Лихорадка
Шрифт:
Он наконец различил ее в полумраке и помахал рукой. С этим биологом, исследователем водной фауны, она познакомилась несколько недель назад, вскоре после того, как он вселился в снятый на месяц коттедж Элфордов. В то утро оба были на лодках, и, дрейфуя в тумане, случайно столкнулись бортами. Так состоялось их знакомство. С тех пор, когда она проплывала мимо его коттеджа, они здоровались. Иногда биолог демонстрировал ей банки с новинками своей коллекции амфибий. «Шизанутый лягушатник» —
Лодка Клэр приблизилась к берегу, и она увидела выставленные в ряд стеклянные банки Макса.
— Как ваша коллекция лягушек, пополняется? — поинтересовалась она.
— Холодает. Они уходят на глубину.
— Нашли еще экземпляры с шестью лапками?
— Одну на этой неделе. Меня действительно начинает беспокоить это озеро.
Между тем лодка Клэр уже причалила к берегу и уткнулась носом в землю. Макс возвышался над ней, длинный, нескладный; его очки посверкивали, отражая лунный свет.
— Это касается всех северных озер, — заметил он. — Деформация земноводных. Массовое вымирание.
— А как ведут себя образцы, которые вы собрали на прошлой неделе?
— Ожидаю результатов. Это может занять несколько месяцев. — Он замолчал и испуганно огляделся по сторонам, заслышав странное жужжание. — Что это?
Клэр вздохнула.
— Мой пейджер. — Она совсем забыла, что он до сих пор болтается у нее на поясе. На дисплее высветился местный номер.
— Обратно долго грести придется, — проговорил он. — Почему бы вам не воспользоваться моим телефоном?
Она звонила из его кухни, разглядывая стеклянные банки, которые были расставлены на столике. Но соленых огурцов в них не было. Она взяла в руки одну из банок, и прямо на нее уставился выпученный глаз. Лягушка оказалась удивительно бесцветной, оттенка человеческой кожи, ее тельце было обсыпано багрянистыми пятнышками. Обе задние лапки разветвлялись на две части, так что получались четыре отдельных плавника. Она прочитала этикетку: «Озеро Саранча. 10 ноября». Вздрогнув, она поставила банку на место.
По телефону заплетающимся языком ответила женщина, она явно была пьяна.
— Алло? Кто это говорит?
— Доктор Эллиот. Вы звонили мне на пейджер? — Клэр поморщилась от грохота, с которым трубку бросили на стол. Она услышала шаги, потом узнала голос Линкольна Келли, который обращался к женщине.
— Дорин, можно мне поговорить по телефону?
— Что за бабы все время тебе звонят?
— Дай мне трубку.
— Ты же не болен. Почему тебе звонит доктор?
— Это Клэр Эллиот?
— О, она уже Клэр! Выходит, близкая знакомая!
— Дорин, я отвезу тебя домой через минуту. А пока позволь мне поговорить.
Наконец он взял трубку.
— Клэр, вы еще здесь? — смущенно спросил он.
— Да.
— Извините, что так получилось.
— Не берите в голову, — отозвалась она и подумала: «Вам и без того забот хватает».
— Люси Оверлок посоветовала мне позвонить вам. Она закончила раскопки.
— Что-нибудь интересное?
— Думаю, вы уже почти все знаете. Захоронению не меньше ста лет. Останки принадлежат двум детям. У обоих очевидные признаки травм.
— Значит, старое убийство.
— Скорее всего. Завтра она будет представлять подробный доклад своим студентам. Возможно, вам это не очень интересно, но она все-таки подумала, что следует вас пригласить. Ведь эти кости нашли именно вы.
— А где будет проходить занятие?
— В лаборатории музея, в Ороно. Я поеду туда, так что, если захотите, можете присоединиться. Я выезжаю около полудня.
На заднем плане захныкала Дорин:
— Но завтра суббота! С каких это пор ты работаешь по субботам?
— Дорин, дай мне закончить разговор.
— Вот так всегда! Ты вечно занят! А со мной никогда не бываешь…
— Надевай пальто и садись в машину. Я отвезу тебя домой.
— Черта с два, я сама могу доехать.
Хлопнула дверь.
— Дорин! — крикнул Линкольн. — Отдай мне ключи от машины! Дорин! — Его голос снова заговорил в трубку, торопливый, нервный. — Мне нужно идти. Увидимся завтра?
— В полдень. Буду ждать.
8
— Дорин старается, — сказал Линкольн, не отрывая глаз от дороги. — Правда старается. Но это нелегко для нее.
— Да и для вас тоже, — заметила Клэр.
— Да, всем несладко. И это тянется уже не один год.
Когда они выезжали из Транквиля, на улице шел дождь. Теперь он сменился мокрым снегом, хлопья которого с тяжелыми шлепками опускались на ветровое стекло. Когда температура опустилась до опасной отметки — не минус и не плюс, а асфальт покрылся тонкой коркой наледи, дорога стала коварной. Клэр была рада тому, что за рулем Линкольн, а не она. Мужчина, проживший сорок пять зим в таком климате, хорошо знаком с суровыми законами.
Протянув руку, он включил стеклообогреватель. Конденсат, скопившийся на стекле, начал рассеиваться.
— Мы уже два года не живем вместе, — пояснил он. — Проблема в том, что она меня не отпускает. А у меня не хватает мужества заставить ее сделать это.
Они оба напряглись, когда впереди идущая машина вдруг резко затормозила и ее начало заносить. Водитель еле успел вырулить на свою полосу, избежав столкновения со встречным грузовиком.
Клэр откинулась на спинку сиденья, сердце у нее бешено колотилось.