Лик Аполлона
Шрифт:
В третий раз его нагнали на рассвете, когда он искал удобное для отдыха место. Джереми дико перепугался, решив, что эта череда лодок послана лордом Калахом или кем еще именно за ним. Сперва он бешено греб, безнадежно пытаясь оторваться от них… Но когда он отчаялся перегнать быстроходные каноэ и погреб к берегу, они просто пронеслись дальше, вниз по реке. Глядя им вслед, загнанно дыша и усмиряя скачущее сердце, Джереми впервые засомневался — а была ли погоня? Действительно ли за ним гнались от самой деревни дяди Гумберта? И если никто не охотился за ним, не переоценил ли он значение таинственного наследства Сал — и себя самого, как наследника и гонца? Может, эти флотилии, которые прошли мимо, направлялись по
На следующий день Джереми увидел отряды всадников, патрулирующих берег. Воины ехали на длинношеих одногорбых верблюдах и внимательно оглядывали местность. Юноша отвел лодку на середину реки, но всадники не обратили на него никакого внимания.
Кроме вооруженных отрядов, на реке почти никого не было. Джереми предположил, что из-за военных действий местные жители предпочитают отсиживаться в укромных местах или просто дома. Или же все годные лодки позабирали противоборствующие стороны.
По мере того, как Джереми продвигался все дальше на юго-восток, прибрежные поселения изменились, таких он никогда прежде не видел. Растительность стала гуще, воздух влажнее и теплее, снова запахло летом. Река расширилась и стала глубже, в нее вливались другие потоки. Джереми не знал, до сих пор ли эта река называлась Эроном. В ветвях звенели незнакомые птицы.
То, что не успела сообщить ему Сал, само возникало в голове. Но юноша до сих пор не мог определить, далеко или близко находится Пангур-Бан и сколько еще плыть до Академии. Когда он думал об Академии, возникали образы, которые мало чем способны были помочь.
Пару раз он проплывал мимо рыбачьих лодок, но спросить, далеко ли до моря, парень не решался. Не хотел, чтобы рыбаки запомнили незнакомого мальчишку, который плыл издалека.
Каждую ночь, после заката, Джереми покидал дневное убежище и продолжал путешествие вниз по реке.
И настала ночь, когда он заметил, что небо впереди странно изменилось. И в течение этой ночи там росло трепещущее, небывалое, легкое зарево, отражаясь от низких облаков. Но это виделось только левым глазом. На следующую ночь все повторилось, ярче и немного ближе. Источник этого странного света находился ближе к горизонту, чем Священная Гора. С каждым днем, с каждым часом изменялась и река. Она начала раветвляться на множество рукавов, отделенных мелкими островками. Берега отодвинулись в стороны, вскоре они исчезли из вида.
Джереми давно утратил счет дням и ночам, но теперь в нем крепло чувство, что его цель близка. Опасаясь пропустить Академию или иные признаки окончания путешествия, Джереми решился плыть при свете солнца. В первый же день он убедился, что таинственное свечение на северо-западе различимо и при свете. Сперва он видел его только левым глазом, а потом оно сделалось таким ярким, что его уловил и правый.
К полудню он подплыл к источнику света намного ближе. Но его скрывали кроны деревьев, которые росли на островах. Этот ровный свет, дробящийся на легких волнах, сильно отличался от предупреждающего красного свечения, которым были отмечены лодки лорда Калаха.
Джереми греб на свет. Если прислушаться, оба его уха едва ловили далекий женский голос. Он был слишком слаб, чтобы различить слова, но казалось, женщина что-то громко декламирует.
Двигаясь к неведомому источнику света, наверняка посланному каким-то богом, Джереми завернул каноэ в небольшую протоку. Та привела его в спокойную заводь,
Джереми решил, что непонятный источник света находится ярдах в ста впереди. Яркое свечение меркло по мере его приближения, словно оно служило только как путеводная звезда.
Когда юноша проплыл мимо самых высоких де^ ревьев, на берегу показалось странное полуразрушенное здание, которое возвышалось над окружающим лесом.
Джереми был уже неподалеку, когда над гладью реки снова раздался женский голос. Женщина громко с кем-то спорила… нет, не спорила, потому что ответов ее собеседника не был слышно. Скорее она произносила пламенную, страстную речь. Юноша не мог разобрать слов, но ему показалось, что она обрушивала свой гнев на чью-то голову. Да, вот уж не повезло кому-то. В левом ухе юноши ее голос звенел колокольчиком. Он так отличался от хриплых криков рыбачек, которые доносились с берегов во время его путешествия. Джереми воспринял это как добрый знак — по крайней мере, для него самого. До женщины оставалось не больше пятидесяти ярдов. Парень начал грести медленно и бесшумно, прижимая каноэ к прибрежным зарослям. Он осторожно выглянул из-за кустов и обнаружил на берегу огромное непонятное строение. Прямо напротив него, у причала, стояло судно. Ничего подобного Джереми прежде не видел, и все же оно почему-то показалось ему подозрительно знакомым. Оно и было источником странного сияния, которое теперь сузилось до размеров судна, а потом и вовсе померкло, будто наконец выполнило свою миссию.
На берегу канала вздымались полуразрушенные каменные стены, сорока футов в высоту и довольно широкие — все, что осталось от некогда целого строения. Джереми Редторн впервые видел такую конструкцию. Даже в таком плачевном виде она поражала своей массивностью. Здание было построено в форме усеченной пирамиды и сложено из огромных камней, каждый из которых весил больше, чем мог поднять один человек. Лес давно уже взялся за свою разрушительную работу, в щелях и трещинах зеленели лианы и мох, и кое-где проросли довольно большие деревья, раскинув кривые ветви во все стороны. Непривычные полукруглые окна открывали вид на разные уровни темных внутренних помещений. То тут, то там виднелись дверные проемы, к которым вели остатки витых лестниц.
Джереми глядел на руины и никак не мог избавиться от ощущения, что все это ему знакомо. Ему казалось, что где-то в тайных уголках его новой памяти сохранилось знание о предназначении этого здания и даже образ, запечатлевший этот дом в первозданном виде. Но юноша счел, что эти знания могут и подождать. Добрая часть каменной пристани перед странным зданием разрушилась. Непонятное судно, пришвартованное к тому, что осталось от причала, было выше и больше, чем утлое каноэ Джереми. На единственной мачте корабля висел флаг, на котором был изображен стилизованный горящий факел. Джереми моментально вспомнил, что это знак Академии.
Сперва парень удивился — откуда он это знает? Наверное, Сал упоминала о символе Академии. Но потом он вынужден был признать, что это воспоминание, как и многие другие, вошло в его сознание вместе с волшебным даром Сал. Как только Джереми сосредоточил внимание на корабле, новая память подбросила правильное наименование — катамаран. Данный экземпляр состоял из двух узких лодок с низкой осадкой, тридцати футов в длину, соединенных плоской платформой, которая казалась слишком узкой по сравнению с общей длиной судна. На платформе, ближе к кормовой части, стояла квадратная рубка или просто укрытие. На самой корме располагалось что-то вроде камбуза, под тентом стоял ящик с песком для разведения огня. Каждая из двух лодок была сверху закрыта, так что в случае чего в них можно было переждать непогоду.