Лик
Шрифт:
Моим единственным оправданием было то, что я едва проснулась.
Солнце только что встало. За окном мелькали высокие, темные деревья. Пытаясь выехать из ЛА, мы попали в такую «пробку», подобных которой девушка из Портленда никогда не видела. Несмотря на все мои лучшие побуждения, мы так толком и не поговорили. Мы остановились, заправились и поели. Остальное время из автомагнитолы играл Джонни Кэш [9] , а я репетировала речь у себя в голове. Ни одно из этих слов не было произнесено. Почему-то я отказывалась прекращать наше приключение
9
Джонни Кэш — американский певец, ключевая фигура в музыке кантри, считается одним из самых влиятельных музыкантов XX века.
— Дэвид, где мы?
Он одарил меня косым взглядом, его рука все еще массировала мои мышцы.
— Ну...
Вздох вырвался наружу.
— Мы направляемся в Монтерей?
— Здесь мой дом, — сказал он. — Перестань напрягаться.
— В Монтерее?
— Ага. Что ты имеешь против Монтерея? Плохо провела время на музыкальном фестивале?
— Нет, — я пошла на попятный, не желая выглядеть неблагодарной. — Просто это сюрприз. Я не осознавала, что мы, эмм... Монтерей. Хорошо.
Дэвид вздохнул и съехал с дороги. Поднялась пыль, полетели камни, со стуком ударяясь о «Джип». (Мал был бы не доволен.) Он повернулся ко мне, положив локоть на верхнюю часть пассажирского сидения, окружая меня.
— Поговори со мной, друг, — произнес он.
Я открыла рот и позволила всему выплеснуться наружу.
— У меня есть план. У меня есть немного отложенных денег. Я собиралась уехать куда-нибудь в тихое местечко на несколько недель, пока все не стихнет. Ты не должен убегать. Мне просто нужно забрать вещи из особняка, и я не буду висеть у тебя на шее.
— Хорошо, — кивнул он. — Ну, мы сейчас здесь, и я хотел бы побыть пару дней в своем доме. Так почему бы тебе не поехать со мной? Просто как друзья. Это не так уж и сложно. Сегодня пятница, адвокаты сказали, что подготовят и вышлют нам новые бумаги в понедельник. Мы подпишем их. Во вторник вечером у меня выступление и мне нужно вернуться в ЛА. Если хочешь, ты можешь остаться в доме на несколько недель, пока все не успокоится. Звучит как план? Мы проведем выходные вместе, потом пойдем каждый своей дорогой. Вот, со всем разобрались.
Это звучало, как хорошая идея. Тем не менее, на секунду я задумалась. И очевидно, эта секунда затянулась.
— Ты беспокоишься о том, что проведешь выходные со мной или о чем-то другом? Я пугаю тебя? — его взгляд удерживал мой, наши лица были на расстоянии меньше ладони. Темные волосы спадали вокруг его совершенного лица. В какой-то момент, я едва не забыла дышать. Я не двигалась. Не могла. Снаружи мимо нас пронесся мотоцикл, затем снова все погрузилось в тишину.
Был ли он пугающим? Парень просто не имел понятия.
— Нет, — солгала я, усмехнувшись.
Не думаю, что он мне поверил.
— Слушай, я сожалею, что повел себя как придурок
— Дэвид, все хорошо, правда. Та ситуация никого не побеспокоила.
— Скажи мне кое-что, — сказал он низким голосом. — Ты вспомнила, как делала татушку. Что-нибудь еще вернулось к тебе?
Вспоминать мой пьяный беспредел было не тем, что мне бы хотелось делать. Не с ним. И не с кем-либо другим. Я плачу за последствия тем, что моя жизнь перевернута вверх ногами и распространена по всему интернету. Нелепо, учитывая, что в моем прошлом не было ничего даже немного постыдного. Ну, кроме того, что было на заднем сиденье машины родителей Томми.
— Это еще имеет значение? В смысле, разве не поздно разговаривать об этом?
— Вероятно, да, — он убрал руку с сидения и опустил на руль. — Тебе нужно размять ноги или что-нибудь еще?
— Туалет — было бы здорово.
— Без проблем.
Мы выехали обратно на дорогу, и в течение несколько минут было тихо. Он выключил стерео, пока я спала. Сейчас тишина была неловкая, и в этом моя заслуга. Чувство вины первое, что было с утра, и от этого было невыносимо. Оно, возможно, не пройдет и позже днем, но начнем с того, что быть даже без капли кофеина, способного поддержать меня, было невыносимо. Он был любезным со мной, пытался поговорить, а я его заткнула.
— Большая часть ночи все еще в тумане, — сказала я.
Он приподнял пару пальцев от руля и легонько махнул ими. Таков был в итоге его ответ.
Я сделала глубокий вздох, набираясь мужества двигаться дальше:
— Я помню, как пила «шоты» в полночь. После этого, смутно. Я помню звук иглы в тату-салоне, наш смех, но на этом все. Я никогда в жизни не теряла память. Это пугает.
— Да, — тихо сказал он.
— Как мы встретились?
Он тяжело выдохнул.
— Уф, мы с компанией людей собирались уходить, чтобы пойти в другой клуб. Одна из девушек не смотрела куда идет и столкнулась с официанткой. Видимо, официантка была новенькая, и она уронила свой поднос. К счастью, там была только пара пустых пивных бутылок.
— И как я оказалась в этом замешана?
Он бросил на меня взгляд, на мгновение отведя глаза от дороги.
— Некоторые из них начали нести чушь, говоря бедной официантке, что собираются добиться ее увольнения. Ты просто подлетела и разобралась с этими задницами.
— Я?
— О, да, — он облизнул губы, уголки его рта изогнулись. — Сказала им, что они отвратительные, надменные, с завышенной самооценкой засранцы, которые должны смотреть, куда они идут. Ты помогла девушке собрать пивные бутылки, а потом ты отделала моих друзей еще немного. На самом деле, это была чертова классика. Я не помню все, что ты сказала. Под конец ты была довольно креативна в оскорблениях.
— И поэтому я тебе понравилась?
Он закрыл рот и ничего не сказал. Целый огромный мир «ничего». На самом деле, за этим «ничего» может скрываться огромное количество причин, если вложить в него достаточно усилий.
— Что было дальше? — спросила я.
— Подошел охранник, чтобы выгнать тебя. Так как они не стали бы спорить с богатенькими детками.
— Да, полагаю, не стали бы.
— Ты выглядела напуганной, так что я вытащил тебя оттуда.
— Ты оставил своих друзей из-за меня? — я посмотрела на него в изумлении.