Лига охотников за вампирами
Шрифт:
Альбрехт ван дер Квален как раз поднялся в башенку, в свою лабораторию, когда к нему прибыл гонец – один из дворовой челяди графа Залесского-старшего. Он передал магистру письмо. Тот сломал красную сургучную печать с изображением родового герба и пробежал глазами короткое послание. Затем ученый призвал к себе дочь.
– Пусть передаст графу, что я сейчас очень занят и не могу навестить его захворавшего сына. В конец концов, есть еще этот болван Карл Христофорыч...
Валерия в великом волнении пожелала знать,
– Его сиятельство Филипп Ильич, – доложил дворовый девушке. – Уже два дня как не выходит из своей спальни. Не может подняться с постели, отказывается принять пищу, приказал занавесить все окна. Все это стряслось после того, как он возвратился от графини Замальской... Она же полячка, католичка! Тьфу, нехристь, одним словом! Сгубила нашего молодого графа, порчу на него навела!
Отослав гонца на половину князя Никиты, Валерия взмолилась:
– Батюшка, вы должны немедленно поехать к Залесским!
– Нет, – заявил магистр упрямо, – я и так потерял слишком много времени, занимаясь уничтожением кровососов в деревнях. Дорог каждый день, каждый час, каждая минута! Даже если графиня Агнесса и приложилась к шейке молодого графа – ничего, через недельку оклемается.
Валерия, заплакав, сказала:
– Батюшка, Филипп Залесский тот человек, которого я люблю!
Альбрехт замер, его лицо смертельно побелело. Магистр никогда, собственно, не задумывался, что его дочь выросла и рано или поздно изъявит желание покинуть его, выйдя замуж.
– Дочь моя, как понимаю, у тебя много секретов от своего родителя! – обронил он холодно. – Однако поговорим позднее, а сейчас вели заложить карету. Только в этот раз нас будут сопровождать самые сильные из дворовых его сиятельства. Потому что еще раз встретиться с лесными разбойниками я не желаю! А с кровососами тем более! Я же только переоденусь и захвачу саквояж...
Валерия никак не могла дождаться, когда же отец наконец будет готов. Филипп любит ее, и в том, что больше не объявлялся, была виновата его болезнь. Однако насколько его положение серьезно? Сказать что-либо определенное мог только отец.
Почти всю дорогу до поместья графа Залесского Альбрехт и Валерия молчали. Когда показался дворец, Альбрехт потрепал дочь по руке со словами:
– Только теперь я понял, каким эгоистом был долгие годы, дочь моя! Я не могу ожидать, что ты посвятишь свою жизнь истреблению кровососов. Однако запомни – вампиры теперь уже никогда не оставят тебя в покое!
Валерия опасалась встречи со старым графом, потому что тот наверняка был недоволен желанием старшего сына взять в жены иностранку без роду и племени. Однако граф Илья Филиппович только учтиво поклонился, и девушка поняла, что Филипп не успел рассказать отцу о своих намерениях.
Альбрехта и его дочь проводили в апартаменты Филиппа. Валерия вошла вслед за отцом в спальню и увидела большую кровать с пологом, а на ней своего любимого, накрытого стеганым одеялом. Филипп слабо улыбнулся и попытался привстать, однако у него ничего не вышло.
– Граф, я здесь для того, чтобы помочь вам и облегчить ваши страдания, – заявил Альбрехт, ставя саквояж на стол. – Итак, опишите симптомы вашей болезни...
Валерия отметила, что отец разговаривает с Филиппом резким, отрывистым тоном. Наверное, батюшка все же не смог смириться с тем, что его дочь влюбилась.
Филипп тихо произнес:
– Все началось три дня назад... Я возвратился от графини Агнессы и попал под сильный ливень, промок до нитки. У меня пневмония?
Альбрехт, достав из саквояжа трубку для уха, попросил Филиппа привстать и обнажить грудь. Валерия стыдливо зашла за ширму.
– Так, так, так... – донесся до нее взволнованный голос отца. – Граф, могу вас успокоить, пневмонии у вас нет. И даже никакого намека на легкую простуду. Однако у вас жар, вас трясет. Измерим-ка температуру...
Потянулись томительные минуты ожидания. И вот наконец Альбрехт забрал у Филиппа градусник.
– Гм, ваша температура не повышена, а понижена! – удивился ученый. – Тридцать четыре градуса, граф!
– Валерия, милая моя... – позвал Филипп девушку, и та кинулась к нему.
Однако отец преградил ей путь.
– Нет, дочь моя! Лучше всего, если ты покинешь спальню!
– Месье ван дер Квален, я люблю вашу дочь и прошу у вас ее руки! – произнес срывающимся голосом Филипп.
Валерии было до бесконечности жаль его – с темными кругами под глазами и потрескавшимися бледными губами, со спутанными длинными кудрями молодой граф выглядел живым трупом.
Магистр, положив градусник обратно в саквояж, застегнул его. И не поворачиваясь, поинтересовался:
– Граф, удовлетворите мое любопытство – что имело место во время вашего последнего визита к графине Агнессе?
– Я признался ей как на духу в том, что не люблю ее и не стану просить ее руки. И сказал, что люблю другую. Вашу дочь, месье ван дер Квален! – ответил молодой человек. – Графиня стойко приняла мое признание...
– Когда вы пришли к ней? – спросил Альбрехт. И Филипп ответил:
– Еще засветло. Мне пришлось ждать, так как у графини была модистка....
– И, конечно же, вас пропустили к графине, когда солнце уже село! – подытожил Альбрехт. – Как долго вы оставались у нее?
Филипп замялся.
– Удивительно, но обратно в поместье я вернулся уже под утро. Хотя уверен, что пробыл у графини Агнессы не более получаса. Я объяснил ей всю ситуацию, попросил прощения, и... она предложила выпить шампанского в знак нашей нерушимой дружбы. А потом... потом я помню, как оказался на коне, мчащемся сквозь дождь по лесу...