Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Самборский Вадим

Скажи мне Сергей, как мой заместитель, нападёт ли Гитлер в ближайшее время на Францию? Или поостережётся и решит выждать, совершая беспокоящие бомбардировки британских городов и блокируя своими подводными лодками все суда, следующие в порты Острова? издалека начал вести разговор хозяин кабинета.

Думаю, что время поджимает, это если говорить о вторжении Германских войск через Ла-Манш на Британию. Остальные их действия тоже можно просчитать – они основному делу совсем не помеха! У Франции всегда была сильная армия, в составе которой более 3000 танков, самолёты и 140 дивизий, без учёта войск союзников. Вот только есть одна беда – Франция более двадцати лет ни с кем серьёзно не воевала, это если не брать во внимание их мышиную возню в африканских колониях. Лягушатники думают, что их спасёт многокилометровая система укреплений под названием линия Мажино, кстати, очень гениально спроектированная и уже полностью построенная. Я думаю, что счёт уже идёт на недели! Круглов закончил докладывать Наркому своё мнение по этому вопросу.

Сотрудники из наших закордонных резидентур ИНО в своих донесениях

называют примерно те же сроки. Плус– минус середина, конец мая или начало июня. Даже послэдний двоечник-лейтенант посмотрит на карту и поймёт, что эту их линию, с её современными укреплениями и пушками, легче обойти через Бельгию или Голландию, а не переть всэм войском прямо в лоб, через заграждения из колючей проволоки и минные поля, под перекрёстный огонь орудий и пулемётов. Немцы не станут просто так лить кровь своих солдат. Они совсем не дураки, уже успели осмыслить наше топтание на линии Маннергейма и всё учесть. Их Вермахт так делать точно не будет. Я думаю, что Гитлер оккупирует Францию, тем самым, даст хорошего пинка этим любителям лягушачьего мяса и шипучих вин! Всё произойдёт очень быстро, Нарком замолчал, вышел из-за стола, прошёлся по кабинету, подошёл к корзине с фруктами, взял в руку большое яблоко, зачем-то поднёс его к глазам, рассматривая плод, несколько раз повертел его рукой, но передумав пробовать, положил обратно. Затем Берия вернулся к своему столу и, не садясь за стол, продолжил разговор. Кто-то из французов слиняет на Остров, чтобы впоследствии лить крокодиловые слёзы о несчастной стране, кто-то погибнет в боях. Но поверь мне, что не пройдёт и недели как прямолинейная французская полиция со своими уличными ажанами, больше похожими на уличных громил, а не на блюстителей порядка, начнёт хватать и помещать в кутузку всех недовольных французов. На тихих улочках и площадях снова заработают рестораны и кафешки, модернисты и художники начнут рисовать портреты, а "ихние" распутные дэвки станут кадрить офицеров и солдат блистательного Вермахта и Флота. Большая часть интеллигенции как всегда промолчит и будет тихо роптать по углам, не забывая при этом налить себе стаканчик вина. Мыслители и поэты будут петь дифирамбы новой власти и всячески её ублажать литературно. Французские работяги как работали, так и продолжат работать, зарабатывая своим тяжёлым трудом на прокорм своим семьям жалкие гроши. На улицах городов увеличится число клошаров, которые показывая гнойные нарывы на теле и скаля в ужасной улыбке свои гнилые зубы, будут выпрашивать любое подаяние, чтобы не подохнуть от голода. А ведь во всем случившимся будут виноваты только сами французы, но нам всё случившееся будет только на руку! Как тебе такие мои рассуждения? закончил свой длинный монолог Лаврентий Павлович.

Для Франции ВАШ прогноз совсем не утешительный! ответил Круглов.

Ладно, Сергей, это всё лирика! Случиться – не случиться… Нам с тобой надо думать о том, что в первую очередь касается непосредственно нас, начал разговор Нарком. Как ты помнишь, после возврата западных областей в состав страны, я долго мотался по командировкам. А по приезду в Москву, помимо других вопросов, озадачил сотрудника из твоего отдела посмотреть несколько дел. Ему надо было разобраться в обоснованности предъявления нашим бывшим сотрудникам обвинений в шпионаже в пользу Польши и Германии, но большее внимание следовало уделить Польше. Они мне, показались сшитыми белыми нитками… Потом была война с Финляндией. В этой круговерти событий и дел это задание совершенно выпало у меня из памяти, а недавно я узнаю, что этот сотрудник в нашем Наркомате больше не работает.

Так точно, товарищ Нарком! После Ежова оставалось много людей из его команды, тех, кого этот враг продвигал по служебной лестнице. Они по-своему были ему преданы и начали всячески мешать нам ломать старый аппаратный механизм. Сейчас, по мере сил, мы избавляемся от таких внутренних врагов, но они ещё есть, отвечал Сергей.

Сам знаешь, что честных и преданных людей сейчас катастрофически не хватает. А Гитлер всё больше и больше набирает силу. Мы можем и не успеть, если уже не успеваем, особенно в наших Органах, в Армии и особенно в разведке. Про закордонную разведку я вообще молчу! Наши резидентуры только-только стали заново возрождаться… произносит Нарком, слова которого Круглов внимательно слушает и в знак согласия кивает своей головой. Люблю всегда доводить дела до своего логического конца, каков бы он ни был, тем более, если дал слово разобраться по справедливости. Я тогда совсем по другим делам был в минской "Володарке", но решил немного задержаться, проверить и оценить, как работают наши сотрудники на местах – взял и неожиданно явился на допрос одного подозреваемого. Этому парню предъявили обвинение в шпионаже в пользу Польши, а он всё упорно отрицал, и это не смотря на то, что его сильно допрашивали и крепко ломали их местные костоломы. Что ты на меня так смотришь? Как будто не знаешь, какие к подследственным, раньше применялись методы дознания! Я тогда запомнил злой взгляд того зека. Думаю, что и в тюрьме у панов из дефензивы, он тоже вёл себя достойно! Лаврентий Павлович на минуту замолчал, видимо вспоминая что-то своё, совсем давнее, потом продолжил: Ты, Сергей, в силу своего возраста не знаешь, что в юности мне два раза тоже пришлось сидеть в тюрьмах. В последний раз из Кутаисской тюрьмы меня буквально вытащил сам товарищ Орджоникидзе! Надо сказать, что Серго, просто спас меня от стэнки. Сына назвал в его честь! И что? Я тогда тоже стал прэдателем? Товарищ Киров и другие товарищи по партии всё проверили и мне поверили! Почему же тогда наши дэржиморды решили, что этот сотрудник, как щенок, сразу задрал свои лапки кверху и переметнулся к врагам? Пограничник? Не верю! Тем более, что одним из просящих является товарищ Мэхлис! Да-да, тот самый, который на Карельском перешейке без суда расстреливал по нескольку командиров в день! Мои пограничники бывшими нэ бывают! Тебе на глаза его дело нэ попадалось? произнеся эти слова, Нарком на какое-то время снова замолчал.

Мехлис? А он то, каким боком в это дело попал? Лев Захарович… это Лев Захарович! про себя удивился Круглов и продолжил докладывать. Товарищ народный комиссар, разрешите мне доложить по делу? спрашивая разрешение на доклад, заместитель Наркома невольно встал со стула, уже держа наготове в руках, пухлую папку.

Да сиди ты уже, да! Не надо тут тянуться! Мы же не на плацу! произносит Нарком, давая понять Круглову, чтобы тот докладывал по делу без лишней субординации.

Лаврентий Павлович, честно скажу, что это дело попало к нам в поле зрения не сразу, а лишь только после ходатайства, направленного во второй отдел нашего секретариата по распоряжению старшего майора ГБ Мамулова. По этому делу было проведено расследование. Оригинал ходатайства с поручительствами отправлен Вашему секретарю и после вчерашнего вечернего разговора мне Ваш секретарь доложил, что дело находится вне стен Наркомата, а именно у ВАС дома, на личном рассмотрении. Делегат связи доставил запечатанную в конверт папку вместе с другими документами к ВАМ домой. Но лично я это дело в руках не держал, начал докладывать шефу Комиссар III-го ранга.

Но что-то ты можешь мне сказать по этому делу? Или у тебя пока тоже руки не дошли? задал вопросы Нарком.

Разрешите продолжать? проглотив едкое замечание шефа, кадровик готов был докладывать дальше. В знак согласия Лаврентий Павлович, не сказав ни слова, кивнул головой. Комиссар ГБ III-го ранга опять поднялся со стула и, держа раскрытую папку в руках, начал свой доклад. Докладываю по делу. Случай неординарный! Дело досталось в наследство от "ежовского" предшественника. Из того, что мы знаем, следует, что сотрудника зовут Горский Владимир Владиславович, он 1916 года рождения, был членом ЛКСМ, отлично отслужил срочную службу в частях пограничной охраны на Дальнем Востоке, неоднократно принимал участие в поимке и задержании вражеских шпионов и диверсантов. По окончании срока службы был зачислен в одну из специальных школ особого назначения, ориентированных на подготовку сотрудников для закордонной работы в Румынии, Польше и Германии. Знает немецкий и польский языки. Весной 1939 года, после окончания школы, был направлен в командировку на территорию панской Польши.

Нарком внимательно слушал доклад подчинённого и когда тот на мгновенье замолчал, сделал глубокий вдох, собираясь продолжить, от себя дополнил рассказ:

А ещё этот парэнь идеально стреляет и прекрасно владеет приёмами самообороны! Сергей, я всё это знаю! Читал. Что ещё можешь сказать?

При выполнении своего первого задания он был арестован и попал в руки "офензивы". Как стало известно из его показаний, кстати, позднее подтверждённых другими источниками, первую часть задания он выполнил, а когда через несколько дней пришёл на встречу, но сразу вступать в контакт с агентом не стал, "посылку" спрятал и решил осмотреться. Что-то ему там не понравилось, начал проверять… и загремел! Сейчас достоверно известно, что агент, с которым должна была состояться встреча, оказался двойным агентом. Да! Нам теперь точно известно, что "Адвокат" работал на польскую разведку и на адресе нашего связного уже давно ждали! Их контрразведчики прекрасно знали, что должен прийти человек от Советов, принести не только документы и деньги для подполья, но ещё и запасные батареи для рации.

Ты сказал, что была первая часть задания? Что за задание? перебил Круглова Нарком.

Самая обычная, для агента-маршрутника… На перроне железнодорожного вокзала надо было передать нашему агенту, следующему проездом в Германию, микро-фотоаппаратуру, плёнки к ней, записку с новыми шифрами и деньги. Эту часть дела он выполнил идеально, можно сказать блестяще, проявив смекалку и изобретательность, докладывал обстоятельства дела Круглов.

И, что, действитэльно с первой частью задания всё прошло так хорошо? Есть подтверждения? засомневался Нарком.

Так точно! Есть подтверждение! Наш агент в Германии пользуется этим шифром почти год, отвечает Круглов.

Ты Сергей не обижайся! Я почему спрашиваю так с недоверием? После того как к врагу сбежали эти негодяи – Люшков, Никольский, Раскольников, Успенский, Кривицкий и другие, за кого из нелегалов можно поручиться, что они не раскрыты или не работают под контролем, либо живут под тщательным наблюдением вражеских спецслужб? Кто готовил к заброске этого сотрудника? произносит Нарком, снимая пенсне с лица и держа его в руках.

Непосредственно перед заброской всю подготовку взял на себя Михал Михалыч. Он тогда только что вернулся из Чехословакии и был подключён к той операции, доложил кадровик.

Знаю такого. Отличный сотрудник и специалист, задумчиво сказал Лаврентий Павлович, начиная протирать замшевой тряпочкой стёкла пенсне. А с Павлом ты разговаривал? Он тогда уже был начальником отдела и пытался восстановить резидентуры по всей Европе.

Я разговаривал с обоими Павлами и выяснил, что в нашем случае резидентура осталась цела. Эта уверенность у меня на все 100%! Более того этот Горский забрасывался не один, а с двумя агентами отправленными в страну на внедрение. Оба агента живы! излагает Круглов.