Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая

Бокщанин Алексей Анатольевич

Победное шествие эпопеи Ши Найаня продолжалось и далее. Яркие эпизоды из «Речных заводей» становились излюбленной темой народных сказителей. Среди них особую славу в XVII веке приобретает Лю Цзинтан. Драматурги выводят его в своих пьесах. Поэты воспевают в стихах его искусство. Знаменитые литераторы составляют его жизнеописания. В XVII столетии «Речные заводи» переводятся в Корее, сюжеты романа используются в музыкальных драмах Вьетнама. Произведение Ши Найаня положило начало эпопеям XVH-XVIII веков о повстанцах и других народных героях.

«Речные заводи» относятся к лучшим творениям китайской художественной прозы и по праву занимают одно из первых мест в богатейшем культурном наследии Китая. Российский читатель может прочитать эту книгу в превосходном переводе А. П. Рогачева.

Империя Мин — царство кастратов

Многое поражало тех, кто впервые попадал в Пурпурный

Запретный город — дворцовый комплекс императоров династии Мин. Восхищали и дворцы, и парки, и павильоны, и кричащая роскошь. Среди прочего поражал и вид тысяч странных, одинаково одетых людей, сновавших здесь. Раскованные в речах и манерах, они имели отталкивающую внешность. У них отсутствовали следы пола и возраста. Старые не имели бороды, а молодые выглядели как женщины, одетые по-мужски. Много встречалось толстых и рыхлых. Одни говорили девичьим голосом, другие — неприятным фальцетом, зачастую срываясь на визг. При ходьбе они слегка сгибались, наклоняясь вперед, и семенили мелкими шажками. От многих дурно пахло, как от страдающих ночным недержанием мочи. Это были дворцовые евнухи, но не «постельная стража» мусульманских гаремов, а служители с самыми различными обязанностями. В отличие от Европы дворец монарха наполняли не обычные слуги, а слуги-кастраты. В традиционном Китае император, или Сын Неба, считался почти божеством. Поэтому простолюдины не только не могли его обслуживать, но и даже видеть. Пребывание во внутренних помещениях дворца, а тем более в личных покоях Сына Неба надлежало доверить особой категории лиц. Для этого и потребовался институт евнухов — людей «третьего пола», лишенных естества и ставших как бы тенью государя. Дворцовые нужды и охрана обеспечивались приказами, сплошь состоявшими из скопцов. Последние обслуживали императорскую семью и двор, снабжая их всем необходимым. Существовал особый «табель о рангах» для евнухов. Состоял он из 10 чинов, 5 рангов и 24 должностей. Имея свою внутридворцовую должность, евнухи как бы вводились в систему имперского чиновничества.

Служба при императорском дворе в Китае была престижной и выгодной. Удачная карьера дворцового евнуха давала близость к Сыну Неба, власть, почести и богатство. Стать таким «придворным» в период Мин стремились многие бедняки и люди среднего достатка. Служба евнухов была почетной. Дворцовые скопцы стояли лишь на ступеньку ниже победителей на столичных экзаменах. Для многих это был прямой путь к богатству, почету и власти. Успешная карьера кастрата могла облагодетельствовать его семью и род на ряд поколений. Многие евнухи еще до кастрации имели собственных, а после оскопления — приемных детей. Чаще всего скопцы усыновляли своих племянников, передавая им все права и привилегии наследования. Быстрый рост числа кастратов в Китае начался с середины XV столетия. Причины были разные. Бедняки, спасаясь от голода и лишений, нередко отдавали сыновей и внуков под нож хирурга еще в детском возрасте. Другие делали оскопление, дабы избежать государственной трудовой повинности. Третьи мечтали о чинах и богатстве. Четвертые не хотели работать в поте лица, но рассчитывали на спокойную и сытую жизнь. Иногда евнухами становились не только мальчики, юноши и молодые мужчины, но и люди в летах.

Запретный город в Пекине и летние загородные дворцы императора кишели евнухами. Скопцы обслуживали дворцы его сыновей и внуков в столице и ее окрестностях. Много кастратов состояло при дворцах и усыпальницах в двух других столицах империи — Нанкине и Фэнъяне. Евнухи сновали во дворцах удельных князей. Они управляли поместьями и иными владениями родни правящего дома Чжу. Рассеянные по стране по городам и рудникам, они выполняли специальные функции надзора и руководства. Кроме того, еще большее число кастратов не получили места на службе и влачили жалкое существование. К концу правления династии Мин при дворе насчитывалось более 10 тысяч евнухов, а всего по стране — около 100 тысяч.

Между тем в начале эпохи Мин наблюдалась совсем иная картина. Скопцов было мало, политического веса они не имели, и положение их было незавидным. В Китае издавна существовало довольно настороженное отношение к евнухам. С их усилением и деятельностью связывали падение династий Поздняя Хань (I–III века) и Тан (VII–X века). На это, в частности, указывал в своих поучениях потомкам и сам основатель династии Мин Чжу Юаньчжан (1368–1398), который недоброжелательно относился к евнухам и считал их только слугами. «Они могут лишь подавать вино, подметать полы, передавать приказы, но им нельзя давать никаких поручений», — писал Чжу Юаньчжан. Согласно его указу, евнухи не имели права вмешиваться в политику, не могли покидать дворец и столицу. Первый минский император, стремившийся «держать евнухов в узде», распорядился на воротах дворца укрепить медную доску с надписью: «Евнухам запрещается участвовать в государственных делах. Нарушивший это правило будет обезглавлен». Стоило скопцу заговорить о делах правления, как его выгоняли со службы при дворе. Евнухам запрещалось изучать конфуцианские каноны. Они должны были постоянно жить в Запретном городе. Для выхода из него требовалось специальное письменное разрешение. Чжу Юаньчжан советовал будущим правителям и провинциальным чиновникам не

слишком доверять евнухам, ибо среди них преобладают порочные люди. Он заставил скопцов подчиниться жестким общеимперским правилам и стремился понижать ранг должностей евнухов.

После раскрытия заговора канцлера Ху Вэйюна в 1380 году Чжу Юаньчжан упразднил кабинет министров и посты канцлеров. Всю военную и политическую власть он сосредоточил в своих руках. Себе в помощь он создал Императорскую канцелярию (Нэйгэ), а ее секретарям отвел лишь роль советников. При его преемниках все важные государственные дела должны были решать сами императоры. После упразднения постов канцлеров, верховного главнокомандующего и ликвидации Центрального правительственного совета (Чжуншу) между императором и более низкими уровнями исполнительной власти возник вакуум. Последний заполнялся при преемниках Чжу Юаньчжана по-разному, в том числе путем допуска евнухов к внедворцовым делам управления.

Уже при третьем минском государе Чжу Ди (1402–1424) скопцы резко пошли в гору. Сей император совершил государственный переворот, опираясь на евнухов. Не доверяя старым сановникам своего деда, новый государь развязал скопцам руки. В его царствование евнухи добились права осуществлять дипломатическое представительство, решать вопросы войны и мира, инспектировать армию и командовать войсками на местах. Чжу Ди выдвигал евнухов в противовес штатской бюрократии и военным, рассчитывая обрести в них верную опору своего самодержавия. Именно при Чжу Ди начался быстрый количественный рост этой касты. Евнухов стали посылать военными наместниками в пограничные провинции. Им даровали одеяния князей низших степеней (гун, хоу) и ставили выше военачальников. При Чжу Ди началось широкое использование дворцовых евнухов на «вне-дворцовой» службе. Их назначали специальными уполномоченными на местах, дипломатическими представителями и инспекторами войск. Скопцы стали контролировать столичную гвардию, внешнюю морскую торговлю, заниматься политическим сыском и выполнять функции цензоров-контролеров. В итоге практическое решение многих вопросов после смерти Чжу Ди перешло к евнухам. Абсолютная власть Сына Неба стала плавно «перетекать» в их руки. Само собой разумеется, что политическим влиянием и властью пользовались главные евнухи, в том числе руководители дворцовых учреждений.

Чжу Юаньчжан строил госаппарат империи Мин так, чтобы в военной, бюрократической и дворцовой системах не мог появиться лидер. В начале XV века этот принцип был отброшен. Ведущая роль при дворе перешла к Управлению церемоний, то есть органу, находившемуся в руках евнухов. Его начальник стал главой придворных кастратов. Ему были подвластны воинские подразделения евнухов, тайная полиция и дворцовая охрана.

Если Чжу Юаньчжан запретил давать кастратам классическое конфуцианское образование, то один из его преемников открыл специально для этого Придворную школу евнухов. Более того, их допустили к государственным экзаменам на получение ученых степеней. После этого их стали назначать на руководящие административные посты наравне с представителями шэньши. Если основатель династии Мин запретил перемещение евнухов по стране, то его наследники, забыв этот наказ, распространили их власть и за пределы столицы. Так, они ведали охраной Нанкина, делами провинции Хугуан и канцеляриями военных наместников. Вскоре евнухи сами стали наместниками. Свыше ста лет (1425–1529) они занимали должности военных наместников во всех провинциях страны. Правда, позднее с этой практикой было покончено. Если Чжу Юаньчжан назначил контролеров над евнухами, то при его преемниках кастраты сами захватили функцию надзора за чиновниками. В 1420 году была создана пресловутая «Восточная ограда» (Дунгуан) — орган секретной и сыскной службы евнухов. Его начальник, один из самых влиятельных среди главных евнухов, даже получил право на личную охрану. «Восточная ограда» занималась исключительно борьбой с заговорами, изменой и «коварными речами». Здесь арестованных допрашивали, пытали и держали за решеткой.

Так уже ближайшие преемники основателя династии Мин пренебрегли его предостережениями в отношении скопцов. С начала XV века евнухи «вышли» за пределы чисто внутридворцовых дел и «вторглись» в гражданское управление, военное дело и надзор. Введение принципа единоначалия в системе внутридворцовых учреждений позволило евнухам обрести значительную самостоятельность по отношению к власти Сына Неба. А это, в свою очередь, открыло дорогу к бесконтрольному росту числа придворных кастратов. Чжу Юаньчжан считал пребывание свыше тысячи скопцов при дворе одной из возможных причин ослабления и падения династий. После его смерти этот численный предел был превзойден многократно.

В отличие от Чжу Юаньчжана его преемники возлюбили кастратов. Императоры крайне ценили личную преданность своих скопцов. Сыны Неба питали пристрастие к кастратам по ряду причин. Во-первых, скопцы не были обременены семейными заботами. Во-вторых, не являлись ставленниками знати. В-третьих, целиком зависели от монарха и не могли ему противостоять. В-четвертых, всегда находились при государе и лучше всего подходили для выполнения срочных и специфических поручений. В-пятых, императоры долгое время считали евнухов всего лишь послушными проводниками своей воли и не предполагали, что именно они фактически узурпируют власть монарха.