Лицо смерти
Шрифт:
– Мне нужно идти.
Я наконец поднялась с кресла и отстранилась от Харли Гриффина, который с опаской смотрел на меня. Кого он видел? Сумасшедшую соседку, которая приехала с неделю назад и уже начинает терроризировать улицу своим безумием? Болезненного вида женщину, которая падает в обмороки прямо посреди дороги и размазывает купленную сметану по асфальту? Или ещё кого-то? В любом случае, этот брутальный и пугающий меня мужчина, пришёл на помощь как никогда кстати. Как бы я не опасалась всех мужчин на земле, а тем более таких, как он, Харли Гриффин заслуживал моего снисхождения.
Я
– Спасибо вам, что кинулись меня спасать. И извините, что так отреагировала. Я еще не до конца пришла в себя.
Он лишь кивнул и собирался позволить мне уйти, но резко окликнул.
– Совсем забыл. Ваша сумочка.
Сердце защемило в рёбрах так, что готово было вылезти через них наружу. Я схватила сумочку из рук Харли Гриффина так, будто там лежали миллиарды. Но там лежало кое-что, что могло бы гораздо сильнее заинтересовать копа, чем несчастные пару сотен долларов. Мой пистолет.
Какой же ненормальной я выглядела со стороны, но мне было неважно. Никто не должен видеть мой пистолет или знать мою историю. Чем больше людей знают, тем в больше опасности я могу оказаться, ведь люди редко держат язык за зубами. Я что-то буркнула в ответ и поплелась к тому месту, где раскинулся натюрморт из моих покупок.
Когда последнее яблоко было сложено в изрядно помятый пакет с остальными кое-как запиханными продуктами, рядом вновь выросла гора мышц под именем Харли Гриффин и нахально отобрала у меня один из пакетов.
– Раз уж я принялся вас спасать сегодня вечером, то помогу ещё и с этим.
– Не нужно, я сама…
– Вам нужно научиться принимать помощь от других, – подметил мужчина. – Показывайте дорогу.
Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Он был до чёртиков прав. Единственная помощь и поддержка, которую я получила, была от Джерри и моей подруги Лили, с которой, однако, я давно не общалась. Это было опасно, поэтому нам пришлось оборвать все наши связи. Джерри же оставался последней ниточкой, связывающей меня с внешним миром.
– Я Харли Гриффин, – нарушил затянувшееся молчание мой «спаситель». Я чуть было не ответила «я знаю», но вовремя спохватилась. – Руку не протяну, а то ваши продукты вновь рассыплются по тротуару.
Его усмешка, такая мальчишеская на этом мужественном лице, вводила меня в ступор.
– Сара Митчелл. – Ответила я и выдохнула, когда мы наконец оказались у моего порога. Я потянулась за пакетами, которые держал мой собеседник. – Спасибо. И за обморок, и за пакеты.
– Я могу донести до кухни.
– Не стоит. – Достаточно резко оборвала я, о чём тут же пожалела. Едва ли этот самоуверенный, брутальный мужчина обиделся на мою резкость, но мне не хотелось оправдывать свою грубость. – Спасибо ещё раз, но дальше я сама.
Что-то удерживало меня на пороге и не давало войти в дом. Я смотрела на мужчину на своём крыльце, и сама не понимала, откуда внутри разливается теплота. Будто кто-то открыл кран с горячей водой. Харли Гриффин внушал мне желание бежать подальше, но в то же время вызывал нечто схожее со спокойствием, которое появлялось каждый раз, как рядом
– Ну, – внезапно заговорил Харли Гриффин, заставив мои волны эмоций схлынуть. – Мне пора. Если что-то понадобится, вы знаете, где меня найти.
С этими словами Харли Гриффин бросил последний жгучий взгляд и пошёл прочь, оставив меня с пакетами стоять на крыльце и вглядываться в сумерки. Впервые за последнюю неделю я вошла в дом с необъяснимым чувством спокойствия и даже не стала проверять пистолет в шкатулке у двери.
Тогда
За два сеанса с Джулией Кармайкл мне удалось добиться определённых успехов. Несмотря на то, что она по-прежнему даже не думала уходить от мужа, дело сдвинулось с мёртвой точки. Кардинальные изменения были заметны даже в самой Джулии. На протяжении нескольких лет она хранила тайну своего деспотичного мужа, не делилась ею ни с семьёй, ни с подругами, которые остались после работы в больнице.
Бокал терпения и достоинства по капле наполнялся ненавистью, обидой, горем, искажая её мысли, отношение ко всему вокруг и даже внешние черты, как искажает реальность бутылочное стекло. Мои сеансы не помогали ей избавиться от семейных проблем, но помогали оставаться этому бокалу целым и не трескаться под неиссякаемыми ударами. Неуверенность Джулии Кармайкл превратилась в нечто большее – желание вернуть своё достоинство. На третьем сеансе даже лицо приобрело жизненный оттенок, разгладив морщины тревоги и опасений. Моя пациентка начинала жить, а не выживать. И я верила, что рано или поздно мы сможем достичь большего.
Я надеюсь, что смогла повлиять на ход её существования, равно как и она повлияла на мой. Именно эта загнанная, тихая женщина, с которой я столкнулась в магазине, подтолкнула меня заниматься более серьёзными делами в своей практике. Немалая часть моих клиентов до встречи с ней представляла собой разбалованных отпрысков богатых банкиров или адвокатов, которые большую часть жизни слонялись без дела и находили проблемы на ровном месте.
Кого-то ко мне отправили прямо из зала суда в качестве реабилитации и профилактики. Кто-то пришёл сам, чтобы постараться найти себя и смысл в этом мире. Они приносили немалую прибыль моему делу, но была и другая сторона этого города.
Каждую неделю ко мне обращались замученные безделием домохозяйки, уставшие от жизни социальные работники и «тонкие» люди, которые по-особенному чувствовали этот мир и препоны судьбы. Я старалась помочь каждому, но женщины, у которых находились реальные проблемы, интересовали меня больше набитых кошельков тех, кому просто не с кем было поболтать.
Я открыла для себя новую тропинку, куда бы хотела двинуться, поэтому всерьёз занялась вопросом домашнего насилия и хотела найти больше женщин, столкнувшихся с подобным. К сожалению, далеко не все готовы были признаться в том, что их избивают мужья после смены, ставят фингалы приятели, с которыми они сожительствуют, или домогаются коллеги, не знающие границ дозволенного.