Ликей. Новое время (роман второй)
Шрифт:
Кстати, если молиться, меньше вероятность, что считают истинную информацию. Это как с медитацией, похоже… А сингола они здесь много вводят, не то, что в Социале. Там микроскопические дозы, просто чтобы человек расслабился, а здесь уже основательные. Наркотик правды, можно сказать.
Ну что ж - вот вам вся правда. Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу,
Ремни сняли. Алексей встал с кресла, покачиваясь. В глазах плыло.
– Проходите, побыстрее!
– раздраженно сказал охранник.
Его привели теперь уже в другую камеру, поменьше. Здесь и народу было немного. Славки не было. Алексей узнал Илью и еще полноватого, солидного евразийца, сидевшего на собрании в первом ряду.
– Вы сядьте, - евразиец подошел, положил руку ему на плечо, - что вы стоите?
Алексей сообразил, что действительно уже примерно минуту неизвестно почему, покачиваясь, стоит посреди камеры. Он подошел к стене, сел.
– Это ему сингола перекачали, - заметил Илья, - Кайфовая вещь.
Голоса доносились как сквозь пелену. Алексей оперся затылком о стену. Попробовал начать "Отче наш", но забыл слова. Даже Иисусова молитва из памяти вылетела.
Господи, помилуй, произнес Алексей про себя. Эти-то два слова всегда вспомнятся. Он стал повторять "Господи, помилуй".
– Вас ведь Алексей зовут? Ложитесь, Алексей… Я вижу, что вам нехорошо. А места тут много, вы ложитесь.
Евразиец заботливо подсунул что-то мягкое Алексею под голову.
– Пить хотите?
Алексей кивнул. Ему подали кружку воды.
– Вы извините, - сказал евразиец, - вам поспать надо, но может быть, мы больше не увидимся. Я слышал о вас от Смолина. Вы действительно бывший ликеид и военный пилот?
– Да, - прошептал Алексей.
– На чем летали? Стаж большой?
– На "Фоксе"… стаж… часов около восьми тысяч.
– Очень хорошо, - сказал евразиец. Алексей не понял - почему хорошо… он уже проваливался в сон.
10.
Однажды в жизни Агнии случилось удивительное событие.
У нее никогда не было подруг в школе. Не было друзей и у Звенты, и у Светозара. Не то, чтобы к ним плохо относились. Нет, наоборот, их любили. Но как-то так получалось, что Агнии некогда было общаться с ребятами. Только в школе, а потом… потом столько дел, такая насыщенная, сложная жизнь - не до подружек. Да и интересы были уж очень разными. Ребят волновали телевизионные монстры, компьютерные игры, парки развлечений, мороженое… Агния никогда ничем подобным не увлекалась. Ее жизнь была трудовой и скромной, как жизнь ликеиды. Она знала со слов отца, что вся эта массовая культура - порождение Темных Сил, и нисколько ею не интересовалась.
Но в школе на перемене она играла иногда с девчонками. И вот случилось удивительное - Танька Островская пригласила Агнию на день рождения!
Дома эту новость выслушали
– Но мне нужно ей что-нибудь подарить, - робко сказала Агния.
– Подаришь мою картину, - предложила Анжела. Агния захлопала в ладоши.
– Вот здорово!
Целитель Володя подвез Агнию прямо к домику, где жила Таня.
– В восемь я подъеду, - предупредил он. Агния сказала "спасибо", подхватила картину, художественно обернутую Анжелой в голубую оберточную бумагу, вылезла из машины. Поднялась по ступенькам и позвонила.
Ей открыла симпатичная женщина с завитыми белыми волосами. Мама Тани…
– Агния? Заходи, заходи! Будешь первой.
До сих пор Агнии ни разу не случалось бывать в обычных домах. Вся ее жизнь прошла в Центре. Войдя в прихожую, девочка сразу ощутила энергетику, совершенно отличную от той, к которой привыкла. Она осмотрелась вокруг. Как странно… Вешалка в форме оленьих рогов, банальная гравюра на стене, половики. Все чисто, уютно, но лишено привычного аромата духовности. В отцовском доме, как только заходишь, сразу чувствуешь эту атмосферу, легкий сандаловый запах, духовные картины, мебель, ковры - только из натуральных редких и дорогих материалов. Здесь же - тепло, но скучно и пусто.
Танька в нарядном розовом платье вылетела в коридор с криком: "Агния!", повисла у подруги на шее.
– Это тебе, - с трудом освободившись от натиска, Агния протянула подарок. Танька развернула бумагу.
– Папа! Папа, смотри, как красиво!
– закричала она.
Из кухни выглянул отец Тани в фартуке, с коротко подстриженной светлой бородкой.
– Ну-ка?
– он взглянул на картину. Картина изображала танцующих эльфов среди цветов, - Это кто же так рисует?
– Это у нас… Анжела. Это целебная картина, - смущаясь, объяснила Агния. Отец Тани обнимал дочку за плечи.
– По-моему здорово, - сказал он, - Ну, Танька? У себя повесишь?
– Да.
Агния вдруг представила своего отца… Вот так же обнимающего ее. Это было немыслимо, невообразимо. Ее отец был духовно неизмеримо выше Танькиного… но отчего-то Агнии захотелось плакать.
– Идем ко мне!
– сказала Таня. Они прошли в детскую.
– Подожди, - Таня выбежала из комнаты. Агния села на диванчик, осмотрелась.
Как здесь все было не похоже на ее собственную комнату в Центре Иллариона! На письменном столе стоял, как гриб на тонкой ножке, плоский широкий монитор. Над ним на стенке висело изображение Танькиного любимого телегероя скаржа Зоранга. Напротив диванчика стоял стеллаж с книгами… Агния бегло просмотрела названия. Здесь были учебники и еще куча какой-то беллетристики. Агния из беллетристики читала только духовную фэнтези, например, "Белого Всадника" или Бульвер-Литтона, или Уильямса. Недавно Галадриэль дала ей почитать "Властелина Колец". А тут было все подряд… Какой-то Жюль Верн, братья Стругацкие, Льюис Кэррол, сказки. Рассказы про лошадей, рассказы про школьную жизнь.