Ликей. Новое время (роман второй)
Шрифт:
Но даже это ты не решишься сказать! А на самом деле причина побега совсем иная… но о ней почему-то нельзя говорить. Нельзя. Глупо - ведь доказать ничего нельзя.
Вместо этого, вместо правды - какой-то жалкий лепет про "атмосферу". Насколько низко, подло, глупо ты выглядишь по сравнению с отцом - таким благородным страдальцем, таким умным и мужественным.
Агния опустила голову.
Ничего нельзя сказать. Ничего. А без этого - какой смысл в разговоре?
– Агния, но если тебе что-то мешает, ты же можешь просто сказать… зачем такие демонстрации? Я не понимаю…
– Папа… скажи… ты говорил, что окружен защитной стеной. И если тебе кто-то захочет причинить вред, этот вред отразится на нем самом?
– Да, я не отрицаю этого. Но это от меня не зависит. Бог дал мне такую защиту.
– Папа, а если я причиню тебе вред?
– Ну что ты говоришь, Агния! Ты плоть от плоти моей. Для моих ангелов ты - то же, что и я. Тебя защищают не менее активно, чем меня. Просто потому, что я тебя люблю, Агния. Любовь - это великая сила. Это главное в жизни.
– Пап… а если ну… на кого-то отразился этот удар, то ты можешь остановить его?
– Агния, но ведь я даже не знаю об этом. Пойми, я не защищаю себя. Меня защищает Любовь!
– Но если ты знаешь? Тогда можешь остановить?
– Это не зависит от моей воли, - мягко сказал отец, - а почему ты спрашиваешь об этом, Агния?
– Так… просто.
– Агния, я жду тебя. Жду каждый день, каждый час…Агния, пожалей меня!
Девушка, не поднимая глаз, покачала головой.
– Я не приду, - прошептала она.
– Ну что же, - отец казался маленьким и жалким, - прости… если я тебя чем-то обидел. Я не буду тебя держать…
Экран погас. Агния легла на кровать и закрыла руками лицо.
12.
Где-то глубоко внизу, под слоем облачности, уже раскинулась тайга Дальневосточной республики. Кедровые вековые леса, пихты, лиственница…
А здесь ничего нет - пустота, сияние, голубизна. Солнце бьет сверху и справа, на Славкину сторону опущены фильтры. Где-то внизу тучи, ливень, сильный северо-восточный ветер. Здесь - одно лишь сияющее небо. Алексей бросил взгляд на часы. Минут через сорок будем на месте, подумал он. И даже легкое разочарование ощутил.
Он совсем не устал. Наоборот, ему было очень хорошо, так хорошо, как давно уже не было…
"Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе".
"Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его. Славьте Бога Богов, ибо вовек милость Его. Славьте Господа Господствующих, ибо вовек милость Его. Того, который один творит чудеса великие, ибо вовек милость Его. Который сотворил небеса премудро, ибо вовек милость Его…"
– Леш, а Леш!
– Чего тебе?
– отозвался Алексей, не оборачиваясь.
– Погода-то хреновая будет. Снег, ветер…
Алексей вздохнул.
– А что ж тебе, все как на курорте? Сделаем.
Слава замолчал. Через некоторое время заговорил снова.
– Хорошо еще, что нас только до утра продержали.
– Я думал, нас не допустят к полету.
– Почему?
– Медики, - объяснил Алексей. Подумал, что зря болтает - все же пишется… вот гробанется сейчас самолет, и будут рассуждать о каких-то проблемах, мол, пилоты виноваты. Поосторожнее надо.
Славка, видно, подумал о том же - примолк.
– А хорошо он тебе заехал, - сказал он через минуту. Алексей улыбнулся криво.
– Ну я ему тоже… ничего. Говорят, вывих?
– Да, этот..удак сразу застонал, прикинулся полумертвым, потребовал справедливости. Ну увели его в изолятор. Но, говорят, то ли вывих, то ли растяжение… а то бы тебе еще приписали чего-нибудь.
Алексей помрачнел.
– Давай потом об этом, а?
– сказал он.
Здесь до такой степени все это безразлично… все эти мелкие земные дела. То есть, понимаешь, что все это очень важно. Но ничего с собой сделать невозможно, когда ты здесь, на своем месте, среди помигивающих экранов и панелей управления, когда в поле зрения и в сердце - одно только сияющее небо.
Хотя там Митька болеет… Лена… Мария Петровна… а Борька, девчонки - они ведь тоже переживают. Они понимают, что что-то не так. А сколько раз ты вспомнил о них за последние пять часов? Хорошо если раза три.
Положим, над Уралом, в зоне турбулентности, было как-то не до того. Но с тех пор идем ровно, заняться, в общем, нечем… Сидишь и радуешься, как дурак. Просто тому, что ты в небе.
Хотя это еще не настоящее небо. Это только его, настоящего, земной образ.
"Господи, спаси и сохрани мою семью". Алексей стал читать молитвы об исцелении - сначала о Митьке, потом о Марии Петровне. Но здесь и молитвы получались радостными, какая-то непобедимая сияющая уверенность царила в душе - все будет хорошо.
Пискнул навигатор. Алексей сказал.
– Все, начинаем подготовку. Давай связывайся с Владиком.
Слава забормотал в микрофон, договариваясь с аэропортом назначения. Алексей полностью отключился и занялся компьютером - расчетом маршрута, определением рубежа начала снижения и прочим. Погода и в самом деле была сложная. Но в конце концов, не первый раз, все должно получиться нормально.
"В маленькой гостинице пусто и темно", - промурлыкал Алексей. Прошел к окну, не включая света. Золотой Рог, понятное дело, не видно. Океан тоже. Просто золотая, сверкающая россыпь огней. Огни ночного города. Пусто. И темно, ничего не скажешь. И номер довольно маленький, скромный, на двух человек. По ликейским меркам скромный, конечно. Славка, наверное, ничего шикарнее и не видел. Да и сам Алексей вот уже много лет…
Зажирел, старый кот, обленился, сказал себе Алексей. Давно уже ничего особенного не случалось. А что - лайнеры надежные. В позапрошлом году в салоне террористов задержали, но его-то это никак не коснулось. Ну так, по мелочи, конечно, в каждом рейсе что-нибудь…
Вот что, сказал себе Алексей, не пора ли нам серьезным делом заняться.
И достал четки.
Матушка Мария, с нежностью подумал Алексей. Царица Небесная. Не может же быть, чтобы ты не заступилась за нас, не попросила Сына своего… Алексей включил все же торшер. Глупо как-то в темноте сидеть. Устроился в кресле, стал перебирать одну за другой бусины.