Лик
Шрифт:
Я сделала еще несколько шагов назад, и его лицо озлобилось. Руки сжались по бокам в кулаки.
— Ты не посмеешь, мать твою, бросить меня. Ты обещала!
Я, оказывается, совсем его не знала. Я смотрела на него во все глаза, пригвожденная к месту, позволяя его злости выплеснуться наружу. Она все равно не смогла бы причинить мне большую боль, чем та, которую я чувствовала в данный момент. Ни за что.
— Ты выйдешь отсюда и все кончено. Даже не думай о гребаном возвращении.
— Хорошо.
— Я это и имею в виду. Ты станешь пустым местом для меня.
Позади Дэвида Бен открыл рот, но потерял дар речи. Тем лучше. Даже у оцепенения есть свои пределы.
— Эвелин! — зарычал Дэвид.
Я сняла ненавистные туфли, уйти я решила босиком. Вполне можно было не стесняться. Обычно я бы ни за что сама не залезла на такие каблуки. Нет ничего страшного в том, чтобы быть обычной. Я слишком долго получала огромные дозы всего этого. Я закутаюсь в свою обычность, словно это шерстяной плед, который укрывает меня от всех бед. Дома меня ожидали кафе и учеба, о которой пора было задуматься. Меня ждала моя прежняя жизнь.
Дверь захлопнулась за мной. Что-то ударило в нее с другой стороны, и раздался приглушенный крик.
Снаружи в коридоре Джимми и Адриан все еще были заняты своей беседой. И я имею в виду, что в основном говорил Адриан, а Джимми созерцал потолок, улыбаясь, как безумец. Сомневаюсь, что даже ракете удалось бы достигнуть таких высот, как кайф, в котором пребывал Джимми.
— Извините, — сказала я, вклиниваясь.
Адриан повернулся в мою сторону и нахмурился, обнаженные в улыбке зубы появляются намного позже, чем следовало бы.
— Эвелин, золотце, я вообще-то занят...
— Я хотела бы вернуться в Портленд, сейчас же.
— Правда? Хорошо, — он потер руки. Ну, надо же, я наконец-то смогла его хоть чем-то обрадовать. На его лице впервые за все наше знакомство появилась огромная искренняя улыбка. Она была ярче, чем свет прожекторов. Совершенно очевидно, что до этого он очень умело притворялся.
— Сэм! — крикнул он.
Телохранитель появился, непринужденно обходя толпу.
— Миссис Феррис.
— Мисс Томас, — поправил Адриан. — Сэм, ты мог бы доставить ее в безопасности домой?
Ни один мускул не дрогнул на его лице, оно как имело профессионально-вежливое выражение, таким и осталось.
— Да, сэр. Конечно.
— Превосходно.
Джимми начал смеяться, так сильно, что затряслось все его тело. Потом он начал гоготать, и этот гогот немного напоминал злою ведьму из «Волшебника страны Оз». Естественно, если бы она употребляла крэк или кокаин, или что-то такое, под чем был Джимми.
Эти люди, они безнадежны.
Я здесь чужая. Это никогда не было моим.
— Сюда, — Сэм легонько надавил рукой мне на спину, и этого было достаточно, чтобы заставить меня двинуться. Время поехать домой, очнуться от слишком хорошего, чтобы быть правдой, сна, который превратился в этот извращенный кошмар.
Смех становился все громче и громче, отдаваясь в ушах, пока не прекратился. Я оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джимми падает на пол, его превосходный костюм сминается. Одна женщина открыла от удивления рот. А другая — хихикала, закатив глаза.
— О, Господи, — прорычал Адриан, опускаясь на колени рядом с потерявшим сознание мужчиной. Он влепил ему пощечину: — Джимми! Джимми!
Появились огромные телохранители, столпившиеся вокруг упавшего певца, загораживая его.
— Только не это, — крикнул Адриан. — Приведите доктора сюда. Проклятье, Джимми.
— Миссис Феррис? — спросил Сэм.
— Он в порядке?
Сэм нахмурился.
— Он, вероятно, просто потерял сознание. Это в последнее время случается часто. Мы идем?
— Увези меня отсюда, Сэм. Пожалуйста.
*
Я вернулась в Портленд до того, как встало солнце. В дороге я не плакала. Как будто мой мозг выявил чрезвычайную ситуацию и притупил эмоции. Я чувствовала оцепенение, Сэм мог бы даже выехать на встречную полосу, а я не моргнула бы и глазом. Я была усталым, замороженным телом. Мы заехали в особняк, чтобы Сэм мог взять мою сумку, прежде чем направиться в аэропорт. Он посадил меня на самолет, и мы вылетели в Портленд. Потом он забрал меня из самолета и повез домой.
Сэм настоял на том, что понесет мою сумку точно так же, как настаивал на том, чтобы называть меня по фамилии мужа. Мужчина бросал лучший едва различимый, заинтересованный взгляд искоса, который я когда-либо видела. Он никогда много не говорил, но я это очень ценила.
Я на автопилоте подняла свое бренное страдающее тело по лестнице в нашу с Лорен квартиру. В подъезде пахло чесноком, благодаря кулинарным талантам миссис Лусии, что жила на первом этаже. Облезлые зеленые обои и старый поцарапанный паркет с множеством пятен неизвестного происхождения. К счастью, я обулась в свои кроссовки, а иначе подошвы моих ступней были бы утыканы занозами. Этот пол не шел ни в какое сравнение с великолепным, гладким, сверкающим полом в доме Дэвида, в который можно было смотреться, как в зеркало.
Дерьмо. Я не хочу о нем думать. Все воспоминания о нем стоит закрыть на замок в ящике и похоронить в самом дальнем углу моего сознания. Им никогда больше не следует выходить на поверхность.
Мой ключ все еще подходил к замку. Это немного приободрило меня. Было такое ощущение, что меня не было здесь не несколько дней, а целую вечность. Прошла всего лишь неделя. Я уехала в четверг рано утром, а сегодня был вторник. Меньше, чем шесть коротких дней. Это было невыносимо. Все так изменилось.