Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книга 1, Книга 2, Книга 3. Самая полная версия
Шрифт:
Но всё это будет после… А сейчас раннее утро, ночная баня, бассейн, немного алкоголя, подаренный релакс и крепкий, но непродолжительный сон – не самое плохое для поднятия тонуса и настроения после нескольких проведенных в отделении милиции часов, потери, ставшего драгоценным, пистолета и перед ожидаемой разборкой с Левоном [19] и его гвардией. Ночью, приняв все решения и подведя итоги утром за чашечкой турецкого кофе, мы с Виталием ждали общего появления. Если Левон не пойдёт на наши условия, то будущее призрачно. По нынешней обустроенности работы и положению вещей совершенно понятно: эти ситуации – только начало, опыт был небольшой, но достаточный.
19
Фамилии уже не помню. Некий бизнесмен, с полукриминальной командой и неплохими связями, старавшийся подняться до уровня авторитета, но так и не сумевший добиться своего, поскольку хотел взять многое, не отдавая при этом ничего.
Сказать, что сейчас я жалею об этом – не сказать ничего. С точки зрения истории, жизнь человека, да и происходящего вообще, в конкретных событиях и мотивациях,
Левон был застрелен немногим позже при выходе с очередной встречи, при скоплении народа и его охранников, которые, как это принято, ничего не предприняли, хотя исключения бывают – охранник «Коши бауманского», вовремя среагировав, расстрелял уже готовящихся со стволами наперевес выходить из машины «одинцовских», выпустив две обоймы в их жигули, заставив тем самым неудачливых стрелков очистить от своего присутствия не только автомобиль, но и улицу, оставив стволы, машину, и испорченный воздух, забыв о целях и задачах…
Время подошло, но ещё никого не было, эта странность выгнала нас на улицу, где, оказывается, более сорока человек молодой и крепкой толпой осиным роем окружили 8–10 жавшихся друг к другу «героев». Всё устраивалось само собой, и Левон, бывший главной фигурой нападок, хотя и безопасных, но назойливых, ощутил в полную меру сложившуюся в коллективе атмосферу. Мы появились как нельзя вовремя, и спасённый, наконец, армянин переводил дух в мягких креслах фойе под неусыпными взглядами разгорячённой и убежденной, в свой правоте, толпы.
Я полностью поддерживал ее требования, к тому же они не касались финансов. Но убирать племянника и половину таких же его приятелей шеф не собирался, будучи уверен, что мне жалко будет покидать налаженное, обжитое и, вообще-то, сладкое место! Он был прав – это действительно не доставило удовольствия. Договорившись о сутках для размышления, он удалился в окружении своих приближённых, в принципе, кроме болтовни и побегушек ничего не делающих, но имеющих определенный вес в принятии решений, в чём я убедился уже завтра. Смены что-то увлечённо обсуждали, и мы с Виталием подошли объясниться и успокоить людей, но то, что я услышал, несколько шокировало: мне предлагалось стать «главшпаном» этой уже организованного формирования и вести их на «вольные хлеба». Предложений по этим самым «хлебам» была масса. Разумеется, я всё выслушал и попросил 24 часа на размышления, имея в виду время после завтрашней встречи с Левоном. В душе я знал, что мой ответ будет отрицательным. Я не был к этому готов. Если вынужденное применение лёгкого криминала я еще мог оправдать, как и незаконное владение огнестрелом и даже некоторое его, почти безопасное, применение, то не был готов вступать в открытое противоречие с законом, хотя и с явной выгодой и без особой траты сил. Забавно, а ведь некоторые родственники моих ребят, имеющие бизнес, и ряд структур, относящихся к ЦДТ, и уже налаженные отношения с близлежащими палатками, заправкой и так далее – все просили помощи, которую и получали от нас, предлагали деньги или товары. Мы брали скидками, потому что я пока не представлял других отношений и не понимал их мотивации делиться. Сейчас же всё стало очевидно, и даже приблизительные подсчёты показали, что возможный доход на каждого, по сравнению с имеющимся, возрастал как минимум вдвое, и это пока ничего не предпринимая. Конечно, в расчёт не входил сам «Дом Туриста».
Ни я, ни мой друг этого не хотели и не могли принять. Всего лишь полтора года отделяли сегодняшнего непонятливого человека от того, поставленного в условия тяжелейшего выбора государством в 1991 году. Тогда я бы в это не поверил, но уже в 93-м я принял решение и предпочёл чужую жизнь безопасности и спокойствию своей семьи.
Диалог следующего утра был жарким, собравшиеся производили впечатление людей, разговаривающих на разных языках. В этом общем непонимании Левон неожиданно для меня выдвинул условие, надеясь задержать меня, совершенно чётко осознавая, что теряет огромный куш – ведь со мной уходили все остальные. Так и произошло. Он предложил в недельный срок возместить сумму, потраченную на выкуп меня из отделения милиции, и вернуть пистолет, причём тот же! Через год от меня потребуют то же самое, но я уже не смогу отделаться так же убедительно, как сейчас, по одной простой причине: сейчас это было спонтанное требование, а позже – специально и профессионально подготовленный комплекс мероприятий.
Мой, теперь уже бывший начальник, если можно так сказать, резюмировал тем, что вообще ничего особенного в выходке своего племянника Артёма со стрельбой во дворе гостиницы не видит, и во всём виноват я сам, так как растерялся. Что ж, примеры всегда действенны и показательны, а ситуация критическая, сулившая столкновением прямо сейчас. «Правая рука» – приближённый кавказца Александр – стоял несколько расслабленный, уверенный в неотразимости предъявленного мне обвинения, остальные медленно надвигались с угрожающим видом. Виталик и ещё один парень, на машине которого мы приехали, стояли внизу, под окнами, открытыми настежь – жара, лето, но занавески задёрнуты. Третий этаж, вариантов масса, но у меня всегда получалось выбирать не только самый неординарный, но и действенный. Наглые улыбки и уверенность резко преобразились в бледный стопор, когда пистолет Александра, торчавший у него за поясом, оказался у меня в руке. По непониманию или неосторожности он не только дослал патрон в патронник, но и не поставил на предохранитель. Курок, естественно, остался в крайнем отведенном назад положении, что человеку опытному говорило об экстремальной готовности хозяина оружия, а заодно о его неопытности [20] . Поэтому я был, в отличие от них, готов ко всему. Слава внимательности и наблюдательности: «предупреждён, значит вооружен» – в данном случае в прямом смысле. Пока ошарашенные ждали команды, время было упущено. Я же, не задумываясь, сделал несколько выстрелов в нечто небольшое, висящее на стене за их спинами, что произвело впечатление, половина попадала на пол, остальные… Впрочем, я не особо смотрел. Произнеся что-то типа: «Я кончил» или «Я всё сказал», – поставил пистолет на предохранитель и исчез за дверью, сразу натолкнувшись на Виталика, пытавшегося прорваться сквозь металлическую дверь мне на помощь. Увидев меня, поинтересовался: «Убил, что ли?» – воистину, этот день нёс массу удивительного. Наш третий, несмотря на звуки выстрелов, спокойно спал, что, однако, не повлияло на скорость нашего отъезда. Покидая это место, я заметил неколеблющиеся шторы в окне и почему-то показавшуюся тишину. Наивно и с улыбкой подумал, что они осознали свою неправоту, хотя последствий всё равно не было, а вновь помогший мне очередной ПМ (пистолет Макарова) так и не вернулся к своему хозяину.
20
Не уверенный в своей подготовке человек зачастую опасается, что не успеет извлечь, снять оружие с предохранителя и дослать патрон в патронник, а потому делает это заранее, что несет опасность непроизвольного выстрела, а заодно дает понять людям наблюдательным само его состояние. Профессионалы же могут позволить себе дослать патрон в патронник, но при этом обязательно ставят оружие на предохранитель. Многое могут сказать и глаза, и движение рук вокруг места нахождения оружия, расстояние и то, как человек его извлекает, наводит на цель и целится.
За время следующих трех дней я забрал и раздал причитающиеся каждому деньги и, за счёт заведения, устроил общий банкет в ресторане на втором этаже – незабываемое по теплоте и пожеланиям мероприятие, пронизанное благодарностью и, одновременно, сожалением из-за всё-таки расставания. По выходу из отеля я встретил одного из старших «солнцевских», Семёна, и между делом бросил о бесхозности гостиницы, на что он поинтересовался: «А ты?» – у него даже не было мысли, что, имея такую команду и все предпосылки, можно не «крышевать». Хотя и у них не всё сразу получилось, а может, и вовсе не у них.
Всё это означало следующее – поиск нового места, что и привёло меня, через разные перипетии, в мир, который стал моим на 10 лет!
С этой страницы я буду, упоминая человека, ушедшего в мир иной, указывать, по возможности, дату его смерти. Если это будет не насильственная смерть, тоже отмечу, но, кажется, таких будет мало. Кто бы и какими бы они ни были, да простит Господь души их грешные! Аминь.
Итак, ваш покорный слуга (жив пока ещё чудесным образом!), в очередной раз оказался перед очередным белым листом в книге своей жизни. ЦДТ, Левон и все приятные молодые люди оказались позади, всё нужно было начинать заново. Я не кинулся грабить, воровать, и, как ни странно сегодня звучит, не нанялся убийцей, но подробно искал и рассматривал любую возможность работы по знакомым и знакомым знакомых.
Две «коммерческие палатки» [21] , где я устроился, как сейчас принято говорить, менеджером по поставкам, не принесли дохода ни мне, ни хозяину. Напротив, моя попытка отбить их от рэкета, увенчалась хоть и временной дневной победой, но ночной потерей одной из них, сгоревшей со всем содержимым. Пока возместить потерянное мне было нечем, пришлось покинуть место с долгом, который отдал позже.
В спортивный зал «Бомбоубежище» меня пускали в долг, по старому знакомству. От нового места проживания на 5-й Кожуховской улице это было не близко, но надежда найти там что-нибудь подходящее подкреплялась интуицией, которая оказалась верной – Григорий Гусятинский (погиб 30 января 1995 года от руки автора в Киеве), с которым я был уже знаком, занимался силовым троеборьем и зал посещал постоянно, тем более что вместе с «афганцами» [22] вложился в него не копеечно. Увидев меня без формы и уже прослышав о моих поисках, предложил заняться организацией ЧОПа, а пока быть в одной из его команд, называемых в шутку «африканцами». Это были два молодых человека: Дмитрий (инструктор по прыжкам с парашютом, погиб около 2000 года, спасая подопечного во время очередного учебного прыжка) и Юра Лукьянчиков (убит в 1994 году по указанию Григория, по официальной версии – за неподчинение, фактически – за отказ подносить чемоданы его супруги, сопровождая это соответствующими некорректными, как ей показалось, в ее адрес словами). Разумеется, я согласился.
21
В буквальном смысле палатки из любого материала, любого размера и цвета, набитые чем угодно, от женских туфель и поддельного конька, до жвачек и сигарет, продаваемых как угодно, даже по одной штуке, лишь бы покупали. Как правило облагались налогом криминала, через что обретали хоть какую-то защиту от хулиганов, большого количества свободных разбойников, просто разозленных на жизнь граждан, недополучивших дозу отдыхающих, да пожалуй и наглеющих чиновников, сравнимых только с, такими же желающими стать «крышей», бандюшками. Порой «стрелы» по этому поводу происходили по нескольку раз на дню. В общем, бизнес скорее на выживание, чем достатка ради. Стояли эти палатки где угодно, то по одной, то неорганизованной кучей, создавая милую тогдашнему обывателю пеструю картину чьего-то кажущегося благополучия во всеобщем бардаке.
22
Бывшие военнослужащие, проходившее службу в Афганистане, образовывавшие свой бизнес и зачастую «крышуя», подобно нам, чей-то, опираясь на всевозможные фонды, имеющие официальные льготы и освобожденные от налогов…, отличались сплоченностью, стойкостью перед искушением развала, профессиональностью и щедрой помощью сиротам и инвалидам – последствиям той, уже забытой войны.
Внешне ничего не вызывало подозрений и было очень похоже на работу в ЦДТ, с разницей в том, что деятельность и оружие тут должны были быть оформлены юридически, однако это оказалось лишь обещанием, а скорее – просто неудачной шуткой с целью завлечь подобных мне доверчивых балбесов. Особенно в курс дела нас никто не вводил, а мы и не интересовались, у меня даже не было мысли не доверять офицеру – внутрикорпоративная этика, переходящая и на период отставки. Ежедневные сборы, массовки, где я был пока рядовым участником, всё вдалеке от происходящего, ЧОП оформлялся сам, моё участие требовалось лишь в мелочах, якобы до тех пор, пока он не вступит в рабочую фазу. Зарплата была маленькая, бесполезной суеты много, впрочем, для того времени, как у всех. Время мошенников разных мастей. Механизм кредитов слаб, «авизо» в разгаре, – впрочем, его погубила жадность кавказцев, эту так лелеемую еврейскими банкирами тему. Последние умели брать понемногу, но часто, а отдав чеченцам, тем самым поставили крест на кормушке – те напали не по-детски и сразу, наивно полагая, что так получится больше и будет продолжаться всегда. Но деньги сыграли свою роль, вытянув диаспору на невиданные высоты, что, как полагают многие, и привело к сегодняшнему положению вещей в ситуации с горными «побратимами», которых Россия, её ресурсы и её налогоплательщики «кормят» от пуза той грудью, которая должна кормить самих россиян.