Лик Зверя
Шрифт:
Но, едва она ступила на ведущую к подъезду дорожку, сержант встал, радуясь, словно увидел старого приятеля, шагнул навстречу, сказал с подъемом:
— Здравствуйте. Извините, что поздно, дожидаюсь вас уже третий час, но… мне необходимо задать вам некоторые вопросы.
Внутренне пожалев сержанта, сидеть битых два часа на промозглом ветре было не лучшим времяпрепровождением, Ольга, тем не менее, сказала сухо:
— Хорошо. Но, попрошу быстрее, я устала, и у меня мало времени.
Полицейский помялся, его лицо мучительно исказилось, когда он произнес:
— Сожалею, но должен оторвать вас от дел. Я немного неверно выразился, вопросы буду задавать не я, а мой начальник, и не здесь, а в управлении. Будьте добры, пройдемте.
Ольга мгновенье постояла, размышляя, стоит ли устраивать скандал, но, полицейский выглядел таким несчастным, а накопившаяся за день усталость не располагала к ругани, что Ольга махнула рукой. Просто так ее вряд ли бы стали вызывать, и в случае отказа наверняка прислали бы участкового, или, того хуже, приехали бы на место работы. Создавать проблемы Ярославу в планы не входило, как, впрочем, и информировать начальство о сложностях с представителями власти, и она решительно произнесла:
— Пойдемте. Только, давайте без проволочек. Я устала и хочу есть.
Полицейский оживленно закивал, сделав приглашающий жест, поспешно двинулся по дорожке. Похоже, он сам не ожидал, что все выйдет столь легко, и теперь торопился закончить с осточертевшим заданием. Мгновение подосадовав, что согласилась так легко, судя по поведению сержанта, были и другие варианты ответа, Ольга двинулась следом, напряженно размышляя о возможных темах предстоящей беседы.
Здание отделения выдвинулось из тьмы серой громадой. Несмотря на расставленные в изобилии фонари и желтые огоньки окон, взгляд с трудом проникал сквозь окружающий влажный сумрак. Пройдя по коридору первого этажа, поднялись по лестнице. Ольга нисколько не удивилась, когда провожатый остановился возле уже знакомого кабинета, разве что на ранее пустом месте теперь красовалась красивая табличка из белого пластика с оттиснутыми черным буквами «Г.Б. Курыгин».
Как и в прошлый раз, сержант осторожно постучал, дождавшись ответа, заглянул, после чего указал на кабинет, с явным облегчением произнес:
— Прошу.
Ольга зашла, присела в кресло, не удостоив вниманием стоящий возле стола деревянный стул, взглянула выжидательно. Хозяин кабинета, что до того сидел, уставившись в бумаги, шевельнулся, поднял голову. Его губы растянулись в усмешке. Отложив бумаги, полицейский произнес:
— За столь короткое время мы встречаемся вторично. В этом мне видится глубокий смысл.
— Я тоже рада вас видеть, — ответила Ольга в тон. — Но, все же хотелось бы узнать причину столь позднего вызова. Я устала, и закончила не все дела.
В глазах собеседника мелькнула угроза, когда он произнес:
— Вы на удивление напористы, для… — он проглотил вертящееся на языке слово, — столь юной и беззащитной девушки.
Ольга развела руками.
— Чего мне бояться, находясь в цитадели защиты и справедливости?
Полицейский покивал, сказал замедленно:
— Действительно, гражданам здесь бояться нечего, конечно… — он выдержал паузу, — если они не совершили ничего противоправного.
Ольга нахмурилась.
— Это обвинение?
Вместо ответа собеседник зашуршал бумагами, вычленив из беспорядочно разбросанной кучи одну, резким движением поднял, повернул. На Ольгу взглянуло стилизованное изображение, отдаленно напоминающее ее собственное лицо. Внутри похолодело, перед внутренним взором вновь пронеслось вечернее приключение, но Ольга не подала виду, без интереса осмотрев картинку, перевела взгляд на лицо полицейского.
Не дождавшись реакции, тот нахмурился, сказал жестко:
— Вчера ночью в парке «Жукова» было совершено разбойное нападение. Украдены вещи, пострадали несколько молодых людей.
Отстраненным тоном Ольга произнесла:
— Сочувствую молодым людям, но какое отношение это имеет ко мне?
— Это нарисованный со слов потерпевших портрет нападавшего, вернее, нападавшей. Описанные особенности фигуры также совпадают с вашей.
— Молодых людей избила и обобрала девушка? — Ольга вложила в слова столько яда, сколько смогла изобразить.
Проигнорировав выпад, полицейский сурово произнес:
— И не только молодых людей, но и девушек.
Преисполнившись желчи, Ольга выдавила:
— Так там были еще и девушки.
— Вы сомневаетесь в моих словах? — Собеседник нехорошо прищурился.
Ольга выставила перед собой ладони, сказала, защищаясь:
— Нет, нет, что вы! Девушка избила и ограбила нескольких парней с подругами, пятерых, или, сколько их там было? Как можно отрицать очевидное. Тем более, сказанное блюстителем порядка. Девушка-маньяк, обычное дело.
Полицейский хлопнул по столу так, что жалобно звякнули стоящие в шкафчике бокалы, а разбросанные по столу листы взвихрились, разлетевшись по кабинету, сказал свистящим шепотом:
— Если ты думаешь, что можешь безнаказанно насмехаться, находясь в моем кабинете, то сильно заблуждаешься.
Чувствуя, как, в предвосхищении опасности, сильно забилось сердце, Ольга произнесла, постаравшись, чтобы прозвучало как можно более холодно:
— Если на этом все, я, с вашего позволения, удалюсь. И если вы не хотите судебного разбирательства за превышение должностных полномочий, потрудитесь впредь не заниматься цирком, предъявляя невинным людям обвинения, основанные на невнятных показаниях пьяной молодежи, что, накачавшись алкоголем, не может придумать ничего убедительнее шастающих по ночным паркам девушек-бандиток.
Она резко встала, взялась за ручку двери, но, взглянув на полицейского, застыла. По лицу хозяина кабинета расплывалась злорадная улыбка. Тихо, словно шуршащая чешуей змея, он произнес:
— Как интересно. Ведь их действительно избили и ограбили в парке. Только… я этого не говорил.
От осознания чудовищности прокола кровь отхлынула от лица. Невероятным усилием сохранив невозмутимость, Ольга скривила губы в улыбке, ответила устало:
— Об этом не сложно догадаться без подсказки. Людей не грабят на площадях и не избивают на улицах. А то, что молодежь вечерами предпочитает сидеть по дворам и паркам, ясно любому, кто еще не забыл молодость. Сама до недавнего была такая. Всего хорошего.