Лилигурия
Шрифт:
Циа коротко взмахнул рукой, приглашая следовать за собой, сделал несколько шагов в сторону холмов, но тут же остановился, видя, что чужаки не спешат последовать за ним. На его немой вопрос Тугуев ответил просто:
– Мы сейчас догоним тебя, но сначала решим, кому следовать за тобой, а кому остаться здесь.
И уже через минуту следом за жрецами шагали трое – сам Тугуев, Арчин и Шамов. «Инструктаж» Мигову, которого Алик оставил за старшего на борту челнока, он давал уже на ходу.
– Мар, сами не расслабляйтесь, ведите наблюдение за окрестностями, смотрите «кино», что мы будем передавать по ходу общения с аборигенами, и будьте наготове, мало ли что.
Верховный жрец, не оглядываясь на людей, шёл к западной окраине холмов. Из хитрости или по какой-то другой причине дорогу к ним он выбрал таким путём, что стреляющие «бочки» остались далеко в стороне. А посмотреть бы на них не мешало. Как-то не вязались существа, живущие, по сути, в каменном веке и эти стреляющие монстры. Процессия обогнула крайние холмы, из-за которых показались орудия туземцев, и вышли на длинную прогалину между ними, чем-то напоминающую просеку в лесу или… улицу города. От жаркого дыхания светила земля прогрелась настолько, что над холмами стояло марево.
Арчин невольно покосился на жрецов, на лицах и лысых черепах которых блестела испарина. Судя по всему, они редко бывали на солнце. Их кожа, в отличие от обычных туземцев, была абсолютно белой, а точнее – бледной. Людям в защитных комбинезонах было значительно комфортней. В них сохранялся нормальный микроклимат при условии, что стекло маски было наглухо закрыто. А как хотелось глотнуть всей грудью этот жаркий, влажный, но настоящий воздух, напитанный ароматами планеты! Верховный жрец продолжал, не оглядываясь, идти вперёд и вдруг резко свернул в сторону. Когда люди повернули в эту же сторону, перед их глазами предстал… фасад здания! Нет, конечно, самого здания не было уже и в помине. Но то, что люди увидели, напоминало цоколь с фрагментом сохранившейся стены. В эти дебри поисковики ещё не заглядывали, это точно. Руины вокруг были скрыты зарослями травы и кустарников, но сам цоколь с одной стороны был тщательно очищен от зарослей.
– Ого! Да этот мир полон сюрпризов, – тихо прошептал в микрофон Арчин, и Алик с Ником сумрачно качнули головами в знак полного согласия.
А когда процессия, обогнув цоколь, вышла на южную сторону этого сооружения, то перед людьми открылась и вовсе удивительная картина. На этой части цоколя стояли две колонны, образующие портал. На площадку перед порталом вели три ступени. Ром сразу обратил внимание, что им – людям, подниматься по ним было привычно легко, а вот для жрецов ступени были явно великоваты. В этой части цоколя была дверь, обитая коваными металлическими полосами, окрашенными охрой.
Верховный жрец покопался в глубинах своего балахона, вытащил ключ и быстро вставил его в скважину замка. За дверью оказался просторный полутёмный холл, у задней стены которого сохранилась часть лестничного марша. До разрушения здания лестница, по всей видимости, вела на верхний этаж. Дав насладиться увиденным, Циа снова зашагал дальше. Под останками лестничного марша оказался довольно широкий люк, ведущий куда-то вниз. В тёмный провал вела шаткая деревянная лестница, сбитая из круглых деревянных стволиков.
Жрецы, сопровождающие Циа, спустились в люк первыми. Там они один за другим стали подкручивать фитили небольших настенных светильников-жиро-виков. Потрескивание фитилей и неверный колеблющийся свет от них создавал иллюзию, что они находятся в каком-нибудь подвале старинного замка. Подвал был довольно высок. Его конструкции были на удивление мощными и выполнены из крупных монолитных блоков. Кое-где в треснувших опорах и потолочных балках проглядывала рыжая от ржавчины оголённая арматура в виде тех же металлических полос, которыми была укреплена входная дверь. Они вошли в небольшой коридор и вскоре оказались перед высокой дверью. Циа снова покопался в одежде и выудил оттуда ключ поменьше размером. Распахнув дверь, он кивком головы позвал людей за собой.
Это было просторное помещение, в дальнем конце которого стоял тёмный искусно выполненный стол, заваленный стопками и отдельно лежащими серо-жёлтыми листками бумаги. Во всяком случае, это походило на плохо сделанную немелованную бумагу. На краю стола стояла миниатюрная статуэтка в виде женщины, завёрнутой в кусок ткани. Её руки и лицо были устремлены вверх. В этой позе угадывались горечь, мольба, стремление вспорхнуть, улететь из этого мира. Но людей поразила даже не сама поза, а то, что у женщины было два глаза! Значит гуры, о которых рассказывал Тоо, действительно существовали! Сбоку к ногам статуэтки была прилеплена небольшая чаша, наполненная чёрной жидкостью, а поперёк чаши лежали несколько обрезанных перьев какой-то птицы. Это был самый настоящий чернильный прибор, которыми люди пользовались ещё в доиндустриальную эпоху. Рядом со столом стояло несколько плетёных низких стульев с явно укороченными ножками. Верховный жрец указал людям на них, приглашая присесть, и тут же что-то тихо пробормотал своим жрецам. Они быстро скрылись за дверью. Тугуев и Арчин спокойно присели, а Шамов долго примерялся к своему и когда всё-таки сел, стул под ним стал угрожающе поскрипывать. Циа, с улыбкой посматривая на этого неуклюжего человека, тоже тяжело уселся на своё место. Похоже, пешая прогулка отобрала у него много сил.
– Я вижу на ваших лицах удивление, – обратился он к Тугуеву, к которому от Ника перекочевал переговорник, – но прежде, чем удовлетворить ваше любопытство, я предлагаю всем немного подкрепиться.
Один из жрецов уже успел вернуться назад. В его руках был кувшин с красиво изогнутым носиком, а крышка представляла собой стилизованную голову какого-то животного. Он же принёс и несколько неглубоких чашек такого же цвета, что и кувшин. Следом за этим жрецом показался второй. В его руках была большая чаша с тушками не то мелких зверьков, не то птиц, обжаренных до золотистого цвета. Жрецы налили в мелкие чаши пузырящуюся красную жидкость. Скорее всего, это было местное вино. Его аромат был необычен и притягателен. Алик и Ром быстро обменялись взглядами. Они решили не испытывать судьбу и, не прикасаясь к вину, взяли с подноса по одной тушке, предварительно подняв стёкла шлемов. А вот Ник, не обращая внимание на предупреждающие взгляды товарищей, уже успел пригубить вино из своей чаши и доедал второй кусок жаркого. Нет, не зря Мигов над ним всё время подшучивал. Шамовым управлял иногда не мозг, а желудок. Вскоре на лице Ника появилось такое умильное выражение, что устало улыбающийся Циа вновь что-то шепнул своим помощникам, и вскоре перед Шамовым оказалась новая горка из трёх тушек, а чашка вновь наполнилась до краёв. Но тут свою власть проявил Тугуев. Он не стал отнимать у обжоры жаркое, но решительно отодвинул в сторону его чашку с вином.
Циа несколько секунд молча наблюдал за поведением людей, а затем, тяжело поднявшись, шагнул к одному из стеллажей, полки которых тянулись вдоль двух стен его «кабинета». Назад он вернулся с небольшим плоским мешочком из кожи. Ник, увлечённый поглощением местных вкуснот, не сразу понял, что произошло. Когда он потянулся к подносу, чтобы положить туда очередную обглоданную косточку, то не узнал своих товарищей. У Алика и Рома в буквальном смысле челюсти отвисли от удивления, а в глазах стоял такой неподдельный интерес, что Ник, не успев поблагодарить хозяина за угощение, привстал со своего стула. Арчин и Тугуев держали в руках по пачке… фотографий и, лихорадочно их тусуя рассматривали изображения.
Шамов пристроился за их спинами и обомлел. Это были самые настоящие фотографии! Тугуев не глядя, сунул ему часть своих фоток, и Ник чуть не поперхнулся последним, едва прожёванным куском мяса. На него с фотографии смотрела улыбающаяся… земная девушка! Двуглазая и чертовски красивая. Арчин в это же время рассматривал другую фотку. На ней был запечатлён усатый смуглый мужчина с маслянисто чёрными глазами, одетый в белую футболку. Он обеими руками прижимал к себе двух довольно рослых трёхглазых аборигенок. Это был портрет. Скорее всего, девушки имели набедренные повязки, но вот их тройные бодро торчащие груди были голыми.