Линия раздела
Шрифт:
– - Возможно, не навсегда, -- спокойно ответила мама.
– - А где отец?
– - Не знаю. Нам удалось перекинуться лишь десятком фраз. Похоже, его тут считают носителем какой-то важной информации, и он сразу перебрался поближе к командованию.
– - Он и раньше так поступал. – Кирилл не удержался от язвительного замечания.
– - Не надо так про отца! – одернула его мама. – Хотя бы из уважения ко мне! Он таким не был всегда!
– - Я знаю.
– - Откуда?
– - Вадим Семенович рассказал.
– - Для кого лучше? – сощурившись спросила мама.
– - Для всех.
– - То есть, ты меня считаешь кем-то вроде проститутки, холодно выбиравшей после смерти мужа, к кому выгоднее залезть под одеяло?
– - Мама, зачем ты так?
– - А как еще? – Мама держала себя в руках, но ее голос дрожал. – Я любила Борю. Понимаешь? Это было главной причиной нашего брака. Я даже не знала, что он служит в госбезопасности, я считала его средним офицером, без особых перспектив.
– - Мама, я про тебя так не думал! – поспешил уверить ее Кирилл. – Это ты сама надумала сейчас. И я знаю почему. Потому что отец не оправдал твоих ожиданий, не сошелся с твоим представлением о нем. И теперь со стороны все не очень-то хорошо выглядит. Но я так не думаю. Я просто размышлял, как бы сложилась наша жизнь, если бы ты тогда выбрала другого.
– - История не терпит сослагательных наклонений, -- весомо заявила мама.
Из коридора, через широкий, ничем не закрытый бетонный проем, прибывших провели в помещение, которое иначе, чем столовой, трудно было назвать. Причем, она была не наспех оборудована, а давно стояла, судя по стационарным плитам, линиям раздачи пищи, мельницам и другому оборудованию, которое за полдня не установишь. Она и выглядела как обычная городская столовая советских времен. Вот только из кастрюль не шел пар, да и пахло известковым духом сухого бетона, а не едой. На лотках раздачи не видно было ни салатов, ни мяса, ни гарниров, разложенных кучками. Столы стояли в три ряда, примерно по шесть мест за каждым и по шесть столов в ряду. Но пока все они были пусты.
Кирилл сразу догадался, что пространство бункера, или, как минимум, та его часть, которая была предназначена для спасенных, а не для размещения внутреннего гарнизона, была разделена на сектора. Судя по числу мест в столовой, каждый сектор был рассчитан на проживание примерно ста человек. Сколько таких секторов в бункере, предположить было сложно, но резон в таком разделении, определенно, был. Во-первых, это избавляло от большого трафика в столовых, банях и других местах общего пользования, так как каждый сектор, судя по этой столовой, имел собственную инфраструктуру, тогда как гарнизонные столовые, бани и прачечные, располагались отдельно. Во-вторых, сектора, наверняка, разделялись герметичными люками, что повышало живучесть всего бункера. Попала радиация, химия или зараза в один сектор, или пожар там начался – заблокировали вместе с людьми, и все. Как на подводной лодке.
Глава 2
Люди топтались в пространстве столовой, не зная, что делать. И вдруг позади раздался зычный, хорошо поставленный мужской голос.
– - Здравствуйте, товарищи! Садитесь, пожалуйста, лицом ко мне, места всем хватит.
Народ начал рассаживаться на длинные лавки без спинок, расположенные параллельно столам. Мама прошла чуть дальше, и заняла место примерно в середине. Кирилл поспешил устроиться рядом с ней.
– - Ну вот! Думаю, все готовы слушать? – произнес тот же голос.
Он принадлежал человеку лет пятидесяти, облаченному в мундир полковника. Мужчина, без всяких церемоний, забрался ногами на лавку, и уселся на стол так, чтобы его всем было видно.
– - Я полковник Измайлов, командир гарнизона данного бункера, -- представился он. – Вам, может быть, не совсем привычно слышать в свой адрес обращение «товарищи» вместо «господа», но уж извините. Очень многое вам с сегодняшнего дня придется делать по воинскому уставу, а уставным обращением в российской армии является слово «товарищ», так что привыкайте.
По рядам собравшихся прокатился гул – сидящие рядом попытались обсудить новость, но полковник их оборвал, подняв руку и потребовав тишины.
– - Обсудите все потом, -- с едва заметной усмешкой произнес он. – Времени, боюсь, будет с избытком. Давайте, я донесу до вас сначала самую важную информацию. Сразу предупреждаю, что говорить буду жестко, как есть. Если кто собирается падать в обморок – милости просим. Но вот паниковать не нужно, так как в коридоре за моей спиной отделение автоматчиков с полным боекомплектом. Вас прибыло чуть более двадцати человек. Под моим началом в бункере более пяти сотен. Я гарантирую, что мне проще прямо тут, в столовой, расстрелять вас всех, чем поставить под угрозу выживание гарнизона. И если раньше вы могли бы резонно мне заявить, что такие действия повлекут наложение на меня уголовной ответственности, то теперь думаю, у вас хватит соображения понять, что мне ничего не будет ни в каком случае. Как бы я ни поступил. По той причине, что судить меня просто некому. И сажать некуда. И лишать звания некому.
Он обвел взглядом собравшихся и продолжил:
– - Думаю, я достаточно внятно изложил структурную концепцию предстоящей беседы. Проще говоря, я сделал вам великое одолжение, впустив вас внутрь. Причем слово «одолжение» тут нужно понимать совершенно буквально. Я одолжил вам ваши жизни. Поэтому, в любой момент считаю себя вправе их отобрать. Несогласные есть?
В столовой воцарилась мертвая тишина. Кирилл подумал, что если бы в углу, на кухне, мышь выпустила бы в атмосферу кишечные газы, все бы услышали это до неприличия отчетливо. Ему и самому стало страшно. До рези в животе.
– - Несогласных, вроде бы, нет, -- констатировал Измайлов. – Я сразу оговорюсь, что никого не задерживаю. Любой, кому мой подход покажется несправедливым, может катиться из бункера на все четыре стороны. Но обратно дороги не будет. Так что выбор за каждым. Теперь обрисую ситуацию в более широком масштабе. Землю постигла глобальная катастрофа. Это подтверждают и немногочисленные сообщения, включая сигнал тревоги, с которого все началось, и данные радиоперехвата на коротких волнах. Вирусом поражен весь мир. Причем, произошло это в считанные минуты. Нам повезло укрыться в бункере. Нам всем. Мы выжили, но отделены от остального человечества, точнее от того, что осталось, толстым слоем земли и бетона. Как будет развиваться ситуация -- неизвестно. Вот, наш начмед высказала ситуацию, что через некоторое время вирус самостоятельно погибнет в среде. Возможно. Но я все же буду исходить из худшего. Глобальная катастрофа загнала горстку выживших в укрытия, вроде нашего, и теперь нам придется выживать в новых условиях. Может всю нашу жизнь, может нет, может несколько грядущих поколений. Неизвестно. Но исходить, повторяю, нужно из худшего. Не боясь в данном случае лишней патетики, я бы хотел сравнить наш бункер с Ковчегом. Не в его библейском понимании, где каждой твари по паре, где все забито сеном и воняет дерьмом. Нет. Это Ковчег нового типа. Такой ковчег мог бы покинуть Землю перед ударом в нее астероида, и понести людей в другие миры, способные стать новой колыбелью для человечества. Но нам нет нужды покидать Землю – она уцелела. И нам некуда лететь. И не на чем. Мы отгородимся от внешнего мира, ставшего непригодным для жизни, и начнем тут, под землей, строить цивилизацию нового типа, лишенную многочисленных пороков современного общества. Цивилизацию без лжи, без продажной политики, без ханжества, без дурацких гаджетов, и прочего барахла. Чистую цивилизацию чистых людей. Таких, какими нас создала природа. Общество без предрассудков, без религиозного мракобесия...