Линия красоты
Шрифт:
Они снова остались одни. Мужчина неторопливо повернулся, положил руку Нику на ширинку; Ник обнял его за пояс, рука его скользнула по ягодицам. Было что-то романтическое в их неторопливых движениях.
— Подожди… — пробормотал Ник, чувствуя у себя на лице горячее дыхание незнакомца, — подожди… как тебя зовут?
— Рики, — ответил тот и снова попытался его поцеловать.
Ник рассмеялся и отдернул голову.
— Я просто хотел спросить, не хочешь ли ты поехать ко мне и моему другу? Ну, знаешь, повеселимся…
— Хм… — Рики явно раздумывал:
— He очень… в Кенсингтоне.
— Кенсингтон? Черт! Не знаю, дружище.
И, снова прижавшись к Нику, нетерпеливо кивнул в сторону открытой кабинки. Неуклюже обняв его, Ник пробормотал, что рад бы отыметь его прямо здесь и сейчас, да Уани ждет за углом. И добавил:
— Машина у нас фантастическая.
— Да? — переспросил Рики. — А твой друг — это который? Такой темненький, кудрявый?
С этими словами он легонько ущипнул Ника за сосок.
— Да, ты его видел… — тяжело дыша, ответил Ник.
Подумав, Рики кивнул и отпустил Ника. Несколько секунд оба приводили себя в порядок.
— Он, кажется, робеет, твой дружок. Что, еще масло в заднице не растаяло?
— Да я бы не сказал… Просто он по натуре застенчивый, — ответил Ник.
— Ну ладно, посмотрим, — сказал Рики.
Когда они вышли, Ник спросил:
— Сделаешь мне одолжение?
— Ну?
Ник, поморщившись, продолжал:
— Сделай вид, что ты женат. Или хотя бы, что у тебя есть девушка.
Рики пожал плечами и тряхнул головой.
— Кстати, она у меня действительно есть.
— Правда? — остановился Ник.
С полсекунды Рики смотрел на него совершенно серьезно, затем подмигнул:
— Что, поверил? Быстро я соображаю, что скажешь?
— Охрененно быстро, — ответил Ник почти таким же голосом, как у Рики, и покраснел.
Выйдя на улицу, Уани с деловым видом знаменитости устремился вперед. Ник и Рики едва за ним поспевали. Впрочем, Рики, кажется, вообще никогда никуда не спешил. Он не сводил глаз с Уани: Ника это наполняло гордостью и в то же время чуть тревожило. Он не совсем понимал, что им сейчас предстоит, и дрожь возбуждения смешивалась в нем с легким, почти неощутимым содроганием неприятия. Уани тоже нервничал — это чувствовалось по его отстраненности. Они молча шли по пляжу: один из загорающих что-то крикнул Рики, и тот кивнул и улыбнулся быстрой порочной улыбкой — улыбнулся и Ник, как будто понимал, что происходило между ними.
Уани ждал их, поигрывая ключами от машины. Когда Ник подошел ближе, Уани бросил ему ключи в кожаном футляре и сказал:
— Можешь вести, Ник.
Типичный для Уани приказ, замаскированный под разрешение. Ник часто ездил в автомобиле с загадочным номером «КТО 6», но вел его лишь однажды, как-то раз, когда возвращался в Кенсингтон один сияющим летним вечером — по Бромптон-роуд, по Квинс-Гейт, мимо Парка, поворот, еще поворот — крыша опущена, кондиционеры включены на полную мощность — и его не оставляло занятное чувство, что он выдает себя за Уани, что КТО — это он. Все это вспомнилось Нику, едва он сел за руль. Машина была припаркована у самого забора, под липами, и на ветровом стекле уже проступал абстрактный рисунок из клейкого липового сока. Ник нажал на кнопку, поднимающую крышу, и смотрел в зеркало, как она складывается и уходит куда-то назад, уступая место сочащемуся сквозь листву солнечному свету. Лучи солнца заиграли на кнопках, рукоятках, на янтарной ореховой панели и хромированном руле. Те двое молча стояли рядом в ожидании. Затем Уани жестом пригласил Рики на заднее сиденье, и тот сел, широко расставив ноги, хотя места там было маловато.
— Тебе там удобно? — спросил Ник, чувствуя себя почти виноватым из-за того, что роскошный автомобиль на поверку оказался не слишком удобным для троих.
— Нормально, — ответил Рики так, словно каждый божий день катался на таких машинах.
Они двинулись по крутому склону к Хайгейту, и Ник в который раз поразился тому, что сила, заключенная в моторе этого автомобиля, готова вырваться наружу по одному сигналу педали. Казалось, «Мерседес» преодолел аллею в четыре прыжка. Ник поймал в зеркале взгляд Рики и спросил:
— А когда возвращается твоя девушка?
— Не волнуйся, ее долго не будет, — вполне искренне ответил Рики и, видимо почувствовав необходимость добавить капельку лжи, прибавил: — Она поехала навестить дядюшку Найджела.
На Уани это известие явно подействовало: он кашлянул, полуобернулся на сиденье и сказал:
— Это хорошо.
Нику вдруг стало тяжело и неловко, и, доехав до конца аллеи, он свернул не направо, к городу, а налево, вверх по холму, к Хайгейту. Объясняться, по всей видимости, нужды не было — Уани не следил за дорогой, а Рики с его терпеливой полуулыбкой было все равно, куда его везут — но Ник сказал:
— Хочу кое на что взглянуть.
Взлетев на вершину холма, он повернул налево, и автомобиль помчался по дороге, по обе стороны затененной деревьями. Ник точно помнил, что никогда прежде здесь не бывал — только мечтал побывать, взглянуть на дом, где жил и умер Кольридж… но сейчас, глядя сквозь зелень листвы, как проносятся мимо аккуратные кирпичные домики за высокими заборами, и дальше — георгианские здания с каретными дворами и высокими лестницами, он чувствовал, как будто уже был здесь, приезжал сюда в какой-то забытый вечер, испытывал здесь что-то навек утраченное, невосстановимое.
— Здесь жил Кольридж, — объяснил он с подчеркнутым пиететом, предназначенным для Уани, чтобы поразить его и пристыдить.
— А-а, — ответил тот.
— Хочу взглянуть на старый дом Федденов. Это мои друзья, — объяснил он Рики. — Кажется, номер тридцать восемь…
— Это шестнадцатый, — сказал Уани.
Феддены любили с ностальгией вспоминать о «хайгейтских деньках», и когда Джеральд описывал их старый дом, в голосе его слышалась добродушная мечтательность, с какой принято вспоминать молодость.