Линия Крови
Шрифт:
– Не разва-алится, - с улыбкой протянул тот. – Больше скорость, меньше ям. А то тут проскачешь… как на лошади.
Борецкий отвернулся, нахмурился. С этим водителем он направлялся в командировку впервые. Еще на позапрошлой неделе эту баранку крутил Петрович – прапорщик с почти тридцатилетней выслугой. Сейчас Петрович в больнице на медицинском обследовании – собрался на пенсию. А вместо него им дали этого… Шумахера.
Вадим и Жанна, сидящие сзади, против высокой скорости ничего не имели. Кукушкин всю дорогу оживленно трепался. Он явно старался произвести на девушку впечатление.
Когда они подъезжали к Кинешме, Борецкий спросил у водителя:
– Во сколько паром, знаешь?
Тот отрицательно помотал головой.
– Не-а.
– У Петровича где-то блокнот был, с расписаниями всякими разными. Он тебе не оставлял?
Костя пожал плечами.
– Не знаю. Вроде ничего не говорил… Посмотрите в «бардачке».
Александр открыл лючок, заглянул.
– Да у тебя тут черт ногу сломит…
Он порылся в наполняющем «бардачок» хламе, вытащил свернутую в трубку книжицу. Распрямил. Книжица громко хрустнула.
– Н-да… - с сомнением произнес он, листая блокнот. – Хотя, постой-ка! Вот. Кинешма – Зареченск.
– Да сколько этой книжке лет?! – воскликнул Кукушкин, заглянувший майору через плечо. – Расписание-то уж неверно десять раз поменялось.
– Поменялось не поменялось, а другого все равно нет…
Борецкий долго смотрел на кривые столбики корявых, да к тому же выцветших, букв и цифр.
– Да-а. Ну у Петровича и почерк – как курица лапой…
Александр вытянул из кармана сотовый телефон, глянул на время.
– Ну, если все по-старому, то успеваем. Только бы места на пароме хватило…
– Да ты что, Васильич? – удивился Кукушкин. – Ты меня удивляешь! Или не в милиции работаешь? Мы же без очереди.
– А? Ну да, это я так.
Борецкий повернулся назад.
– А ты, Жан, в Кинешме бывала раньше?
– Нет.
– Хороший город. Старинный. Мне нравится… и народ здесь хороший.
– Да, и дороги лучше, чем в Вознесенске в сто раз, а еще областной центр… - поддакнул водитель.
Старинный город встретил гостей аккуратными одноэтажными деревянными домиками, выстроившимися по обеим сторонам дороги. Вскоре частный сектор закончился. Слева деревянные дома сменились строгими административными зданиями и производственными корпусами. По правую сторону застыл на рельсах пассажирский поезд. В промежутки между вагонами виднелись стоящие за ним товарняки. Уазик притормозил у железнодорожного переезда.
– Вот если бы мы переправлялись на ту сторону пароходиком, - продолжил Борецкий, - то можно было бы показать тебе много интересного. Пристань как раз в таком месте - исторический центр. Но, увы… нам на паром.
За переездом Костя свернул налево, машина стремительно покатилась под гору.
– А вот в Зареченске я бывать не люблю, - продолжил майор, словно отвечая собственным размышлениям. – Казалось бы, какая разница? Стоит напротив – на другом берегу Волги… был бы мост, так и вовсе один бы, может, город был. Как та же Кострома к примеру. Ан нет, там все другое.
– Да уж… это точно, - поддакнул Кукушкин.
За спуском последовал длинный пологий подъем. Наверху они проехали пару оживленных
На берегу великой русской реки оборудован небольшой причал. Длинный крутой спуск до него заставлен машинами, легковыми и грузовыми, большими и малыми. Двери многих автомобилей открыты – на солнце в машинах жарко. Люди терпеливо ждут, когда паром придет с той, Зареченской, стороны.
Костя направил уазик вниз, мимо вереницы пристроившихся друг другу в хвост автомобилей. У самого причала столпился народ. Костя остановил уазик прямо перед этой гурьбой.
– Что это за толпа? – спросила Жанна.
– Пассажиры, - пояснил Кукушкин. – В основном пешеходы переправляются на пароходике, но некоторые – кому ближе сюда – на пароме.
– Да… здесь на другой берег перебраться беда, - сказал Борецкий и вышел из машины.
Жанна и Вадим последовали его примеру. Костя остался за рулем, лишь раскрыл дверцу.
К нему тут же подошел сухощавый пожилой мужчина. Громко, чтобы слышали все, сказал:
– Куда же ты без очереди-то?! Как не стыдно?!
– Милиция, - густым басом ответил Костя.
– Совсем обнаглели! – поддержала мужика спешащая сверху тетка. – Она сидела в одной из легковушек в самом хвосте очереди и боялась, что на ближайшем пароме ее машине недостанет места. Это, кстати сказать, было весьма вероятно – учитывая количество автомобилей стоящих на берегу перед ней.
Назревал скандал. Борецкий развернулся с намерением вмешаться, показать людям милицейское удостоверение, объяснить. Но тут по барабанным перепонкам ударили быстро приближающиеся звуки энергичной, ритмичной музыки. С бряцаньем и громом, в туче пыли, сверху скатилась черная «девятка» с наглухо тонированными стеклами. Взвизгнули тормоза, «девятка» встала рядом с уазиком. Двери раскрылись, пространство взорвалось громкими звуками рэпа. На улицу высыпали четверо развязных юнцов, похожих как близнецы-братья. Все они были среднего роста, худосочны, коротко стрижены и наглы.
– Давай сигарету, ты! – громко потребовал один у другого.
– Хер завернутый в газету заменяет сигарету! – ответил тот.
– Гы-гы-гы!
– Ха-ха-ха!
Народ притих. Вокруг девятки быстро образовалось свободное пространство. Пожилой мужчина, так напористо искавший справедливости минуту назад, повернулся и пошел прочь. Плечи его опустились, глаза старательно смотрели в сторону. Женщина решилась сделать замечание.
– Молодые люди, здесь вообще-то очередь…
Ее проигнорировали.
– Молодые люди, я к вам обращаюсь.
Один из юнцов соизволил отреагировать:
– Чё?!
– Я говорю, здесь очередь, - повторила женщина.
– А мы, тетка, инвалиды!
– Ха-ха-ха!
– Гы-гы-гы!
Мужчина не выдержал, вернулся. Попробовал интеллигентно воззвать к совести:
– Ребята, что вы как себя ведете? С вами разговаривают по-человечески…
– А ты, козел старый, щас вообще в рыло получишь!
Борецкий не выдержал.
– Але, уроды! Ну-ка быстро в очередь!