, – наугад потребовал я.
– За последний месяц – никто, – был мне ответ.
– Что, вообще никто?
– Вообще никто, – девушка, опустив перепачканные в пыли руки на пирамидку, покорно ждала следующего вопроса.
– За полгода?
Девушка пошевелила пальцами на интерфейсной пирамидке и, наклонив голову, смотрела, что компьютер пишет ей в ответ.
– Только сотрудники адвослужбы… Дважды, – сказала она и, не дожидаясь моего нового вопроса, уточнила. – Только я и господин Корн.
– А за пять лет?
Девушка вновь пробежала пальцами по интерфейсной пирамидке.
– Тоже никто из посторонних, – вздохнула она. – Только агенты адвослужбы… Только сотрудники Парламентской Миссии Малого кольца…
– Кто-кто? – встрепенулся я.
Видимо, я снова не сдержал эмоций, и потому младший референт таможенного крыла адвослужбы колонии Имллт очень удивилась:
– Ну так ведь по межправительственному соглашению же… Мы же обязаны… Но только на основании официального запроса… А что тут такого-то?
Прикрыв глаза, я жестом остановил её… Я боялся, что вопрос – тоже очень важный, – только что родившийся у меня на языке, соскользнёт, позабудется, и я потом буду мучиться, топтаться на месте и пыхтеть, пытаясь вспомнить…
– А вы не пытались сверить списки номеров коносаментов из архива Космодрома с вашим электронным архивом, чтобы точно узнать, каких именно не хватает? И чтоб ни одного не пропустить?
Что-то мелькнуло в глазах девушки, стоявшей у терминала, – видимо, с этого мига мой статус в её глазах вновь поднялся до должного уровня.