Линия Крови
Шрифт:
– Давно прошли-то? Может, они уже куда завернули?
И в этот момент в белесом мареве впереди появились темные силуэты. Постепенно из тумана выступили широкие спины, спортивные костюмы, короткие кожаные куртки, бритые затылки.
– Глуши мотор, накатом давай, - тихо, будто опасаясь, что снаружи его услышат, прошептал Александр.
Милицейский уазик подкатился к подозрительной группе почти вплотную. Двое парней, что шли последними, увидели его только тогда, когда Борецкий и Кукушкин хлопнули дверями, уже выпрыгнув на дорогу. Жанна, повинуясь приказу, осталась с Костей в машине. Вопреки ожиданиям
– Майор уголовного розыска Борецкий! – отчеканил Александр, подняв на уровень головы раскрытое удостоверение. – Позвольте узнать, кто вы такие и куда направляетесь… с такой экипировкой?
– Саша?!
Из середины группы вперед вышел человек. Сквозь пелену тумана проступили широкие, покатые плечи. Седой ежик волос, приплюснутый нос.
– Володя?! – изумился Борецкий. – Ты что здесь делаешь?
Еще больше Александр удивился, когда рядом с Владимиром Михайловичем вырос Николай Соколов. Прапорщик был в черной форменной милицейской куртке, без головного убора. Стальной расцветки «омоновские» камуфлированные штаны были заправлены в ботинки с высоким берцем. В правой руке богатырь держал среднего размера плотницкий топор, в левой - картофельный мешок. Мешок был грязным, на дне его что-то лежало.
– Коля? И ты здесь? Вы куда такой компанией собрались-то?
Блондин не ответил, лишь кивнул в знак приветствия и отвел взгляд. Владимир Михайлович угрюмо сказал:
– Ты, Александр Васильич, не в свое дело лучше не лезь. Тут наши, Зареченские проблемы и нам их решать. Остановить ты нас все равно не остановишь, только до греха доведешь.
Голова тренера была упрямо наклонена, серые глаза отсвечивали сталью. Он развернулся, решительно скомандовал:
– Пошли!
И, не оборачиваясь, пошагал вперед. Ватага тронулась за ним. Задержался лишь Николай. Он, помявшись, проговорил:
– Тут такое дело, Васильич, смотри!
И раскрыл мешок. Борецкий и Кукушкин склонились над ним. В мешке была голова.
– Не понял… - растерянно произнес Борецкий. – Что это?
– Это? Башка вампира, - буднично, словно делал такие заявления ежедневно, сказал блондин и вывалил содержимое мешка на асфальт.
Голова покатилась. Николай остановил ее, наступив ногой. Перекатил, словно футбольный мяч.
– Смотри. Видишь?!
Борецкий кивнул. Он видел: из плотного ряда крепких, кипенно-белых зубов на добрый дюйм выпирают острые, как иглы, клыки.
– Ночью на меня бросился, - комментировал Николай. – Я его при жизни знал, служили вместе. Силой никогда не отличался, даже можно сказать хлюпенький был. А сегодня меня швырял как котенка, я еле-еле с ним справился. Повезло – топор под руку попался.
Слова Николая доносились до слуха Александра глухо, словно сквозь вату. Он не мог оторвать взора от жуткого, вымазанного в крови и грязи вещественного доказательства существования потусторонних существ. Кукушкин, похоже, испытывал те же чувства. Подошла Жанна.
– Слушай, а чего это с ней? – потрясенно проговорил Вадим.
Отрубленная голова почернела и начала
– Чего это с ней?! – повторил Кукушкин.
– Разлагается на свету, - устало сказал Николай. Он наклонился и, помогая втиснутой в армейский ботинок ногой, запихнул голову обратно в мешок. – Думаю, если бы она попала под прямые солнечные лучи, вообще вспыхнула бы, как порох.
Николай пошел догонять своих. Мешок со зловещей уликой он забрал с собой. Вознесенские опера вместе с выбравшимся из-за баранки Костей долго курили возле машины. Вадим посвятил Костю в то, что им довелось только что увидеть своими глазами. Из его уст рассказ об огромных клыках и дымящейся на свету плоти прозвучал неубедительно даже для него самого. Костя спорить не стал, а поверил ли – непонятно. Но это особо никого не волновало. Кукушкин зло щелкнул окурок в туман. Повернулся к Борецкому, спросил:
– Куда они направились, как думаешь?
– Не иначе дело того попа, что вчера нас по «гнездам» таскал, продолжать, - ответил Александр. – Ну, а мы чего будем делать? Какие соображения? Только не говори в Кострому уезжать, это не вариант, - предупредил он Вадима.
– А ведь все, что мы видим сейчас своими глазами, повторяет то, что мне бабушка Маша рассказывала, - звонким, ломающимся голосом проговорила Жанна. – А я тогда еще решила, что она умом тронулась… Давайте съездим к ней, а? А то я волнуюсь, мало ли что с ней могло случиться?
– Правильно, - поддержал девушку Борецкий. – И потолковать с ней надо. Сдается мне, что от бабки твоей мы самую ценную информацию получить и сможем.
Нужный дом в таком тумане отыскать оказалось не так-то просто. Первый раз они вообще проехали мимо нужной улицы, пришлось разворачиваться. Когда свернули на улицу Мира, оставили Костю с машиной и пешком пошли читать номера домов. Спустя четверть часа искомый дом был обнаружен. Вадим отправился за Костей, а Жанна с Александром вошли в подъезд.
Когда они поднялись на второй этаж, за дверью бабушкиных соседей, как и в прошлый раз, злобно залаяла собака. Бог знает почему, но лай этот подействовал на девушку успокаивающе. Она улыбнулась и надавила на кнопку звонка. Сердце замерло в груди.
«Что если бабы Маши нет дома? Ерунда, куда ей деться? А вдруг до нее добрались вампиры? И она сейчас в том же состоянии, что Михайлов?!»
Жанна позвонила снова. Наконец из-за двери послышались шаркающие шаги. Дверной глазок на несколько секунд потемнел, лязгнул запор. Дверь приоткрылась. Жанну на мгновение охватила паника: вдруг бабка сейчас снова, как и в прошлый раз начнет требовать, чтобы они трогали крест? Тогда Саша решит, что она просто сумасшедшая старуха и ничему уже не поверит.
Опасения оказались напрасны. Бабушка внимательно посмотрела на них в ограниченную дверной цепочкой щель, улыбнулась:
– Здравствуйте, гости дорогие.
Она сняла цепочку, широко распахнула дверь.
– Проходите, проходите, милости просим.
Бабушка Маша была в темно-синем фланелевом халате. Седые волосы аккуратно зачесаны назад и заколоты гребенкой. Увидев это, Жанна вздохнула свободнее. В глубине души она готовилась к тому, что дверь им откроет растрепанная фурия в ночной рубашке.