Лимузин
Шрифт:
– Спасибо, – отвечает Олег, но скорее формально. – А теперь рассказывай, чего ты хочешь. Как ты нашла меня? Адвокат?
Девушка, будто испытывая волнение, начинает смотреть себе под ноги и теребить платье.
– Олег, – Никита решает вмешаться, чтобы выручить незнакомку, – почему ты так… грубо ведешь себя с девушкой? Она же ничего плохого нам не сделала, и…
– Пока не сделала, – выдает Олег. Он и сам не понимает, откуда у него этот негатив по отношению к ней, но он есть. Она не так проста. И она точно пришла из-за
Девушка сглатывает.
Олегу кажется, что все это – актерская игра, а вот Никита начинает подозревать, что девушка и сама не очень-то понимает, что здесь делает.
– Так, хватит, – произносит старший брат и слегка отталкивает Олега от заметно нервничающей Арины. – Давай я разберусь. Окей?
Лицо Олега багровеет прямо на глазах.
– Может, – выцеживает он сквозь зубы, – прямо здесь ее и трахнешь?
Никита раскрывает от удивления рот, а удивленная, или даже испуганная Арина бледнеет.
– Или лучше прямо на кладбище! На маминой мо… – и тут Олег получает нехилую пощечину. Арина вскрикивает и подпрыгивает на месте, ее руки прикрывают рот, а глаза округленно смотрят на Олега, будто в ожидании его реакции.
– Стой! Успокойся! – вдруг кричит она, и кладет свои руки Олегу на грудь. Тот непонимающе смотрит на нее. – Все хорошо… все нормально…
Олег морщит брови.
– Что за?.. – пытается выдавить из себя удивленный такому поведению Олег.
– Боишься за него, Арина? – очень тихо спрашивает Никита, прекрасно понимая, что на них сейчас смотрят все повара и кухонные работники. – Напрасно. Я бы его не бил.
– Я… – девушка поворачивает голову к Никите, и теперь он лицезреет ее прекрасный профиль, – боюсь за тебя.
Олег закатывает глаза.
– Боже… какой-то дурдом, – он отбрасывает от себя ее руки и направляется к выходу.
***
Быстрым шагом Олег преодолевает расстояние до лимузина, и дверца того отворяется. Он запрыгивает внутрь, плюхается на сиденье и смотрит на свои трясущиеся руки. Дверца закрывается сама собой.
– Ладно! – выкрикивает он. – Патрик… да?!
Вдыхает носом воздух, играет желваками.
– Поехали в Вегас!
И машина трогается.
Сначала Олег и сам не верит в то, что только что сказал. И лишь замечая, что выезжает из деревни, понимает смысл своих слов.
Лимузин сворачивает в какой-то проселок, заворачивает в лесок, протискиваясь там, где ни один водитель проехать бы даже не рискнул, и вновь набирает скорость. Вновь опускается щеколда, чтобы у Олега даже не было желания рискнуть открыть дверь. И вновь листва превращается в месиво из зеленых красок.
Скорость снижается, и Олег понимает, что они в каком-то парке или сквере. И тут лимузин выруливает прямо на улицу огромного ночного города, освещенного разноцветными огнями. Высотные здания поражают своим величием, а мигающие вывески завораживают, словно вгоняя в гипнотический транс.
– Да ладно, – шепчет Олег, не веря своим глазам. – Мы правда в Вегасе? В Америке?!
Но Патрик не отвечает. Патрик просто движется по улицам ночного города, соблюдая скоростные ограничения.
***
Именно в тот момент, когда лимузин начинает набирать скорость и щеколды опускаются, заблокировав двери, Олимпиада вскакивает, очнувшись ото сна, чем будит и спящего рядом Давида, обнявшего свою сестру за талию.
Кровь на ее теле уже запеклась и потеряла свой характерный запах.
– Он снова едет по Тайным тропам, – констатирует она.
Давид лишь облизывает губы, смотрит на лежащую на подушке оторванную голову рыженькой и сбрасывает ее с кровати.
– Наш братик решил… покататься. И что с того?
– Арина не с ним, – Олимпиада вскакивает с постели, наступает на ляжку блондинки, тело которой было съедено начиная от пупка и заканчивая шеей. – Чтоб тебя!
Она чуть не падает, но умудряется удержаться, схватившись за кровать.
– Позови Инну. Пусть уберет, – говорит она брату, и тот обещает, что так и сделает.
Сестра собирает свое платье, туфли и лифчик и спешно удаляется.
Давид взмахивает рукой, и двери закрываются.
Он смотрит себе под ноги и замечает очередную оторванную голову. На этот раз голову шатенки. Пинает ее по направлению к себе и поднимает вверх за волосы.
Глаза девушки закрыты. Она так и не проснулась, пока умирала.
– Думаешь, сестренка, что ты тут главная, да? Как ты заблуждаешься… – он улыбается, касается своим пальцем губ мертвой девушки. – Только тс-с-с! Ты же ей не скажешь?
И Давид подмигивает ей одним глазом.
***
– Так… – Никита и Арина идут по дороге, усыпанной песком. До амбулатории совсем недалеко, и потому времени на разговор практически нет, но еще меньше его для бессмысленного молчания, – откуда Вы? Чем занимаетесь?
Арина смотрит себе под ноги, пожимает плечами.
– Все, что я помню – это служение Егору Кирьяковичу.
– Кирьяковичу? – переспрашивает Никита. – Есть… такое имя – Кирьяк?
Арина мельком смотрит на Никиту, встречается с ним глазами и кивает, затем снова опускает взгляд под ноги.
– Ладно, извини, я тебя перебил. Продолжай.
– Я делала всю домашнюю работу – готовила, убирала, – она пожимает плечами. – Еще я мыла господина и его детей – Олимпиаду и Давида, но лишь до тех пор, пока Давид не вырос и не начал ко мне приставать. После первой попытки Егор Кирьякович тут же отстранил меня от этой работы и наказал Давиду, что тот отныне должен мыться сам.