Лик в бездне (сборник)
Шрифт:
– Ничего не было! – выдохнул Андерсон.
– Да, – продолжал человек, – и это самое ужасное – под ними ничего не было. Но это, несомненно, были живые существа. У них есть сознание, воля, мысли – не знаю, что еще. В поперечнике они достигали два фута – самые большие. В центре яркое ядро – красное, синее, зеленое. Это ядро постепенно тускнело и переходило в туманное сияние, которое не обрывалось резко. Казалось, оно скрывает пустоту, но пустоту, в которой что–то есть. Я напрягал глаза, стараясь рассмотреть тело, в котором играли и переливались огни, но ничего не видел.
– И вдруг я застыл. Что–то холодное и тонкое, как хлыст, коснулось моего лица. Я повернул голову. Рядом
– Когда я пришел в себя, я снова находился в огромном Храме Лестницы. Лежал у подножия алтаря. Все тихо. Огней нет, только пятнистый красный свет. Я вскочил на ноги и побежал к лестнице. Что–то отбросило меня на колени. И тут я увидел, что вокруг пояса у меня полоска желтого металла. К ней прикреплена цепь. Я прикован к алтарю!
– Я сунул руку в карман, чтобы достать нож и перерезать кольцо. Ножа не было! У меня отобрали все, кроме одной фляжки, которая висела на шее и которую, я думаю, они приняли за часть… моего организма. Я попытался сломать кольцо. Оно казалось живым. Извивалось у меня в руках и сжималось теснее. Я потянул за цепь. Она не подалась. И тут я ощутил присутствие невидимого Существа на алтаре. Упал на пол у алтаря и заплакал. Подумайте: я оказался один в этом месте странного света, с нависшим надо мной древним ужасом – это чудовищное, невидимое Существо, это немыслимое существо распространяло волны ужаса…
– Немного погодя я взял себя в руки. И увидел у одного из столбов желтую чашу, полную какой–то густой белой жидкости. Выпил ее. Меня не беспокоило, что она может меня убить. Но вкус оказался приятным, и неожиданно силы вернулись ко мне. Очевидно, с голоду я не умру. Огоньки, чем бы они ни были, имеют представление о потребностях человеческого организма.
– Красноватый пятнистый свет начал углубляться. Снаружи донесся шепот, и через круглое отверстие потянулись сверкающие шары. Они строились рядами, пока не заполнили весь Храм. Шепот их превратился в пение, пение шепотом, оно поднималось и падало, поднималось и падало, и сами шары в том же ритме поднимались и опускались, поднимались и опускались.
– Всю ночь шары прилетали и улетали, всю ночь продолжалось пение, и они поднимались и опускались. Наконец я почувствовало себя всего лишь атомом сознания в океане шепота; и этот атом начал подниматься и опускаться вместе с шарами. Говорю вам, даже мое сердце пульсировало в унисон с ними! Красный свет побледнел, шары потянулись наружу, шепот стих. Я снова был один и знал, что в моем мире начался новый день.
– Я спал. Проснувшись, обнаружил у столба белую жидкость. Осмотрел цепь, приковывавшую меня к алтарю. Начал тереть два звена друг о друга. Часами я делал это. Когда красный свет начал сгущаться, звенья отчасти сточились. Во мне снова родилась надежда. Возможность бегства есть.
– Снова появились огни. Всю ночь звучала песнь шепотом, шары поднимались и опускались. Песня захватила меня. Пульсировала во мне, пока каждый нерв и каждая мышца не дрожали в такт ей. Губы мои задрожали. Они напряглись, как у человека, пытающегося закричать в ночном кошмаре. И наконец зашептали то же, что и жители пропасти. Тело мое склонялось в унисон с огнями, я двигался
– Увидели огни? – тупо спросил я.
– Увидел существа под огнями, – ответил он. – Большие прозрачные слизняковые тела, с десятками извивающихся щупалец, с круглыми зияющими пастями под огненными шарами. Они были как призраки невероятно чудовищных слизней! Я мог видеть сквозь них. Я смотрел на их поклоны, слушал шепот, и тут наступил рассвет, и они устремились к выходу. Они не ползли и не шли, они плыли. Проплыли и исчезли!
– Я не спал. Весь день трудился над цепью. Когда снова начал сгущаться красный свет, я протер примерно шестую часть звена. И всю ночь я шептал и кланялся вместе с жителями пропасти, присоединившись к их гимну Существу, нависшему надо мной!
– Дважды еще сгущался красный свет, и меня охватывали чары – но на утро пятого дня я разорвал цепь. Я свободен! Выпил белой жидкости из чаши, вылил оставшееся в свою фляжку. Побежал к ступенькам, поднялся мимо невидимого ужаса, мимо алтаря и снова оказался на мосту. Пробежал над пропастью, и вот я на Лестнице.
– Можете себе представить, каково подниматься из расколотого мира, когда за вами ад? Ад был за мной, и ужас подгонял меня. Город скрылся в голубом тумане, когда я почувствовал, что больше не могу подниматься. Сердце билось в горле, каждый его удар был как удар молота. Я упал перед входом в одну из маленьких пещер, чувствуя, что это убежище. Заполз в него и стал ждать, когда туман сгустится. Он почти сразу сгустился. Далеко внизу послышался громкий гневный шепот. В отверстие пещеры я увидел пульсирующие огни. Пульс достиг входа, потускнел, и я увидел, как вниз устремились мириады шаров; глаза жителей пропасти плыли вниз, в бездну. Снова и снова разгорался свет, поднимались и опускались шары. Они охотились за мной. Шепот становился громче, настойчивей.
– Во мне росло отчаянное желание присоединиться к их шепоту, как я это делал в Храме. Я снова и снова кусал губы, чтобы они не двигались. Всю ночь из пропасти поднимался столб света, всю ночь прилетали шары и звучал шепот. Теперь я понял назначение пещер и резных фигур, которые сохранили свою хранительную силу. Но кто их вырезал? Почему построили город на краю пропасти и зачем опустили в нее Лестницу? Кем они были для этих существ и как могли жить рядом с ними? Ясно, что у них была какая–то цель. Иначе они не стали бы предпринимать такую грандиозную работу, как строительство Лестницы. Но какова эта цель? И почему те, что жили рядом с пропастью, давно исчезли, а те, что в пропасти, живы до сих пор? Ответа я не мог найти – да и до сих пор не нахожу. Даже обрывков теории у меня нет.
– Пока я так размышлял, наступил рассвет, а с ним и тишина. Я допил то, что оставалось во фляжке, выполз из пещеры и снова начал подъем. В полдень ноги мои отказали. Я разорвал рубашку, обвязал колени и руки. И пополз дальше. И снова заполз в одну из пещер и ждал, пока не сгустился голубой туман, не поднялся столб света и не начался шепот.
– Но теперь в шепоте звучала новая нота. Шепот больше не грозил. Он звал и льстил. Он притягивал. Новый ужас охватил меня. Во мне поднялось могучее желание выйти из пещеры и спуститься вниз, к огням, позволить им делать со мной, что хотят, унести, куда хотят. Желание росло. С каждой вспышкой луча оно усиливалось, и я наконец задрожал от желания, как дрожал от песни в Храме. Тело мое превратилось в маятник. Вверх вздымался луч, и я устремлялся к нему. Но душа не сдавалась. Она прижимала меня к полу пещеры. И всю ночь боролась с телом, отражая чары жителей пропасти.