Лихорадка
Шрифт:
Франклин сидел, словно аршин проглотив, с выражением крайнего неодобрения на лице. Когда же на сцене вторично появились восемь девушек в черных с блестками одеждах, он поднялся, коротко кивнул Флоре и пошел к выходу. Флора беспрекословно последовала за ним.
В десять они легли. Франклин предварительно полностью раскритиковал непристойных комедиантов и грязных уличных шлюшек, становящихся танцовщицами. Потом почистил зубы, выполнил ритуал втирания в волосы специального спиртового состава, изготовленного для него эльгинским аптекарем, отмел робкое предложение Флоры еще разок сходить в игорный зал, просто так, посмотреть, и улегся в постель. Флора, как всегда, почти сразу уснула.
– Франклин!
Это монеты вылетели из машины и позвали его: "Франклин!" И так повторилось еще два раза, пока он не сел в постели, оглядываясь по сторонам. Странный голос. Больше всего, подумал Франклин, похожий на голос робота. Он поглядел на монеты на туалетном столике и был слегка удивлен тем, что столбик вроде бы вырос. Пожалуй, в нем было более десяти монет. Долларов, этак, двадцать. И чем дольше он смотрел, тем выше, казалось, вырастала серебряная башенка.
Франклин встал и подошел к столику. Взял монеты и взвесил их на ладони. Прекрасное ощущение, подумалось ему. Ощущение приятной тяжести в руке. Он бросил взгляд на свое отражение в зеркале, и то, что он увидел, слегка смутило его. На лице Франклина Гибса, который глядел на него, были написаны алчность и жадность, страстная жажда, ничем не прикрытое желание. Это лицо напоминало его собственное только самыми общими чертами.
Проснулась Флора.
– Что-нибудь случилось, дорогой?
– спросила она.
– Не случилось ничего, - ответил он, заставляя голос звучать как обычно ровно, - кроме...
– Он разжал ладонь.
– Это греховные деньги, Флора. Безнравственно брать их. Деньги, добытые таким путем, не могут пойти на пользу. Я пойду обратно и брошу их в машину. Избавлюсь от них.
Флора уже снова почти спала.
– Олл раит, дорогой, - пробормотала она сквозь сон.
– Делай, как считаешь нужным.
К тому времени, как одевшийся Франклин причесывался перед зеркалом, она уже спала.
– Если и-есть что-то, в чем я разбираюсь очень хорошо, - сказал он отражению спящей жены, - так это нравственность! И я не позволю, чтобы от нас несло этой заразой. Я вернусь туда и самым решительным образом избавлюсь от этих денег.
– Он повернулся к жене.
– Спокойной ночи, Флора.
Ответом ему было спокойное размеренное дыхание. Франклин снова повернулся к зеркалу, разгладил пиджак, взял серебряные доллары, улыбнулся им и, чувствуя охватывающее его возбуждение, направился в зал, не знающий сна.
Три часа спустя Франклин стоял перед машиной. Галстук съехал набок, пиджак и рубашка были расстегнуты. Он абсолютно не слышал ни шума в зале, ни музыки. Его не заботил ни внешний вид, ни что-либо другое. Все его существование свелось к простой последовательности действий. Бросить монету. Дернуть рычаг. Посмотреть и подождать. Бросить монету. Дернуть рычаг. Посмотреть и подождать. Смотреть на вращающиеся барабаны, унимая бешено стучащее сердце. Вишни приносят удачу.
Лимоны - это смерть. Надписи появляются лишь в нескольких выигрышных комбинациях. Колокольчик пробуждает надежду, но их должно быть три подряд, чтобы получить чего-нибудь стоящее, а вот от слив -ничего хорошего не жди. Он еще не осознавал, что все его тщательно разработанные и продуманные нормы, вся стройная система идеалов, все то, что он отстаивал или, по крайней
Он все скармливал машине монеты, дергал рычаг, смотрел на появляющиеся рисунки, дергал рычаг и скармливал монеты, и дергал, и скармливал, и дергал. Трижды он подходил к кассе, чтобы разменять деньги, то и дело нервно оглядываясь через плечо, дабы убедиться, что никто не подошел к его машине. И каждый раз, получив серебряные доллары, назад он возвращался буквально бегом, не отдавая себе отчета, что еще двадцать четыре часа назад ничего подобного ему и в голову не могло прийти.
В два утра Франклин Гибс все еще не осознавал, что с ним произошло. Он покрылся липким потом. Вращающиеся барабаны вызывали во всем его теле нервную дрожь. Желудок был абсолютно пуст. Он понимал, что проиграл ужасно много. Сколько точно - он не знал, да и просто не позволял себе думать об этом. С уверенностью он знал лишь одно: что он, Франклин Гибс, не может быть побежден этой мерзкой безнравственной машиной. И кроме того, он хотел обладать серебряными долларами. Отчаянно хотел. Он хотел услышать щелчок механизма, а потом - волнующий звон сталкивающихся между собой монет, потоком льющихся из машины. Он хотел набить ими карманы и ощутить приятную тяжесть.
Он хотел сунуть руки в карманы и перебирать монеты потными пальцами.
Поэтому он продолжал играть, и в три тридцать утра Франклин Гибс представлял собой отчаявшегося маленького человечка с одеревеневшей правой рукой, одержимого навязчивой идеей, которая отгораживала его от остального мира и заставляла оставаться у "однорукого бандита" и сыпать в него монеты. Три выигрыша, пять проигрышей. Два выигрыша, три проигрыша. Шесть выигрышей, потом десять проигрышей.
Через полчаса пришла Флора. На лице - смесь сна и заинтересованности. Она проснулась, обнаружила, что постель пуста, и не сразу припомнила разговор с Франклином перед его уходом.
Глаза ее расширились, когда она увидала мужа около машины.
Она никогда не видела его таким. Костюм его был помят, на рубашке проступали потные пятна, лицо с успевшей вырасти щетиной было белого устричного цвета. Глаза наполнял какой-то непривычный блеск, и они словно смотрели сквозь предмет, а не на него. Флора нервно подошла и услышала его вскрик: "Проклятье!"
Барабаны показывали сливу, лимон и колокольчик. Раздался отчетливый металлический щелчок, означающий проигрыш, и лицо ее мужа исказилось в гримасе.
Флора тихонько коснулась его рукава и сказала:
– Франклин, дорогой, уже поздно.
Он обернулся и уставился на нее, какое-то время не узнавая, роясь в своем сознании, чтобы воссоздать мир, покинутый несколько часов назад, и не представляющийся теперь ему реальным.
– Стой здесь, Флора, - сказал он.
– Мне нужны серебряные доллары. Никому не позволяй трогать эту машину, поняла?
– Франклин, дорогой...
– полетел вслед ему ее голос и пресекся, ибо муж был уже далеко.
Она видела, как он достал из бумажника купюру, подал ее в окошечко и получил взамен тяжелую пригоршню долларов. Потом вернулся, прошел мимо нее и принялся одну за одной кидать монеты в машину. Он опустил пять долларов, прежде чем Флора снова взяла его за рукав, на этот раз более решительно, не дав бросить очередной доллар.
– Франклин!
– голос ее зазвучал более твердо.
– Сколько ты проиграл? Ты играл всю ночь?
Его ответ был краток: -Да.
– Но ведь ты, наверно, проиграл много денег?