Ликвидация СССР и сионизм
Шрифт:
23 июля было объявлено о дате подписания (к 20 августа) согласованного текста Договора о Союзе Суверенных Государств.
В тот же день в газете «Советская Россия» было опубликовано обращение «Слово к народу» ряда политических деятелей, военных, деятелей культуры с призывом создания народно-патриотического движения, сплотиться, чтобы остановить цепную реакцию распада государства, экономики, личности.
2 августа Горбачев выступил по центральному телевидению с двусмысленным заявлением: «Союзный договор открыт к подписанию… Мы вступаем в решающий этап преобразования нашего многонационального государства в демократическую федерацию. Что означает для жизни страны заключение нового Союзного договора? Это преобразование
И спустя ряд лет Горбачев продолжал утверждать: «Сейчас нередко можно услышать, что подготовленный к августу союзный договор якобы означал разрушение союза.
Нет! Заключение этого договора было реальной альтернативой развалу Союза. Его подписание означало бы сохранение единого союзного гражданства… Новый договор означал бы сохранение и развитие союзного рынка, сохранились бы единые (не объединенные) Вооруженные силы. Обеспечивалась бы государственная безопасность союза, единая внешняя политика».
Все это было колоссальным обманом народа, соревноваться в котором мог разве что доктор Геббельс. Ни о каком сохранении союзной государственности при подписании упомянутого договора не могло быть и речи. Его реализация означала бы исполнение смертного приговора Союзу ССР. Все это свидетельствовало о том, что «ново-огаревский процесс» по юридическому оформлению ликвидации союзной государственности к этому времени зашел в тупик. Нужно было какое-то «действо», которое можно было бы представить обществу как одну из причин «распада» или «развала» Союза ССР. Требовалось что-то вроде «поджога» рейхстага в Германии, что дало бы «демократам» возможность ускорить ликвидацию политических и экономических основ жизни советского народа.
В этих условиях Горбачев предпочел остаться в стороне, отбыв 4 августа в отпуск в Форос.
14 августа ТАСС распространяет проект нового союзного договора.
16 августа в «Российской газете» опубликовано заявление координационного движения «Демократическая Россия», в ультимативной форме предостерегающее от подписания 20 августа Союзного договора как якобы возрождающего имперские традиции…
Преступная ликвидация СССР
19 августа 1991 г. в 6 часов утра по радио и телевидению было передано заявление Председателя Верховного Совета СССР А. И. Лукьянова от 16 августа 1991 г., в котором содержался призыв пересмотреть содержание проекта нового Союзного договора, согласованного в Ново-Огареве, внеся в него ряд положений, предусматривающих: 1) сохранение в СССР единого экономического пространства, 2) единую банковскую систему, 3) закрепление за Союзом собственности, необходимой для его нормального функционирования как федеративного государства, 4) недопустимость приостановления действия законов СССР со стороны республик, законов республик со стороны СССР.
Предлагалось эти вопросы еще раз рассмотреть на сессии Верховного Совета СССР, а затем на Съезде народных депутатов СССР.
Следует заметить, что сами по себе эти предложения и их реализация не исключали ликвидацию союзной и российской государственности путем подписания упомянутого договора. Требовалось иное — отмена законов о земле и о собственности и основанных на них деклараций национально-государственных образований о суверенитете.
В то же день,19 августа 1991 г., радио начинает передавать информацию о введении ЧП в некоторых районах СССР. Одновременно были обнародованы Указ вице-президента СССР Г.И. Янаева и заявление «Советского руководства» о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР и обращение ГКЧП к советскому народу. В ГКЧП СССР входили: О.Д. Бакланов, В.А. Крючков, В.С. Павлов, Б.К. Пуго, В.А. Стародубцев, А.И. Тизяков, Д.Т. Язов, Г.И. Янаев.
О влиянии тех или иных событий на жизнь общества и их правовой оценке можно судить только в контексте предшествующего и последующего состояний общества. Все видели, что страна катится в пропасть и ждали, что кто-то и что-то должен сделать, чтобы положить конец падению в бездну. В этом свете августовское «действо» не было неожиданностью. Вопросы, граничащие с недоумением, возникли в ходе совершения этого «действа», и особенно по его окончании. И главным из них был и остается вопрос: с какой целью все это делалось? Ведь для предотвращения грядущей катастрофы нужны были иные действия.
Сам «путч» был каким-то странным. Танки ввели, но телевидение не отключили. Комендантский час ввели, но въезд в Москву оставили свободным, аэродром закрывать не стали.
А вот как оценивало это событие радио «Голос Америки»: «Хотя путч, по-видимому, готовили тщательно, действия заговорщиков выглядели довольно дилетантски. Не было никаких арестов, границы и аэропорты оставались открытыми. Даже запрещенные вначале реформаторские органы печати продолжали выходить. Правда, экипажи танков направили стволы орудий туда, где назревали очаги сопротивления московских демократов. Но армия в народ не стреляла, и москвичи сразу не почувствовали слабость организаторов путча. Они украшали пушки танков цветами и флажками в традиционных национальных русских цветах, раздавали танкистам бутерброды, фрукты, молоко и сигареты.
Таким образом, то, что едва не завершилось трагедией, оказалось опереточным фарсом».
21 августа Горбачев прибыл в Москву, а членов ГКЧП арестовали. Горбачев дорого бы дал, чтобы забылась его оговорка в первые часы после возвращения из «форосского плена»: «Всей правды вы никогда не узнаете».
Вскоре последовало постановление Президиума Верховного Совета СССР за подписью Лукьянова «О неотложных мерах по восстановлению конституционного порядка в стране».
«1. Считать незаконным фактическое отстранение президента СССР М. С. Горбачева от исполнения его конституционных обязанностей и передачу их вице-президенту.
2. Потребовать от вице-президента Г. И. Янаева немедленной отмены его указов и основанных на них постановлений о чрезвычайном положении как юридически недействительных с момента их подписания.
Внести на рассмотрение внеочередной сессии Верховного Совета СССР положение о создании депутатской комиссии для осуществления контроля за ходом расследования действий должностных лиц, нарушивших Конституцию СССР».
Одновременно в стране была развязана беспрецедентная антикоммунистическая истерия с тем, чтобы голословно обвинить КПСС если не в организации заговора, то в причастности к нему. Так, в блиц-интервью АиФ на вопрос: «Что ждет Гидаспова? (секретаря Ленинградского обкома КПСС)» Собчак ответил: «Он вызван к следователю. Возбуждено уголовное дело… Я ему сказал: «Вы могильщики своей партии. Если бы вы действительно думали о судьбе своей партии, вы и все члены обкома выбежали бы на улицу и кричали, что к этому перевороту не имеете никакого отношения». Но они этого не сделали».
Удобная формула. А если бы они «выбежали» на улицу, то тогда еще в большей мере можно было бы утверждать о причастности КПСС к «заговору» по принципу: на воре шапка горит. Волчья логика, известная из басни Крылова «Волк и ягненок»: последний оказался виновным потому, что волк хотел есть.
Не хватило трезвости в оценке опереточного фарса и Комитету конституционного надзора СССР, который в своем заявлении назвал его антиконституционным государственным переворотом.