Лики огня

Фридман Майкл Ян

Глубоко, очень глубоко. Дэвид почувствовал ледяное дыхание, исходящее из самых глубин пропасти. Одетый в теплую парку, он, тем не менее, задрожал всем телом.

Глубина трещины не удивила Дэвида. Такие расщелины встречаются в этой зловещей гористой местности на каждом шагу. Когда-то мать рассказывала Дэвиду, что они образовались в горной породе под воздействием ледника, покрывавшего много лет назад эту часть планеты.

Дэвид прикинул, что шириною трещина с его рост, даже гораздо шире. От края до края было добрых шесть футов.

– В

чем дело? – спросил Риордан и сморщил свой широкий кривой нос.

Заглянув в бездну, он широко раскрыл бледно-зеленые глаза.

– Думаешь, ты перепрыгнешь? – стал подзадоривать Риордан мальчика.

Тимми Риордан был гораздо старше Дэвида. Он уже давно изучил слабые места в человеческой натуре.

На краю расщелины молча стояли и другие подростки. Дэвид знал их: рыжеволосый и веснушчатый Пфеффер, Ван, девочка с тонкими чертами лица и блестящей черной косичкой, Медфорд с шоколадными глазами и смуглой кожей, и Гарсия, чье темное узкое лицо обрамляли большие оттопыренные уши.

– Ну, – подстрекал Риордан. – Осмелишься? Или тебе слишком страшно?

Дэвид понимал, что попытка перепрыгнуть трещину может стоить ему жизни. Если бы его мать знала, у края какой пропасти он стоял, она не выпустила бы мальчика из дома до конца его жизни.

– Это не так и опасно... – неуверенно ответил Дэвид, пытаясь скрыть дрожь от леденящего душу холода.

– Ну-ну, – буркнул Риордан.

– Я думаю, что нам всем пора возвращаться домой, – заявила Медфорд. – Эта затея глупая и опасная. Кажется, вы собираетесь сломать себе шею?

– Девчонка, да что ты понимаешь? – поставил ее на место Риордан, Медфорд вздрогнула и отшатнулась, словно получила пощечину.

– Мы же не хотели приходить сюда! – с прежней решимостью настаивала она.

– Никто и не собирается прыгать, хотя здесь нет ничего особенного, – не сдавался Риордан.

Пфеффер и Гарсия дружно поддакнули: никому из них не хотелось выглядеть трусом ни в глазах девочек, ни в глазах Риордана.

Риордан, самый старший из всех, ухмыльнувшись, повернулся к Дэвиду:

– Ну!

Дэвид еще раз посмотрел на расщелину и съежился от страха и холода. Может Медфорд права? Может, все это, действительно, глупо?

– Я передумал, – тихо произнес он. – Я не стану прыгать.

– Не станешь? Что с тобой, цыпленок? – насмешливо спросил Риордан.

Дэвид почувствовал, как покраснели его щеки. Втянув голову в плечи, он до ушей поднял воротник своей парки.

– Вот что значит, когда у человека нет отца, – рассмеялся Риордан.

Услышав эти слова, Дэвид застыл на месте. Он ощутил на себе взгляды остальных ребят. В который раз Дэвиду напоминали, что он единственный ребенок во всей колонии, родившийся без мужчины.

Прижав руки к груди, Риордан взглядом пригласил Дэвида перепрыгнуть через пропасть. Казалось, выбора уже не оставалось. Когда он сможет показать, что он настоящий человек, хоть и является полусиротой? Дэвид должен доказать, что

он мужчина, что он стал таким и без отца, что он уже многое умеет в свои десять лет.

– Ладно, – собравшись с духом, тихо прошептал мальчик, – Я сделаю это, но только после всех. Вряд ли первым прыгнул бы Риордан, такое было просто невозможно представить. Он стал верховодить компанией ребят около двух лет назад, когда его семья переехала на эту планету.

Бросив последний взгляд на мрачную и холодную расщелину, Дэвид отошел от ее края на добрых двадцать шагов. Мальчик знал, что нужно сделать хороший разбег. Если не удастся как следует разбежаться, он просто не допрыгнет до противоположного края и навсегда сгинет в черной бездне. На какое-то мгновение перед глазами Дэвида предстало жуткое видение: холодный мрак и хруст ломающихся костей. Но эта картина быстро исчезла.

Риордан не произносил ни звука: больше не было никакой необходимости подгонять младшего товарища.

Глубоко вздохнув, Дэвид напрягся. Все его мускулы натянулись как струны. Неожиданно мальчик услышал завывание ветра, гуляющего по этому безжизненному плато. Каждая скала, каждая пещера, каждая расщелина издавала свои звуки, сливающиеся, в конце концов, в один жутковатый протяжный вой.

Дэвид услышал биение своего сердца. Казалось, оно готово было выпрыгнуть из груди. Пригнувшись, мальчик бросился навстречу бездне.

Через секунду или две он увидел надвигающуюся на него расщелину, похожую на хищную, готовую проглотить, пасть чудовища. Поравнявшись с ребятами, Дэвид услышал чей-то стон. Ему показалось, что это была Медфорд. Но ее стон не остановил мальчика. Добежав до края расщелины, он с силой оттолкнулся правой ногой и взмыл над пропастью. Невероятно, но за мгновение, пока Дэвид перелетал с края на край, его посетили тысячи мыслей.

Позади остались и казавшаяся непреодолимой пропасть, и страх, сковывающий тело и душу мальчика. Дэвид коснулся твердой поверхности; и его тело, маленькое и тщедушное, несколько раз перекатилось по острым мелким камням.

Почувствовав безудержную радость и облегчение после такого смелого, решительного поступка, мальчик заплакал. Наконец, взяв себя в руки, он поднялся на ноги и повернул заплаканное лицо к своим товарищам.

Риордан громко рассмеялся. Остальные молчали, не зная, что делать. Только Пфеффер, казалось, был готов присоединиться к старшему товарищу.

– Что здесь смешного? – обиделся Дэвид. Первым заговорил Риордан. Указав на Дэвида пальцем, он ответил:

– Да ты сам. Я не верил, что ты прыгнешь. Ты самый настоящий скизит.

Дэвид вздрогнул. Когда-то Риордан разъяснил всем, что слово "скизит" означает самое грязное, самое отвратительное ругательство, какое только может быть во всей галактике.

– Но ты же сам просил меня, – обиженно произнес Дэвид.

– Ну и что? Теперь ты будешь делать все, что тебя попросят? – вновь рассмеялся Риордан.