Лифт в преисподнюю
Шрифт:
Темно. Бардак. Запах гниющих продуктов. Стекла в холодильниках для пива выбиты. Но несколько банок и полуторалитровых бутылок еще остались на месте.
Пиво…
Саша вздохнул и открыл входную дверь шире. Уже можно спокойно пройти боком.
Абсолютный беспорядок. Коробки, бутылки, склянки и прочий мусор завалили пол. Один из морозильников слева перевернут.
«Видимо, никого… Тогда, доброе утро!»
Саша трусовато улыбнулся и вошел в магазин. Сначала стоило все осмотреть и только потом искать продукты и воду.
– Есть кто-нибудь? – робко спросил он на всякий случай.
Поправил шарф, закрывавший лицо, чтобы стало легче дышать.
Похоже, все ушли, уползли или умерли.
Он достал какую-то грязную коробку и подпер ею дверь, чтобы та не закрылась совсем. Ведь, чтобы растворять черноту, требовался свет.
Снова осмотрелся. За кассой находился дверной проем, но без самой двери. Сразу напротив – окно. Такое же грязное, как и все здесь. Но слабый свет из него значительно облегчал жизнь Саше.
Он начал медленно пробираться к кассе.
Кирпич держал наготове.
Стоп!
Из-под картонного мусора выглядывало короткое горлышко с синей крышкой от пятилитровой бутылки воды. И она была полная! Саша обрадовался такой находке. К тому же на самой кассе валялось несколько запыленных шоколадок. Ну, все эти «раскрученные» с орехами и вафельной крошкой.
Странные чувства наполнили его. Что-то внутри тревожно всколыхнулось, ослабла какая-то пружина. Он вспомнил, как тысячу раз покупал эти шоколадки, да и воду домой. Для своих. Какое хорошее было время. И казалось, что все может стать еще лучше, если начать больше зарабатывать и так далее. А на самом-то деле хорошо – это всегда сейчас. Хотя в данной ситуации, лучше все же употребить слово «тогда». Сейчас-то ничего хорошего не происходит.
Саша отогнал эти мысли и заметил, что уже находится возле кассы. За ней – никого. Следующая комната полностью просматривалась. В магазине он один.
«Что ж…»
Первым делом Саша отнес к двери баклажку с водой, которую заметил в мусоре. Затем достал из кармана пакеты, в которые собирался складывать провиант, если такой удастся найти. Каждый из них был вставлен в другой для прочности. Правда, по закону подлости, они оказались разного размера, что выходило не очень практично. Но за отсутствием выбора…
Пятая дверь
Саша все делал очень тихо. Даже рылся в мусоре. Как художник производит движения кистью, так и он неторопливо перекладывал все ненужное в сторону.
Ему удалось найти 25 литров воды, упакованных в четырех пятилитровых бутылях, и еще нескольких меньшего объема. Хватит в экономном режиме на пару недель. И это помимо газировки.
«Что у нас есть еще?»
Три покрытые пылью банки с сайрой и две с горбушей. На жестянках имелись вмятины. Беспокоило ли это Сашу? Нисколько. Отдела по защите прав потребителей все равно уже не существовало. Да и он не собирался платить за покупку. Так что сойдет.
Шпроты. Восемь маленьких банок. Печень трески. Три штуки.
Водка. Виски. Портвейн «Три топора».
«Это на потом», – решил он и оставил алкоголь нетронутым. «Синей» воды, кстати, лежало вокруг достаточно много, что показалось Саше странным.
Шесть пачек гречки по девятьсот грамм каждая. Она, видимо, была не самым популярным товаром во время неразберихи, потому что других продуктов осталось всего по одной-две упаковке. Рис, перловка, макароны практически исчезли с прилавков этого магазина. Хотя макароны – отдельный вопрос. Они хранились в большом бумажном мешке. Такие мелкие, тоненькие, продавались на развес. Мешок был разорван с одного края и лежал на железном шкафчике возле…
Еще одной двери.
Черт!
Саша застыл на месте, словно, превратился в камень. Как можно было забыть об этой двери?
От глаз ее загораживало торговое оборудование, а вела она в подсобку слева от кассы. И Саша уже несколько раз проходил мимо, даже не обратив на нее внимания! Но если после всего шума, что он здесь произвел, дверь не открылась. Значит…
«А ничего это не значит, – сказал трусливый голос внутри. – Что угодно может произойти».
И «пятая» дверь приоткрылась.
«Везение закончилось!» – противно пропищал голос внутри.
Саша почувствовал, как каменеют его мышцы, и становится трудно дышать – тело, скованное страхом, не позволяло двигаться грудной клетке.
«То, что пытается открыться само по себе, не может таить за собой ничего хорошего. Не в этом мире».
Кирпич, найденный им, лежал на морозильной витрине, которая стояла между Сашей и зловещей подсобкой. Ровно посередине.
Дверь, поскрипывая, начала ходить туда-сюда. Едва приоткрывшись, она снова закрывалась.
«Может быть, сквозняк? – проклиная свою судьбу, предположил Саша. – Вряд ли. Там не может быть окна».
Он не двигался.
Стоял. Смотрел.
Ничего не происходило. Кроме того, что дверь пыталась открыться.
Панический страх накатывал волнами. Или как он там накатывает?
Проходил.
Возвращался.
В ритм движениям этой злополучной двери.
«Если я просто отсюда уйду. То будет ли все нормально? – начал спорить сам с собой Саша. – Пакеты собраны. Вода у двери. Но где-то через неделю мне снова придется сюда вернуться. А я не смогу! Хотя если у меня будет нож… Да кого я обманываю! Не вернусь! Но с другой стороны, мне здесь ничего больше и не надо. Хотя, я далеко не все в этом месте осмотрел. Возможно, припасов получится найти еще предостаточно. И это место очень близко к дому. Как говорится, стратегически важная точка, которую непростительно потерять».
Очень близко к дому…
«А что если "бывший" по моему следу доберется до квартиры? Дверь открыть не сможет. Но наделать шума и привлечь других тварей сумеет. Когда-нибудь эти "иначеживые" додумаются забраться через балкон. А это не входит в мои планы».
Саша и сам не понял, как подошел к морозильнику и положил руку на кирпич, оставленный там ранее. Теперь следовало сжать пальцы, чтобы взять его.
В этот момент дверь дернулась сильнее, чем прежде. И приоткрылась шире. Но в темноте ничего не получилось разглядеть.