Лидерство во льдах. Антарктическая одиссея Шеклтона
Шрифт:
Как позже писал Маклин: «Идти было настолько тяжело, что они не могли вынести мой собственный вес, и мне пришлось слезть и тащиться за санями. Собаки тоже теряли темп, и когда один из псов падал, вся упряжка останавливалась. Один раз они все просто легли, и поднять их можно было только с помощью ударов и жестокого обращения — больше ничего не действовало. По дороге пришлось киркой и лопатой ломать несколько ледяных гребней. Наконец с измученными до предела собаками в четыре часа утра нам удалось добраться до Океанского лагеря».
Место, где он располагался, было почти полностью затоплено. Чтобы добраться до камбуза, в котором хранились припасы, им пришлось построить мост из досок. С большими трудностями
Обратный путь проделали значительно легче, потому что ехали по своим же следам. Собаки прекрасно шли, только старый Боцман, главный в упряжке Маклина, был настолько вымотан, что его несколько раз тошнило и он еле держался на ногах. Обе упряжки добрались до лагеря Терпения к часу следующего дня. По словам Маклина, собаки тут же «упали в снег, многие из них были даже не в силах съесть свою еду».
Лежа той ночью в спальном мешке, уставший Маклин нашел в себе силы описать их поездку. В конце дрогнувшей рукой он добавил: «Завтра моих собак застрелят».
Глава 16
В двух палатках от него старый Чиппи Макниш продолжал вести свой дневник. Для него это был просто обескураживающий день: душно, тепло и полный штиль. К тому же плотник чувствовал себя уставшим. С раннего утра он покрывал швы на шлюпках кровью тюленей, чтобы предотвратить растрескивание в тот момент, когда они выйдут на открытую воду. «Нет никакого ветра, — писал он. — Мы все еще надеемся, что юго-западный бриз спасет нас до прихода зимы».
Следующим утром были замечены три тюленя. Маклин вместе с Томом Крином тут же отправились за ними. Когда они вернулись, Шеклтон сказал Маклину, что у них сейчас достаточно мяса, а значит, его собак пока не будут убивать. Но собак Херли вместе с их вожаком Шекспиром, самым большим псом, все-таки застрелили. Как всегда, приказ выполнил Уайлд. Он отвел собак на дальнюю льдину и там убил. Позже Маклин обнаружил, что одна из собак все еще жива. Он тут же достал нож и избавил ее от мучений.
Около трех часов дня поднялся ветер с юго-запада, постепенно стало холодать. В течение ночи температура продолжала падать; на следующий день все еще дул юго-западный ветер. Тем же вечером Шеклтон с опаской записал: «Это может изменить ход дела». Теперь они относились к ветру совсем по-иному. «Все говорят о нем с почтением, — отмечал Херли, — и при этом обязательно стучат по дереву».
Видимо, этот стук все-таки был услышан. На следующий день ветер усилился, с юго-запада пришла настоящая буря, застилающая снегом все вокруг, заставляющая палатки жалобно скрипеть под ее ударами. Все забрались в спальные мешки. Лежать было ужасно неудобно, но лица людей сияли радостью. «Пятьдесят миль в час, — писал Макниш в состоянии полного блаженства. — И мы были бы рады, если бы она [буря] была еще сильней, лишь бы палатки устояли». Буря не стихала, и 19 января Шеклтон, человек неукротимого оптимизма, как можно спокойнее, чтобы каким-то образом не прогневить бурю, сдержанно произнес: «Нам скоро нужно будет выдвигаться на север».
На следующий день, 20 января, буря продолжалась, но некоторые начали терять терпение из-за высокой влажности и снега, проникающего в палатки. «Нам не угодишь, — писал Херли. — Мы всегда ждем, что наступят лучшие времена. Сейчас оборудование в палатках намокает, и нам очень хотелось бы иметь возможность его высушить».
Но большинство с радостью терпело такие ужасные условия, осознавая, что в это время они значительно продвигаются на север.
«Никто не знает, какое расстояние мы прошли, — писал Шеклтон уже с большей уверенностью, — но сегодня четвертый день, как дует этот ветер, и нет никаких признаков его ослабления, поэтому мы, должно быть, уже значительно продвинулись на север. Только Лис [27] и Уорсли настроены пессимистично, но из-за такого сильного ветра даже Лис выдал сегодня более увесистые, чем обычно, стейки в честь расстояния, которое мы преодолели».
27
Имеется в виду Орд-Лис. Прим. ред.
Буря продолжалась и весь следующий день, порывы ветра достигали семидесяти миль в час. Но утром солнце дважды пробивалось сквозь облака. Уорсли подготовил свой секстант, а Джеймс с помощью теодолита собирался измерить азимут солнца. Они сделали замеры, провели расчеты и огласили результаты.
«Прекрасно, восхитительно, замечательно, — писал Шеклтон. — 65°43' южной широты. Мы продвинулись на семьдесят три мили на север. Это самое счастливое событие за год: мы должны быть сейчас не более чем в ста семидесяти милях от Паулета. Все с радостью восприняли эти новости. Ветер продолжается. Мы сможем пройти еще около десяти миль. Слава Богу. Мы движемся. В палатках все еще мокро, но это не важно. Съели по лепешке, чтобы отпраздновать пересечение круга». Южный полярный круг теперь оставался почти на целый градус широты позади них.
На следующий день буря поутихла, и выглянуло яркое солнце. Все выбрались из палаток, радуясь жизни. Вытащили весла из лодок, воткнули их в лед, натянули между ними веревки, развесив на них спальные мешки, одеяла, ботинки и тканевые настилы, покрывавшие землю в палатках. «Со стороны могло показаться, что у нас сегодня день стирки», — весело отметил Макниш.
Позже в этот же день Уорсли сделал еще ряд замеров, которые показывали 65°32 1/2 ' южной широты, 52°4' восточной долготы — одиннадцать миль к северу за двадцать четыре часа. В целом с начала бури они прошли восемьдесят четыре мили за шесть дней. Более того, дрейф на восток, от земли, составил всего лишь незначительные пятнадцать миль.
К вечеру ветер переменился и начал дуть на север. Но никто не переживал из-за этого. Именно такой ветер был способен раскрыть льды, чтобы люди могли пересесть в шлюпки. Ветер продолжался и на следующий день, но никаких ощутимых изменений в плотности льдов не происходило. Люди продолжали ждать.
На следующий день Уорсли поднялся на вершину шестидесятифутового айсберга, находившегося неподалеку от них, на юго-востоке. Вернувшись, он сообщил, что льдину, на которой находился Океанский лагерь, по всей видимости, бурей принесло ближе к ним, и сейчас она находилась примерно в пяти милях от их нынешнего лагеря. С помощью подзорной трубы ему удалось разглядеть старую рулевую рубку, в которой они хранили еду, и их третью шлюпку, «Стенкомб Уиллс». А что насчет открытой воды? Уорсли отрицательно покачал головой. Ничего, кроме небольшого разводья к югу.
Но льды должны были раскрыться. Густой туман, который Макниш назвал «правильным морским туманом», подтверждающим наличие открытых вод неподалеку, пришел 25 января. Шеклтон тоже подумал, что это морской туман. Но льды не раскрывались, и Босс чувствовал, что теряет терпение. После очередных суток беспросветного однообразия, 26 января, он достал свой дневник и написал через всю страницу, отведенную для записей этого дня:
Ждем.
Ждем.
Ждем.