Лихорадка
Шрифт:
К половине шестого Франклин Гибс истратил три тысячи восемьсот долларов, разменял три чека, осушил стакан апельсинового сока, съел полбутерброда с ветчиной и чуть не подбил глаз жене, когда та, с катящимися по щекам слезами, принялась умолять его вернуться в номер и поспать.
Франклина Гибса буквально засасывало в прорезь для монет стоящей напротив него машины. Ему уже казалось, что всю свою жизнь он тем только и занимался, что опускал монеты и нажимал рычаги.
Он не испытывал ни голода, ни жажды. Он осознавал, что страшно устал, что перед глазами все плывет, но не могло быть и речи о том, чтобы сдаться.
Но в девять вечера, когда
Само собой, это была та самая монета, которая должна была принести ему восьмитысячный выигрыш. Он нисколько в этом не сомневался. На этот раз удача пришла к нему, но эта машина, эта машина с уродливым лицом, машина, которая заманила его, называя по имени, теперь опустилась до самого низкого обмана, отказываясь заплатить.
Франклин почувствовал поднимающуюся откуда-то из самой глубины ярость: слабенький ручеек, которыйм гновенно превратился во всесокрушающий поток. Ярость, которая кипела, клокотала и бурлила. Ярость, которая щипала его, кусала и рвала на части.
– В чем дело?
– закричал он машине.
– В чем дело, дрянь поганая? Будь ты проклята. Отдай мой доллар. Он же последний, грязная ты, безмозглая... У него перехватило дыхание, и он смог лишь тяжело прохрипеть: - Отдай мне мой доллар.
Он ударил машину. Он лягнул ее. Он вцепился в нее. Он принялся трясти ее. Два охранника, кассир и помощник менеджера бросились к нему с разных сторон зала, но им удалось справиться с Франклином только после того, как он в кровь разбил суставы на правой руке, сбросил тяжело рухнувшую на пол машину .с подставки, кинулся на, нее, порезал руки о разбившееся стекло ее "носа" и закапал кровью все вокруг.
Они отвели его в номер: кричащего, плачущего, отбивающегося руками и ногами. Флора бежала следом, плача и ломая руки.
Гостиничный врач промыл и забинтовал Франклину кисть, наложил на предплечье три шва, дал успокоительное. Мужчины раздели его, уложили в постель, постояли, пока он не забылся тяжелым сном.
Доктор сказал Флоре, что лучше бы им завтра же отправиться домой, что Франклину следует сразу показаться своему врачу, что он нуждается в длительном лечении. Посоветовал обратиться попозже к психиатру. Флора на все кивала головой, лицо ее было бледным, в глазах стояли слезы. Когда все ушли, она села и стала молча глядеть на мужа.
Где-то в глубинах своего подсознания Франклин Гибс услышал голос, далекий, но отчетливый. Голос сталкивающихся между собой монет. Металлическое,
– Франклин!
– Это доносилось из коридора. Голос смеялся над ним. Голос издевался над ним. Голос презирал его. Франклин распахнул дверь. В коридоре стояла машина, и ее огни-глаза загорались и гасли.
– Франклин!
– позвала она.
– Франклин, Франклин, Франклин.
Он закричал и захлопнул дверь.
– Франклин, Франклин, Франклин.
Голос заполнил комнату, и вдруг Гибс увидел отражение машины в зеркале ванной. Он снова закричал, обернулся и увидел машину за креслом. Он попятился, уперся спиной в дверь туалета, принял ее за путь к спасению и распахнул. В туалете стояла машина, мигая огнями и зовя его по имени. Он отшатнулся, споткнулся и упал, ударившись головой о стол. Из угла комнаты на него глядела машина.
– Франклин, Франклин, Франклин, - позвала она.
Он не мог больше кричать. У него не было на это сил. Ужас охватил его. Молчаливый, безголосый ужас. Он вскочил на ноги и заметался по комнате, натыкаясь то на мебель, то на Флору, которая пыталась удержать его. Потом распахнул дверь в коридор - и увидел усмешку стоящей там машины.
Последнее мгновение жизни Франклина Гибса занял безумный бег через гостиничный номер к окну. Он протаранил стекло и, увлекая за собой осколки, рухнул на бетонную площадку, окружающую бассейн двумя этажами ниже. Он упал на бетон головой вперед, и позвоночник его резко и отчетливо хрустнул. Флора никогда не слыхала ничего похожего на этот звук, донесшийся до нее сквозь собственный захлебывающийся крик, вырвавшийся при виде распластанного тела с повернутой под неестественным углом головой.
Никому не разрешили трогать тело. Кто-то, движимый чувством сострадания, прикрыл его одеялом. Заместитель шерифа вызвал скорую помощь, а теперь был занят тем, что освобождал от зевак место вокруг бассейна.
Мистер Любоу с бледным и озабоченным лицом помогал Флоре собраться. Он говорил ей, что на том конце города есть очень хороший небольшой санаторий, что он просто уверен, что там она сможет прийти в себя. Флора сидела на краешке постели, не слыша его нервно прерывающихся слов о том, как все сожалеют о случившемся. Она сидела безвольно и безжизненно, словно в кататоническом ступоре. В голове всплыла мысль, что надо бы послать вторую телеграмму брату Франклина, потом еще одна: что Франклин не верил в страховку, но она оставила их без внимания, позволив себе погрузиться в полнейшее оцепенение. Ей ни о чем не хотелось думать. Она слишком устала.
Внизу, у бассейна, лежало холодное изуродованное тело Франклина Гибса. Высунувшаяся из-под одеяла рука безжизненно покоилась на бетоне. В темном кустарнике послышался какой-то шум. По бетону прокатился серебряный доллар и, покружившись, улегся около ладони Гибса.
Никто из персонала гостиницы не смог объяснить, каким образом невдалеке от бассейна оказался "однорукий бандит", обнаруженный там на следующее утро. Он был в ужасном состоянии: покрытый вмятинами и царапинами, с заклиненным рычагом и выбитым стеклом, но его отправили на фабрику для ремонта, и через неделю-другую он уже снова стоял среди своих собратьев. Тем же утром мальчишка, чистящий бассейн, нашел серебряный доллар и со спокойной совестью сунул его в карман, а Флора Гибс улетела в Эльгин склеивать черепки своей разбитой жизни.