Лидер с планеты Земля

Тимофеев Владимир

В то же мгновение сотни полторы бойцов в бронескафах замерли вокруг нас причудливыми изваяниями — лишённые энергии экзоскелеты превратились в узилища.

Чтобы полностью оценить обстановку и точно определить, где свои где чужие, мне понадобилось секунд пять.

Свои — десантники майора Вирстафена — кучковались в центральной зоне, чужие — императорские гвардейцы — поодаль, окружив первых и нацелив на них оружие. Судя по напряжённым позам и тех, и других, перестрелка могла начаться в любую секунду. Однако не началась,

и думаю, теперь уже не начнётся.

Та, которую я искал, нашлась на арене — круглой площадке диаметром около десяти тян, прикрытую строем десантников и тонкой защитной дымкой, словно бы сотканной из лёгких туманных сполохов. Эта полупрзрачная дымка до боли напоминала ту, что я видел в небе над Флорой, и ту, которая преграждала проход в шугадинскую аномалию. Энергетическая подпитка, по крайней мере, у тех и у тех была точно такая же.

Противник Анциллы, как это ни странно, находился снаружи. Жалкий, похожий на побитую палкой собаку. Честно сказать, я поначалу даже не понял, что это означает. А когда понял…

— Под стражу его! — указал я на скрючившегося на полу регента, а сам, невольно поёжившись, шагнул на арену прямо через защитную «плёнку».

Барьер пропустил меня без проблем. Тихонько «ворча», словно сторожевой пёс — старого друга хозяина. Или, скорее, хозяйки.

Анцилла сидела около врытого в землю столба, подобрав ноги и закрыв руками лицо.

Женщина, совершившая невозможное, преодолевшая неверие близких, поставившая на кон свою жизнь и судьбу и неожиданно для всех победившая, получившая власть над огромной Империей, выглядела сейчас такой слабой, такой беззащитной… Все прежние мысли, «эпические» потуги, тупая уверенность, что лишь я один знаю, как ей помочь, как спасти, как победить за неё в никому не нужной войне, казались теперь вознёю в песочнице. Единственное, что я мог теперь сделать для новой властительницы — это просто встать рядом и не мешать. А если и мог хоть в чём-то помочь, то только в одном…

— Ну, здравствуй, моя экселенса.

Я осторожно погладил её по плечу, тронул посеребрённые сединой волосы…

Анцилла не отстранилась, а только вздрогнула и прошептала надтреснутым голосом:

— Не смотри на меня. Пожалуйста. Я очень прошу. Не смотри.

Да, мне уже говорили, чем именно расплачиваются за ритуал победившие претенденты. Даже не знаю, сумел бы я сам решиться на что-то подобное, будучи абсолютно уверен, что пути назад нет, а впереди только полное одиночество и скорая, очень скорая смерть?

— Я не смотрю, Ан. Не бойся. Я не смотрю… — приговаривая это, как мантру, я сбросил с плеча рюкзак и вытащил из него шкатулку с шприц-ампулами. Семь экземпляров «мужских» с чёрными оголовками, и один «женский» с белым. Счастье, что я не решился отдать его на исследование биологам с Мегадеи. Хотя, честно признаюсь, мысли такие проскальзывали. Луджера, помнится, инъекция вылечила, но моложе не сделала. Причина

простая — барьер в нём отсутствовал. Отсутствовал он и в Анцилле. Так мне, по крайней мере, тогда казалось.

Зато сейчас барьерной энергии в герцогине было хоть отбавляй. Практически столько же, сколько во мне.

Просто поразительно, почему я раньше этого не замечал? Или же замечал, но не верил? Или она появилась в ней только сейчас, когда ритуал завершился?.. А впрочем, какая разница! Главное, что эта энергия есть, и шанс вернуть всё обратно у нас имеется.

— Спокойно. Всё будет хорошо. Я обещаю. Это не больно…

Иглу я воткнул прямо сквозь термобельё. Экселенса предсказуемо дёрнулась, но рук от лица не отняла.

— Ну, вот. Я же говорил, что это не больно…

Как и на Флоре, инъекция закрепления начала действовать спустя полминуты. Словно по волшебству, волосы у герцогини стали темнеть и густеть, кожа — разглаживаться, формы — возвращаться к привычному состоянию молодости и красоты.

Ещё через пару минут Анцилла опустила наконец руки и принялась с удивлением их рассматривать. Потом тронула себя за талию, провела неловко по бёдрам, поправила сбившуюся причёску.

— Зеркало… есть? — произнесла она, отвернувшись и всё ещё пряча лицо, чтобы я его не увидел.

— Зеркало экселенсе! — гаркнул я, обернувшись к бойцам.

«Зеркало» (осколок отполированной нержавейки) принесли секунд через двадцать.

Анцилла смотрела в него почти полминуты, потом неожиданно всхлипнула и повернулась ко мне. В глазах у неё блестели слёзы.

— Дир… Дир… ты… ты даже…

Так и не сумев ничего сказать, она просто шагнула вперёд и молча прижалась ко мне, обхватив руками и ткнувшись носом в плечо.

Даже не знаю, сколько мы с ней стояли, обнявшись. Минуту, час, два, вечность…

А когда вечность прошла, Анцилла подняла голову и тихо проговорила:

— Женись на мне, Дир. А? Пока опять чего-нибудь не случилось.

Сказать, что я был ошарашен, значит, ничего не сказать. В мозгах и на языке крутилась дурацкая фраза из старой советской комедии: «Вовка, в следующий раз быстро не женись…»

— Ну… эээ… Вообще говоря, это я должен тебе предложение делать, а не ты мне.

— Тогда почему не делаешь?

— Боюсь.

— Чего?

— Что ты мне откажешь.

— А ты не бойся, а делай.

— Хорошо. Я его делаю. Ты согласна?

— Согласна.

После её ответа в памяти тут же всплыло окончание той старой фразы из фильма: «Ну а если, дурак, женился, то пусть хоть сейчас всё будет по-старому, чинно, благородно…»

И в результате, вместо чего-то возвышенно-пафосного, я неожиданно для себя брякнул:

— Но у меня есть условие.

— Условие? Какое условие? — опешила экселенса.

— Чтобы всё было по-настоящему, а не так как у вас, у аристократов, где каждый сам по себе.