Лимонная планета
Шрифт:
— Полковник Гаусс даст Сансану огнемет! — с нажимом повторила Дженни.
Брови полковника полезли вверх.
— Инструкция ЦУБ запрещает давать дикарям оружие! — рявкнул он.
— ЦУБ здесь я, — напомнила Дженни и вынула жетон, он ярко сверкнул на солнце.
Вождь внимательно смотрел на жетон. Его усики восхищенно подрагивали.
— Пока я здесь, огнеметов у тварей не будет! — твердо сказал полковник. — Высылайте меня под трибунал, а потом делайте что хотите!
— Стоп и тишина! — прикрикнула Дженни.
Вождь вдруг оказался прямо
— Аг-чуг! — произнес полковник с отчаянием и указал пальцем на Дженни. — Аг-чуг! Аг-чуг!
Дженни медленно-медленно сняла с шеи жетон и передала его полковнику. Тот недоуменно посмотрел на него и надел себе на шею.
Вождь мгновенно успокоился и вернулся на свое место перед полковником.
— Что это было? — тихо спросил полковник.
— Все хорошо, — шепнула Дженни. — Вы друзья, он защищает вас от меня. Вы перволуп, я солуп, а перелупом он мне стать не позволит. Диполь власти установлен правильно и работает как надо. Выполняйте, что я сказала!
— Полковник Гаусс даст Сансану огнемет… — пробасил Гаусс хмуро, и Мигулис начал переводить.
Когда он закончил, вождь издал вопль и вдруг пустился в пляс. Он крутился волчком, поднимая клубы песка и описывая круги как смерч, он приседал и размахивал клешнями. Вслед за ним пустились в пляс его воины. Из окопов повыскакивали спрятавшиеся и тоже начали кружиться.
— Что вы стоите, полковник? — прошипела Дженни. — Пляшите! А мы за вами.
— Как? — растерялся полковник.
Вместо ответа Дженни подняла руки и начала пританцовывать на песке. Мигулис тоже начал дергаться. Полковник разочарованно развел руки в стороны, чуть присел, едва-едва согнув коленки, поднял руки вверх и снова неловко присел. Он топтался на месте, делал наклоны и приседания, вытягивая вперед руки, как привык делать утреннюю гимнастику. На рецидов это произвело неизгладимое впечатление — они прекратили вопить, остановились, а затем принялись повторять его позы.
Сверху, с аэрокамер, полковник смотрелся школьным учителем, который вывел на зарядку свой класс. По крайней мере, так Херберт сказал Ляху, с хохотом указав на экран.
* * *
В столовой Мигулис взял коробку еды и подошел к столику, куда только что села Дженни.
— Разрешите составить компанию? — спросил Мигулис.
— Конечно, — кивнула Дженни.
Мигулис поддел край фольги, из коробки повалил пар и аппетитно запахло зеленым горошком.
— Все-таки считаю, что мне повезло, — сказал он. — Ссыльным здесь позволяют жить и питаться вместе с гарнизоном, дают интересную работу.
— За что вы осуждены, можно полюбопытствовать? — спросила Дженни.
— Журналист — одна из самых опасных профессий, — усмехнулся Мигулис. — Вторая после политики.
— И все же? — полюбопытствовала Дженни.
— Ничего достойного вашего внимания, — отмахнулся Мигулис, — авторские права. Я вам хочу сказать другое: я не верил, что ваши схемы работают, но беру свои слова обратно.
Дженни улыбнулась, показав ровные белые зубы с застрявшими кое-где частицами горошка:
— Это закон Вселенной, Йозеф. Если существа обрели разум, они социальны и живут в обществе себе подобных. А значит, у них есть система социальных договоров и традиций: месть, дружба, союзничество, благодарность, власть, подарок, доверие. В этом поле мы и работаем. Если общество отстает от нас на много веков, мы используем свое превосходство не чтобы провоцировать вооруженные конфликты и показывать силу оружия, а чтобы наладить партнерские отношения так, как это выгодно нам. Миссия высшей цивилизации — навязать свои правила игры, а не принять местные…
Внезапно в столовую вошел Лях и принялся озираться. Заметив Дженни, подбежал к столику.
— Да как вы себе это представляете?!! — вскричал он возмущенно.
— Что случилось?
— Полковник сказал, вы требуете, чтобы я подготовил огнеметы для передачи рецидам?!
— Да.
— Это оружие! — кричал Лях. — Там интеллектуальная система! Она подчиняется только человеку или роботу, выполняющему четыре закона роботехники! Огнемет невозможно дать рециду, он заблокирован от применения чужими! У нас нет прав снять блокировку!
— А, вот вы о чем, — кивнула Дженни. Она сняла с шеи жетон и протянула Ляху: — У нас есть любые права. Приложите, снимите блокировку и верните мне.
Лях ушел, потрясенно сжимая жетон.
— Мне кажется, Лях не хочет давать рецидам огнеметы, — заметил Мигулис. — И никто не хочет.
Дженни пожала плечами:
— Это необходимая часть плана. Как Сансан установит контроль над территорией, если не запугает соседей?
Мигулис снова вздохнул.
— Возьму себе еще котлету, — сказал он. — Вам принести?
— Спасибо, я сыта.
Мигулис вернулся за столик и некоторое время смаковал белковую котлету.
— Дженни, вы, конечно, большой профессионал, — продолжил он тактично, — но все-таки рециды особая раса. И я боюсь… Мы все боимся, что… Ваши схемы — они для тех рас, которые… — он с трудом подбирал слова: — больше демонстрируют свою разумность. Рециды — другие. Вот вы сказали — запугать соседей… Рецидов нельзя запугать! Вы не видели, как они бросаются с голыми клешнями на трактор под огнеметы. У них нет страха, они не ценят жизнь — ни свою, ни чужую. Потому что не верят в смерть.
— Так не бывает, — возразила Дженни.
— Здесь так. У них память предков. Они помнят, что было до их рождения, понимаете? Поэтому уверены, что жизнь циклична, и после смерти будет перерождение. Каждый их них считает себя не личностью, а бесконечным родом.
Дженни вскинула брови.
— А их не смущает параллельное существование живых родителей? Или братьев с той же памятью? А тот факт, что их воспоминания о жизни предков только до момента зачатия?
Мигулис пожал плечами.