«Лимонка» и пять «лимонов»
Шрифт:
— Так где живет твоя баба? — спросил у Хлопенкова Константин. — Ты говорил, у неё свой дом.
— Туда, — и зек уверенно двинулся вперёд, навстречу огням, рассыпанным в темноте за деревьями. — Это недалеко, сейчас придём.
— Только учти, задерживаться у неё не будем.
Шли молча, лишь изредка Константин с зеком перекидывались несколькими словами. Андрей почти не вслушивался в их голоса. Ремень автомата натёр ему плечо. И очень хотелось спать. Он шёл, борясь со сном и усталостью, и ему уже было всё равно, куда идти, лишь бы
Огни приближались. Из мглистого тумана выплыли тёмные приземистые дома.
— Слушай, Костя, а если напоремся на ментов? — спросил Андрей. — Что тогда?
— Дай сюда автомат, — Константин требовательно протянул руку.
Андрей после секундного колебания снял с себя автомат и отдал брату. В глазах Константина сверкнула мрачная решимость. Взглянув на него, Андрей понял, что произойдёт, встреться им милицейский патруль. После двух трупов, оставленных на станции, брат готов был идти до конца.
Константин проверил патроны в магазине.
— Чего вылупился? — кинул он Хлопенкову. — Пошли. И не вздумай выкинуть какой-нибудь номер, замочу сразу! Мне теперь терять нечего.
Они брели, шлёпая по грязи, ещё добрых три четверти часа. Одноэтажный деревянный дом, в котором жила Оксана, находился в деревне поблизости от Бронниц. Единственная улица освещалась фонарём с разбитым стеклом. Смутные пятна желтоватого света лежали на покосившихся заборах и влажной, поникшей после ливня листве яблонь. Конец улицы, до которого не добирался свет фонаря, тонул в непроглядной темени.
— Ну так где? — спросил Константин, когда они прошли всю деревню.
— Да уже, считай, пришли, — Хлопенков показал куда-то в темноту. — Вон её дом.
Оксана жила в дощатом доме, в стороне от деревни. Дом был больше похож на летний дачный домик, с виду довольно запущенный, с верандой, покосившейся крышей и провалившимся крыльцом. Все его окна были темны.
Когда путники вошли в калитку, к ним подбежала собака.
— Джой, старый друг, узнаёшь своих? — Хлопенков присел на корточки потрепал пса по загривку.
Собака обнюхала его, завиляла хвостом и отошла прочь.
— Ладно, потопали, — буркнул Константин.
Они поднялись на крыльцо. Дверь была заперта. Хлопенков показал глазами на угол дома.
— Там ещё дверь есть.
За углом, и правда, обнаружилась вторая дверь. Конвоирам стало окончательно ясно, что этот дом знаком их пленнику.
— Изнутри закрыто на крючок, — прошептал зек. — Надо только ножик в щель просунуть, и откроется…
Андрей, не говоря ни слова, достал перочинный нож и просунул лезвие в щель между дверью и косяком. Лезвие приподняло металлический штырёк, и дверь подалась вовнутрь. Андрей, а за ним зек с Константином, вошли в тёмное помещение. Бледный ночной свет, проникший сюда из раскрытой двери, осветил стол, заставленный грязной посудой. Похоже, здесь была кухня.
Константин задел ногой ведро, оно
На кухню вошла женщина в телогрейке, накинутой поверх домашнего халата. В ту же минуту под потолком зажглась электрическая лампочка. Пришельцы зажмурились от яркого света.
Константин шагнул к хозяйке.
— Старший лейтенант Ярошенко, УБОП МВД, — он ткнул ей в лицо красные корочки. — Попрошу не делать резких движений. Мы при исполнении.
Женщина была низкоросла, полновата и немолода, но белое лицо с розовыми чувственными губами ещё сохраняло красоту. В заспанных светло-голубых глазах читался испуг.
— А в чём дело? Что случилось?
Увидев Хлопенкова, она глухо вскрикнула и попятилась.
— Николай!
— Да, это я, Оксанка, собственной персоной, — зек заулыбался во весь рот и поднял скованные наручниками руки, как бы показывая их ей. — Вот, прямо с зоны. Не ждала? Небось считала меня жмуриком? Мне ведь двадцать годков впаяли!
За дверью, из которой вышла хозяйка, послышались торопливые шаги, там что-то упало, лязгнула дверная задвижка и хлопнула дверь на веранду.
— Кто там? — встрепенулся Хлопенков, оттолкнул Оксану и бросился в тёмную комнату. — Мужик, да?
Константин устремился за ним. Андрей из-за их спин успел заметить, как из дома в залитый ночным светом сад выскочил какой-то мужчина в одних трусах. На ходу натягивая на себя штаны, он пробежал по саду, перепрыгнул через хлипкий заборчик и скрылся.
Зек включил в комнате свет. Он рычал от ярости, скованными наручниками руками разбрасывая лежавшую у кровати мужскую одежду.
— Сука, хахаля себе завела, да? Кто он?
Побледневшая Оксана молчала. Глядела на него с испугом.
— Кто он? — настаивал Хлопенков.
— Никто… То есть, знакомый…
— Знакомый?
Не успели Андрей с Константином его удержать, как он кинулся на неё и ударом обеих рук повалил на пол. «Омоновцы» оттащили его в сторону. Разъярённый Хлопенков пытался дотянуться до Оксаны ногами.
Константину стоило немалого труда усадить его на стул.
— Кто это был? — спросил Андрей у хозяйки.
— Я же говорю, знакомый.
— Спала с ним, сучка! — рявкнул зек. — Так я и знал! Вот она, благодарность! Ради кого я голову свою под пули подставлял? Ради кого рисковал? Двадцать лет ради кого получил?
По щекам Оксаны покатились слезы.
— Прости, Коленька, но я и правда считала тебя почти покойником… Вот и завела себе… Не могла же я одна оставаться, сам посуди…
— По-моему, это был кавказец, — сказал Константин.
— На черножопого клюнула! — кипятился зек.
— Д-да, — запнувшись, вынуждена была согласиться женщина. — Но он хороший человек. Желает мне добра.
Хлопенков голодными глазами разглядывал открытую кровать.
— Я вижу, как он желает.
— Почему он так быстро удрал? — спросил Андрей.