Лилия из снов
Шрифт:
Она вся была укутана в шубку, варежки, выглядела так тепло одета, что у Анны Сергеевны не было причин для беспокойства.
– Идём, чаю подадут нам, а потом будем готовиться на днях вновь посетить дворец! Уж больно ты пригляделась княжне Анне, хочет пригласить нас с тобою полюбоваться коллекцией картин, которые она обожает. Известно, что у княжны великолепный вкус к искусству! А как рисовать умеет! Вам будет о чём поговорить! Может попросишь её показать тебе некоторые приёмы! Ты же тоже так любишь рисовать!
Но Варя лишь улыбнулась в ответ
– Что за печаль, голубка моя? – обняла сразу Анна Сергеевна за плечи.
– Я такая уставшая вчера была после бала, что сразу уснула, а Мишель не стал меня утром будить и уехал, – призналась Варя о причине грусти. – Скучаю…
– Но он же тебе записку-то оставил! – улыбалась Анна Сергеевна, но Варя помотала головой, став вдруг серьёзнее и ещё более тоскливой:
– Написал… И двадцать раз слово «люблю» написал.
– Ну вот, видишь. А то, что всего двадцать, тебя расстроило?
– Даже не знаю, – вздохнула Варя. – Может быть.
– Ах, егоза, поди времени у него и не хватило написать сто раз «люблю»?! – засмеялась умиляющаяся ею Анна Сергеевна, и они вошли в дом через раскрывшиеся дворецким двери.
День проходил тихо и мирно в разговорах, размышлениях о нарядах к предстоящей встрече с княжной, пока они знали: Михаил в то время уже в пути…
Дорога его была не из лёгких. Декабрь 1815 года был холодным и снежным. Приходилось часто останавливаться в деревнях, а то и гостиницах близлежащих городов.
На одном из повстречавшемся постоялом дворе Михаил остановился, когда метель поднялась такая, что уже днём нельзя было разглядеть пути…
– Благодарю, – вздрогнув от пронизывающего холода, ответил он, когда конюх повёл его коня на конюшню позади двухэтажной постройки, где на первом этаже был трактир, а наверху – меблированные комнаты.
– Прошу, сударь, – встретил Михаила вышедший из дома хозяин и пригласил тут же пройти в дом.
Сразу же лицо Михаила почувствовало тепло. Он вдохнул полной грудью и тут же устроился за один из столиков, сняв при этом меховую шапку и верхнюю одежду, которые хозяин любезно сам принял и повесил на крюк в стене рядом…
– Вам что поесть подать? – поинтересовался он.
– Горячее, и побольше! – улыбнулся Михаил, и тот поспешил через дальнюю дверь на кухню.
В трактире было практически безлюдно и пахло свежевыпеченным хлебом. Всё располагало к уюту, отдыху. Погладив по груди, где прощупывался важный конверт, что вёз, Михаил обратил внимание на сидевшего за столиком в углу молодого офицера.
Тот сидел к нему лицом и будто бы внимательно рассматривал.
Вскоре к ним в зал спустилась по лестнице, ведущей от комнат сверху, в сопровождении ещё одного офицера молодая дама. Её наружная красота бросалась в глаза. Яркие большие глаза, пышные ресницы, тонкий стан и ласковый взгляд, который она будто бы мельком бросила следившему за всем Михаилу.
Дама остановилась у одного из столиков и спутник приставил для неё стул. Медленно снимая шерстяную шаль, дама слегка дёрнула плечиком, от чего пышная грудь, вздымающаяся в глубоком вырезе платья, обращала на себя ещё большее внимание.
Вышедший из кухни пожилой человек принял заказ дамы, её кавалера и быстро удалился назад… В зале же продолжала царить тишина и скоро стал слышен лишь шёпот спутника дамы. Он что-то увлечённо ей пояснял, а она время от времени устало вздыхала и бросала неловкий взгляд в сторону Михаила…
Глава 7
Плотно отужинав, заплатив за комнату на ночь, Михаил отправился на верхний этаж в отведённую для него спальню. Перед тем, как отправиться спать, он сел к столу и принялся за письмо для Вари.
Тишина, казалось, не нарушится, но вдруг в коридоре за дверью послышался грохот, быстро удаляющиеся шаги и визг женщины… Михаил замер с пером в руке и прислушался. Как только крик резко стих, а в его дверь раздался одиночный глухой стук, он отложил перо и поспешил открыть дверь, приготовив при этом свой пистоль.
К нему в комнату ввалилось тело той самой молодой дамы. Она была без чувств, а в коридоре уже царила полная тишина и кромешная тьма… Михаил нащупал пульс у неё и убедился, что жива… Втащив к себе в комнату, он запер дверь и отнёс пострадавшую на кровать…
«Черт возьми, что здесь происходит?… Ещё в зале мне всё не понравилось. Очень уж подозрительно… Уж не разыграно ли? Или… Или она всё же жертва… Что ж, пусть придёт в себя, а там узнаю», – размышлял Михаил, посидев некоторое время рядом и присматриваясь к бессознательной даме.
Решив её не приводить в чувство, он отошёл обратно к столу и свернул своё недописанное письмо, которое упрятал тут же в карман. Только он это сделал и сел на стул, чтобы ждать, как дама на кровати чуть вздрогнула и открыла глаза.
Она сделала глубокий вдох и взглянула на Михаила:
– Господи Иисусе, – приподнялась она. – Что же я здесь делаю?!
– Это я и хочу узнать, – с насмешкой ответил он.
– Прошу прощения?! – удивилась дама. – Кто же тогда устроил меня здесь?!
– Устроил я, чтобы Вы очнулись и рассказали о случившемся, – сказал Михаил.
Дама оправила на себе наряд, расправила кружева глубоко выреза на груди и с искоркой игривости молвила:
– А Вы меня забыли, Михаил Алексеевич? Я вот помню Вас… Запомнила с тех пор в институте, когда мы с Вами танцевали на балу.
– Да что Вы говорите, – натянул в улыбку уголок губ Михаил, в душе насмехаясь над ярким флиртом прекрасной перед ним женщиной.
Но прекрасной лишь по внешним данным, как сделал себе вывод он. Всем своим поведением она никак не вызывала в нём симпатии, и та идеальная красота, что была ей дарована природой, никак не пробуждала интерес, а ещё хуже для её планов – влечения. Михаил уже почти был уверен, что эта дамочка всё подстроила, чтобы оказаться сейчас здесь, с ним, но вот зачем?! Ответа на этот вопрос он пока не знал, и не знал, хочет ли выяснить…