Лихое братство Тортуги и Ямайки
Шрифт:
18 марта та часть эскадры, которая оставалась в Кап-Франсэ, присоединилась к основным силам экспедиции, и на следующий день, отсалютовав форту, весь флот двинулся к юго-западной оконечности Эспаньолы — мысу Тибурон. В море, однако, на корабли обрушился шторм, вынудивший их снова зайти в Пти-Гоав. В конце марта или начале апреля погода наконец наладилась, и французская эскадра, покинув воды Эспаньолы, пошла с попутным ветром к берегам Южной Америки.
Город, избранный французами в качестве объекта нападения, лежал на северном берегу обширной двойной лагуны, соединенной с морем проливом Бока-Чика Конкистадор Педро де Эредия, основавший его в 1533 году, дал ему имя одной из красивейших испанских гаваней на Средиземном море. И хотя с тех пор Картахена-де-Индиас трижды подвергалась опустошительным набегам французских, голландских и английских корсаров (в 1544,1559 и 1586 годах), к началу XVII века она, тем не менее, смогла вырасти в грозную цитадель, объявленную испанским правительством «ключом от Индий».
Вход в лагуну защищал форт Сан-Луис-де-Бока-Чика Он возвышался на скалистом месте слева от входа, имел прямоугольную форму и был окружен сухим рвом глубиной 18 футов и шириной около 35 футов. Его стены высотой 32 фута и толщиной 8 футов были выложены из камня и могли выдержать огонь даже тяжелой артиллерии. За валом шириною 40 футов имелась платформа с 33 пушками, установленными на лафеты из кедра Обслуживали их всего 15 солдат.
Внутри бухты, у входа во внутреннюю гавань, находился другой форт — Санта-Крус Он также возвышался на левом берегу, имел четыре бастиона и был окружен рвом, но, несмотря на наличие нескольких железных пушек, постоянного гарнизона в нем не было. Еще два форта составляли часть внешних оборонительных сооружений Картахены, однако в них не было ни солдат, ни орудий. Оборонительную систему города завершала сплошная каменная стена с двенадцатью бастионами и 84 бронзовыми пушками, охраняемая отрядом из сорока солдат.
Когда в Мадриде узнали, что во Франции снаряжается крупная эскадра для захвата одного из испанских портов в Карибском море, в Вест-Индию тут же отправили гонцов с предупреждением о нависшей угрозе. Они прибыли в Картахену в июле 1696 года, и губернатор города дон Диего де лос Риос-и-Кесада срочно написал президенту аудиенсии Санта-Фе просьбу прислать ему военные припасы и подкрепления. В письме подчеркивалось, что гарнизон Картахены располагает 150 солдатами, из коих артиллеристов было лишь 37 человек.
Вечером 8 апреля 1697 года курьер известил дона Диего о прибытии двух десятков кораблей в залив Самба, расположенный в 12 лигах от города. Их принадлежность была не ясна. Хотя некоторые оптимисты полагали, что это, скорее всего, корабли англичан или голландцев, присланные для сопровождения «серебряного флота», жителей города охватил страх. Не мешкая, губернатор распорядился отправить баландру «Эль Феникс» в Пуэрто-Бельо, чтобы уведомить галеоны об опасности и выпросить у генерала флотилии несколько судов с подкреплениями. Одновременно сообщение о появлении неприятеля и просьбы прислать людей и оружие были разосланы в различные части провинции.
На следующий день комендант форта Сан-Луис-де-Бока-Чика дон Санчо Химено де Ороско сообщил губернатору, что посланная в Пуэрто-Бельо баландра не смогла выйти из устья лагуны, так как последнее было блокировано неприятельским кораблем. В то же время он посетовал на недостаток находившихся в форте сил и военного снаряжения. Из 90 человек, которыми он располагал, боеспособных было лишь 66, в том числе артиллеристов — 9 (по данным очевидца событии, дона Хосе Вальехо де ла Канала, гарнизон Бока-Чики насчитывал 139 человек, включая испанцев, мулатов и негров). Отметив, что его гарнизону понадобятся медикаменты и хирург, дон Санчо закончил свое послание просьбой перебросить в Бока-Чику еще один отряд солдат.
В полдень в Картахене были удвоены караулы и сформирован отряд пешей милиции, в который зачислили почти всех купцов, прибывших из Кито и Санта-Фе для торговли с галеонами. Губернатор, желая, по всей видимости, явить собой образец выдержки и хладнокровия, а может быть, не желая менять однажды заведенный порядок, разослал своим друзьям приглашения на традиционную вечеринку. Позже Хосе де Араухо доносил королю, что на эту вечеринку был приглашен гость из Санта-Фе, некто Франсиско Бердуго. Последний заявил, однако, что «для игры уже не осталось времени», на что дон Диего с юмором ответил;
— Поскольку деньги все равно отдавать французам, лучше сыграть заранее.
В субботу 13 апреля на разведку побережья был выслан конный разъезд, а в десять часов утра поступило сообщение о 29 судах, появившихся к северо-востоку от города. На мачтах адмиральского, вице-адмиральского и контр-адмиральского судов развевались английские, испанские и голландские флаги, и наблюдатели, укрывшиеся на берегу, поначалу приняли эту эскадру за часть «серебряного флота». Но вскоре обман раскрылся. Отправив в Пуэрто-Бельо новое предупреждение о неприятеле, дон Диего покинул свою резиденцию и в сопровождении членов кабильдо пошел осматривать склады с порохом и военным снаряжением.
Тем временем барон де Пуанти, прогуливаясь на шканцах своего флагманского корабля, перебирал в уме различные варианты предстоящей операции. Перед отплытием из Франции он получил подробные инструкции о том, какой тактики ему следует придерживаться по прибытии на место. И хотя Дюкасс передал главнокомандующему более свежую и выверенную информацию, собранную в Картахене его шпионами, барон решил действовать в соответствии с королевскими инструкциями. Особую уверенность ему придавал план города, составленный с помощью одного английского капитана, который до перехода на французскую службу долгое время служил королю Испании и неоднократно бывал в Картахене. Он предложил французам, прежде всего, захватить укрепленный монастырь на горе Ла-Попа, контролировавший восточную дорогу, по которой в город можно было доставить подкрепления, а из города — вывезти женщин и сокровища. Чтобы реализовать этот план, необходимо было высадить десант к северо-востоку от города. Другой вариант предусматривал вход в лагуну через пролив Бока-Чика и нападение на Картахену с противоположной стороны. Однако последний маневр был сопряжен с большим риском, так как, во-первых, неизбежно подставлял эскадру под огонь из форта Сан-Луис, а во-вторых, вынуждал буксировать корабли по каналу столь узкому, что для блокирования его устья вполне хватило бы двух испанских судов. Взвесив все за и против, Пуанти отдал предпочтение первому варианту.
Вечером того же дня барон сообщил Дюкассу о своем решении высадить флибустьеров в районе большого пляжа и бросить их под покровом ночи на Ла-Попу. В ходе этой операции связь с флагманом должна была поддерживаться при помощи сигнальных огней.
Спустя короткое время эскадра стала на якорь в обширной бухте близ Пунта-Икакос, в 4 лигах к северо-востоку от Картахены. Пиратам велели садиться в лодки, и они это сделали, но с большой неохотой, ибо, по словам Пуанти, «были напуганы мыслью о походе против врага, способного стойко обороняться».
Прежде чем отдать приказ о начале операции, барон и Дюкасс сами сели в шлюпку и отправились к берегу, рассчитывая присмотреть удобное место для высадки десанта У берега они обнаружили довольно сильный прибой, образуемый подводным рифом; этот риф тянулся в юго-западном направлении и служил городу надежной защитой, так как не позволял французским судам подойти к его стенам на пушечный выстрел. Ночная рекогносцировка чуть было не закончилась для начальников экспедиции трагически. Дело в том, что их шлюпка чересчур близко подошла к полосе прибоя и во время разворота была опрокинута набежавшим валом. Все, кто находился в ней, едва сумели спастись. Вернувшись на борт «Скептра», барон отказался от первоначального замысла атаковать город с востока и велел подать кораблям сигнал идти к Бока-Чике.