Линия соприкосновения
Шрифт:
Глава 8
Санитар, сопровождавший медицинскую гравикаталку, на которой лежал полковник Джонсон, зашел вслед за дроидами в палату и внимательно проследил за всеми действиями роботов. Дежурная бригада травматологов больше двух часов обследовала Джонсона в центральной клинике Гааги. Результаты оказались обнадеживающими: ничего, что серьезно угрожало бы жизни полковника, обнаружено не было. Тем не менее, учитывая сотрясение мозга и перенесенный шок, врачи приняли решение продержать пациента в искусственной коме как минимум сутки и лишь затем привести в чувство. Поэтому все приборы, к которым был сейчас подключен полковник, сигнализировали спокойное состояние организма. Санитар притушил свет и вышел. Бесшумно закрылись двери, и Джонсон остался в комнате один. Лишь едва слышное пощелкивание приборов нарушало ночную тишину клиники, да изредка из коридора доносились приглушенные голоса и шаги полусонного персонала.
Мимо клюнувшей носом заснувшей медсестры тихо проскользнула темная фигура. Замерев на секунду у стены и убедившись, что санитарка мирно посапывает, человек снял висевший на крючке белый халат. Перегнувшись через стойку, он посмотрел на экран компьютера и, несколько раз тронув клавиши, нашел нужный файл. Увидев то, что хотел, незнакомец отошел вглубь коридора, накинул на плечи халат и выскользнул на лестничную клетку. Быстро поднявшись на восьмой этаж, осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Ночной коридор тускло сверкал салатовыми стенами и стеклянными проемами дверей и окон. Ватная тишина обволокла пространство вокруг и, казалось, поглотила все звуки, которые только могли возникнуть в этом царстве покоя и сна.
Фигура в халате неслышно прошелестела по коридору, миновав пустующий пост медсестры, и замерла у одной из дверей. Убедившись, что в палате тихо, человек приоткрыл дверь и вошел.
В центре комнаты на сложной конструкции из металла и пластика возлежал полковник Джонсон, оплетенный проводами, датчиками и присосками. Поверх бирюзовой простыни лежали сильные жилистые руки, теперь неестественно белые и безвольные. Вокруг реанимационного ложа возвышались стенды с самыми разнообразными аппаратами. Раздавались едва слышные звуки, характерные для работы электронных приборов, чуть шипел кислород в трубках, засунутых в нос полковника. Незнакомец подошел к лежащему и наклонился, вглядываясь в слегка заострившееся спокойное лицо. Потом шагнул к стене и бесшумно раскрыл небольшой бельевой шкаф. Одежды больного здесь, конечно, не оказалось – она уже отправилась в чистку. А вот кое-какие личные вещи лежали: МИППС полковника, позитронные часы «Сейко» серии «Вакуум», электронная личная карточка ИПЕК, магнитный палладиевый браслет. На других полках, кроме комплектов больничной одежды и свежих простыней, ничего другого не просматривалось. В самом низу – два теплых одеяла. Незнакомец аккуратно, но быстро проверил весь шкаф. Не найдя того, что искал, он закрыл его и снова подошел к полковнику. Секунду поколебавшись, он, осторожно приподнимая тело, обыскал кровать, но напрасно. Постояв несколько секунд неподвижно, человек резко развернулся и вышел.
– Через пять минут поезд прибывает на станцию «Маглан». Просьба при торможении пристегнуть ремни, – прозвучал невыразительный механический голос. И после некоторой паузы, давая, видимо, время пассажирам проснуться: – Температура воздуха плюс семь, облачно, идет дождь, ветер северо-восточный, пять метров в секунду.
Сноу открыл глаза. Приглушенный свет в кабине стал немного ярче, но не мешал четко видеть изображение на центральном экране. Там появилась картинка темной улицы, освещенной редкими фонарями. По всему экрану колыхалась бахрома дождя, раздуваемая сильными порывами ветра. Ричарда ощутимо вдавило в ремни: Мономагг «Рембрандт» акцентированно, но плавно тормозил. С Блумберга сполз и упал на пол теплый плед. Айво приоткрыл глаза и пошевелился:
– Что – уже приехали?
Словно подтверждая его слова, торможение ослабло, и вагон медленно выплыл из тоннеля на перрон. Вдоль стены светилась синим надпись «Маглан», и чуть ниже: «Добро пожаловать в Солнечные врата!» [22] Вагон, словно на морской волне, качнулся пару раз и замер. Над дверьми мигали цифры, указывающие на атмосферное давление снаружи. Когда загорелась цифра «1», медленно раздвинулись прозрачные двери, и людям в лицо пахнуло влажным прохладным воздухом подземелья.
22
«Portes du soleil» (фр.) – «Солнечные врата»: знаменитый район высокогорных горнолыжных курортов. Расположен между Женевским озером и горой Монблан на границе Франции, Италии и Швейцарии.
– Благодарим за то, что воспользовались системой ММГ «Фарадей»! – донеслось из динамика. – Ждем вас в следующий раз. До новых встреч.
Сноу и Блумберг отстегнули ремни, встали и вышли на безлюдный перрон. Туннель с обоих концов станции уже герметично закрылся, и из широких воздуховодов на станцию врывался воздух, повышая атмосферное давление. Некоторое запустение, несмотря на то, что дроиды-уборщики здесь явно иногда работали, все-таки ощущалось. Любое сооружение, когда его перестают посещать люди, теряет что-то неуловимое, какую-то неосязаемую частичку своей сущности, душу, что ли.
Каплевидный вагон за их спиной закрыл створки дверей и притушил свет в салоне. Теперь он будет стоять здесь, дожидаясь пассажиров, которые, возможно, появятся лишь через несколько дней, а то и недель.
С перрона вели два небольших коридора, над правым горела зеленая надпись «выход».
Через пару минут они стояли на ночной улице и старались определить, где расположен отель «Ле Фуайе». Несмотря на то что они находились под широким козырьком у входа на станцию ММГ, косые струи дождя, подгоняемые рваным ветром, нет-нет да и доставали до них своими холодными мокрыми щупальцами.
– Ты как хочешь, а я пешком по такой мерзостной погоде не пойду, пусть отель даже будет всего в сотне метров, – заявил Айво, поднимая воротник куртки. – Вызываю таксифлаер.
– Вызывай… – зябко поежился Сноу.
Глубокой ночью Ричард и Айво, каждый в своем номере, с удовольствием нырнули в туго заправленные свежие кровати. Они еще не успели толком проснуться от короткого сна в Мономагге и поэтому торопились доспать. Одежду сдали на срочную чистку и просушку, и дроиду-портье приказали разбудить их в восемь утра.
«Какой длинный день, словно бесконечный моток нити – всё раскручивается и раскручивается, и нет этому дню-нитке ни начала, ни конца… Нет, всё – спать, спать…» – сквозь сон, колыхаясь и растворяясь, словно сигаретный дым, плыла тягучая и нескончаемая мысль. А вслед за ней, неспешно вращаясь, летели в бесконечном вакууме Хрустальный шар и Параллелепипед. Ричард хотел протянуть руку, чтобы достать их, но рука оказалась тяжелой, словно была налита свинцом и поднималась бессильно-медленно. Он понял, что не успеет поймать артефакты, и хотел позвать Айво, который находился где-то рядом, но надвинулась темнота, обволокла, закружила в спирали водоворота, и Сноу провалился в нескончаемую воронку глубокого сна.
Дверь миниатюрной виллы открыл хмурый высокий мужчина в бело-синем спортивном костюме. Он молча удивленно уставился на незваных гостей сквозь мощные линзы очков.
– Здравствуйте. Агенты КОНОКОМ Ричард Сноу и Айво Блумберг. Вы – Эмилио Сарразен? Разрешите войти? – взял инициативу в свои руки Ричи.
Так же молча хозяин кивнул и посторонился, пропуская в дом детективов. Из небольшой прихожей он проводил их в гостиную, где, несмотря на ранний час, в углу в гранитном камине уже вовсю потрескивали оранжевые угольки. Присмотревшись повнимательнее, можно было понять, что камин бутафорский – пьезо-плазменный, но тепло от него исходило натуральное и приятное. Сарразен указал конокомовцам на кресла и сам опустился в одно из них.