Линч не теряет голову
Шрифт:
7. последняя строчка (6) как выход на краткий набросок генезиса Линча как героического автора
Хоть сам и одержимый изменениями личности в своих фильма, Линч на удивление остается собой на протяжении всей кинокарьеры. Это можно объяснять по-разному — или что Линч не продался, или что за все двадцать лет съемок он так и не вырос — но факт остается фактом: Линч крепко держится за свои невероятно личные видение и подход к кинопроизводству, и он многим пожертвовал, чтобы все так и оставалось. «В смысле, да ладно, Дэвид может снимать для кого угодно, — говорит Том Стернберг, один из продюсеров „Шоссе в никуда“. — Но Дэвид — не часть Голливудского Процесса. Он сам выбирает, что хочет. Он художник».
В целом это правда, хотя, как и многие художники, Линч работает не без покровителей. На основании «Головы-ластика» продюсерская компания Мэла Брукса дала Линчу режиссировать «Человека-слона» в 1980, а этот фильм заработал ему Оскара и, в свою очередь,
«Дюна» 1984-го, бесспорно, худший фильм в карьере Линча, и он чертовски плох. Одна из причин, кажется, в том, что Линч на режиссерском кресле — мискаст: «Голова-ластик» был из шедевров типа «продай свою плазму и купи больше пленки», с крошечной и работающей на энтузиазме съемочной группой. У «Дюны» же, с другой стороны, был один из самых больших в голливудской истории бюджетов, съемочная бригада размером с население карибской страны, и в фильме было множество роскошных и современнейших спецэффектов (семь из четырнадцати месяцев съемок посвятили макетам и кукольной мультипликации). Плюс роман Герберта сам по себе невероятно длинный и сложный, и ко всем проблемам больших коммерческих проектов с финансированием от людей в рэйбанах прибавилась трудность кинематографически разобраться с сюжетом, который даже в романе извилистый до боли. Вкратце, для режиссуры «Дюны» требовалась комбинация техника и администратора, и Линч, хотя и подкованный технически не хуже других {5} , скорее как такой умный ребенок, который гениально конструирует фантазии и полностью в них погружается, но другим детям дает в них участвовать, только если сам удерживает весь контроль над воображением — вкратце, определенно не администратор.
5
(А «Дюна» действительно визуально шикарная, особенно гигантские монстры-черви на пустынной планете, которые своими тройными фаллическими рылами странно напоминают таинственного червя, что Генри Спенсер держит в таинственно гудящем кабинете в «Голове-ластике»).
Пересматривая «Дюну» на видео (это легко найти — она редко покидает свое место на полке «Блокбастеры»), можно заметить, что многие дефекты — явно на совести Линча: например, выбор унылого и простолицего юного Кайла Маклахлена на роль эпичного героя и явного не-трагика из Police Стинга на роль сумасшедшего злодея, или еще хуже — попытка передать экспозицию сюжета, аудибилизируя мысли персонажей (с типичной звуковой обработкой «мыслей вслух»), когда камера наезжает на лицо персонажа, который изображает задумчивый вид — старый нелепый прием, который в Saturday Night Live пародировали уже за годы до выпуска «Дюны». Итоговый результат — смешное кино, которое пытается быть совершенно серьезным, и это неплохое определение провала, а «Дюна», разумеется, стала большим, претенциозным, невнятным провалом. Но добрая доля невнятности — под ответственностью продюсеров Де Лаурентиса, которые вырезали тысячи метров пленки из финального фильма Линча прямо перед релизом, видимо, учуяв надвигающуюся катастрофу и желая уменьшить фильм до нормального прокатного хронометража. Даже на видео несложно разобрать, где резали: фильм кажется выпотрошенным, ненамеренно сюрреалистичным.
Однако, как ни странно, «Дюна» действительно стала Большим Прорывом Линча как режиссера. «Дюна», наконец появившись в кинотеатрах, по всем достоверным источникам разбила Линчу сердце, стала тем фиаско, которое в мифах о Невинных Артистах-Идеалистах в Пасти Голливудского Процесса обозначает жестокий конец Невинности артиста — совращенного, ошеломленного, обломанного, брошенного на осмеяние зрителей и волю разгневанного могула. Этот случай мог легко превратить Линча в ожесточенного халтурщика, который лепит обогащенные эффектами кровавые пиршества для коммерческих студий {6} . Или отправить его под сень научных кругов делать непонятные бессюжетные 16-миллиметражки для народа в беретах и с трубками. Но не случилось ни того, ни другого. Линч одновременно и выдержал, и, наверное, на каком-то уровне, сдался. «Дюна» убедила его в том, чему, кажется, следуют все интересные независимые режиссеры — братья Коэн, Джейн Кэмпион, Джим Джармуш. «Я извлек важный урок, — сказал он годы спустя. — Я узнал, что лучше не снимать фильм, чем снимать без права на окончательный монтаж».
6
Все, кто хочет увидеть, как Процесс и его стимулы уничтожают все клевое и живое в режиссере, пусть рассмотрят недавнюю траекторию Ричарда Родригеза (ошибка Уоллеса — он Роберт): от плазма-финансированной живости «Эль Марьячи» до кровавой претенциозности «Десперадо» и пустого и стыдного «От заката до рассвета». Очень грустно.
И это, почти в безумной линчевской манере, и привело к «Синему бархату». Создание СБ входило в сделку, по которой Линч согласился на «Дюну», и осечка последней вызвала между Дино и Дэйвом два года весьма прохладных отношений, во время которых первый гневно хватался за голову, последний жаловался на монтаж продюсеров и писал сценарий СБ, а бухгалтеры De Laurentis Entertainment Group проводили вскрытие сорокамиллионного мертворожденного. Затем Де Лаурентис предложил Линчу контракт на производство СБ, очень необычное соглашение, которое, я готов поспорить, родилось из нытья Линча из-за финального варианта «Дюны» и досады и удивления Де Лаурентиса из-за этого нытья. На «Синий Бархат» Де Лаурентис выделял крошечный бюджет и абсурдно низкую режиссерскую зарплату, но стопроцентный контроль над фильмом. Очевидно, что это был блеф и наказание со стороны могула — что-то вроде «бойся-того-о-чем-публично-просишь». К сожалению, в истории не осталось свидетельств о реакции Де Лаурентиса, когда Линч с готовностью согласился на сделку. Кажется, Невинный Идеализм Линча пережил «Дюну», и что его не столько волновали деньги и производственные бюджеты, сколько контроль над фантазией и игрушками. Он не только написал и снял «Синий бархат», он провел кастинг {7} , монтировал, и даже написал песни саундтрек в соавторстве с Бадаламенти. Звуком и операторской работой занялись закадычные друзья Линча Алан Сплет и Фредерик Элмс. «Синий бархат», опять же, со всей визуальной интимностью и уверенными мазками, был характерным фильмом домашнего производства (под домом имеется в виду, опять же, череп Д. Линча), и оказался внезапным хитом, и остается по сей день одним из величайших американских фильмов 80-х. И его величие — прямой результат решения Линча остаться в Процессе, но править в маленьких личных фильмах, нежели служить в крупных корпоративных. Хороший он на ваш вкус автор или плохой, но его карьера ясно дает понять, что он, разумеется, автор, в буквальном понимании Кайе дю Синема, готовый на жертвы ради креативного контроля, на которые идут настоящие авторы — выбор, который обозначает либо бешеный эгоизм, либо страстную преданность искусству, либо детское желание быть главным в песочнице, либо все сразу.
7
(на этот раз он идеально использовал Маклахлена — ведь роль Джеффри как раз и требует простолицей унылости — плюс Джека Нэнса из «Головы-ластика» и Дина Стокуэлла из «Дюны» и Брэда Дурифа, и никто из них еще не был страшней, плюс дал Присцилле Портер из «Далласа» и Хоуп Лэндж отовсюду роли жутких мамаш…)
Как и у Джима Джармуша, фильмы Линча безмерно популярны за границей, особенно во Франции и Японии. Неслучайно, что финансируют «Шоссе в никуда» французы. Именно из-за иностранных продаж ни один фильм Линча еще не потерял деньги (хотя «Дюна» долго выкарабкивалась из красной зоны).
6а. более детально — на основании сценария и чернового материала — о чем, оказывается, «Шоссе в никуда»
В своей сырой инкарнации фильм начинается с движения — поездки на машине, с той неистовой точки зрения из-за руля, что мы знаем по «Синему бархату» и «Диким сердцем». Ночное шоссе, небольшая двухполоска, и мы едем посередине дороги, разделительная черта стробически сверкает прямо перед глазами. В эпизоде прекрасно поставлен свет и снят он на половине скорости, шесть кадров в секунду, так что кажется, что движемся мы весьма быстро [4] . В свете фар ничего не видно; машина словно несется в бездну; таким образом, кадр гиперкинетичный и статичный одновременно. Музыка всегда жизненно важна для фильмов Линча, и здесь «Шоссе в никуда» выходит на новый уровень, потому что главная песня — постпятидесятническая; это мечтательный трек Дэвида Боуи «I’m Deranged». Хотя куда более подходящей песней для фильма, на мой взгляд, была бы недавняя «Be My Head» от Flaming Lips, потому что зацените:
4
Причина, почему кажется, что машина несется так быстро, в том, что проносятся быстро огни снаружи машины. На самом деле машина даже не двигалась. Здоровый техник безумно скакал на заднем бампере, чтобы машина качалась, а остальная бригада с лампами в руках носились взад-вперед у машины, чтобы казалось, будто та пролетает мимо уличных фонарей. В сцене есть особое настроение клаустрофобии-в-движении, какого бы никогда не удалось добиться, если бы машина действительно ехала (страховка съемок не позволяла снимать на высокой скорости), и потому все целиком поставили где-то за $8.95.
Билл Пуллман — джазовый саксофонист, чьи отношения с женой, брюнеткой Патрицией Аркетт, жуткие и застопорившиеся и полны непроговоренных проблем. Пара начинает получать по почте невероятно пугающие кассеты, на которых или они спят, или лицо Билла Пуллмана смотрит в камеру с гротескно перепуганным выражением, и т. д.; и они, понятно, психуют, потому что довольно очевидно, что кто-то по ночам вламывается к ним в дом и снимает; и они вызывают копов, каковые копы появляются у них дома и в лучшем линчевском стиле оказываются просто бесполезной пародией на клише эры Драгнета [5] .
5
Драгнет — криминальный сериал 50-х.
Пока происходит тема с жуткими видео, также показывают сцены с Биллом Пуллманом, опрятным и в стиле Ист-Виллидж, в черном, играющим на теноре-саксофоне перед забитым танцполом (только в фильме Дэвида Линча люди будут восторженно танцевать под абстрактный джаз), и сцены с беспокойной и несчастной Патрицией Аркетт в каком-то наркотическом, разобщенном состоянии, в целом жуткие и таинственные и дающие понять, что она ведет какую-то двойную жизнь с декадентскими похотливыми донжуанами, которых Билл Пуллман явно бы совсем не одобрил. Одна из самых жутких сцен первого акта фильма происходит на декадентской голливудской вечеринке, которую устраивает один из таинственных донжуанов Аркетт. На вечеринке к Пуллману подходит кто-то, в сценарии обозначенный только как «Таинственный Человек», и заявляет, что он не только был дома у Билла Пуллмана и Патриции Аркетт, но и прямо сейчас находится там, и действительно так и есть, потому что он достает мобильный (в фильме полно прекрасных лос-анджелесовских штришков, например, у всех есть мобильный) и предлагает Биллу Пуллману позвонить себе домой, и Билл Пуллман участвует в невероятно жуткой тройной беседе с Таинственным Человеком на вечеринке и голосом того же Таинственного Человека у себя дома. (Таинственного Человека играет Роберт Блейк, и, кстати, готовьтесь к Роберту Блейку во всей красе — см. ниже).