Линия соприкосновения
Шрифт:
Через десять минут Сноу и Блумберг отогревались в большом реанимационном флайте, а над полковником продолжали колдовать медики.
– …произошел сбой в программе, и волнорезы поднялись со дна с большим опозданием – несколько очень крупных волн достали с десяток прибрежных домов и смыли в море. До сих пор нашли не всех пропавших, – сказал им один из спасателей.
Негромкие разговоры врачей за ширмой прекратились. Ричард и Айво тревожно переглянулись.
– Доктор, как там он? – негромко спросил Сноу.
– Жить будет, – выходя из-за занавески, ответил врач. – Но у него очень сильное сотрясение мозга, и мы ввели его в состояние искусственной комы. Прогнозы можно будет делать только после детального обследования в госпитале. Пока всё.
– Спасибо, доктор.
Сноу скинул теплосберегающий плед, которым его укрыли санитары, и повернулся спиной к решетке вентилятора, откуда дул горячий воздух. Насквозь промокшая одежда никак не хотела высыхать, а переодеваться в казенные обогревающие костюмы не хотелось. Детективы переглянулись.
– Айво, а где Шар? – вкрадчиво спросил Ричард.
Блумберг молча выпростал руку из-под накидки и показал завернутый в обрывки мокрой салфетки Шар.
– Молодец! – искренне похвалил его Сноу. – Жаль, вот только Параллелепипед полковника теперь не найти, наверное.
Швед снова полез в карман и так же молча достал влажный прямоугольник. Сноу уставился на артефакт, а потом перевел восхищенный взгляд на Блумберга:
– Айво, у меня просто нет слов! Ты молодец! Сохранить и Шар, и Параллелепипед, да еще и полковника вытащить из воды!.. Знаешь, я потом всё это в рапорте отражу, предложу поощрить.
– Вот это было бы неплохо, – несколько оживился Блумберг. – Особенно если зарплату повысят! А то всё только обещают… А полковника ты откачал, не прибедняйся. У меня бы он так и помер на пляже. К тому же не я его вытащил, а нас обоих просто выбросило на берег, а кто за кого держался – это еще посмотреть надо. Он, кстати, боец – пытался плыть и даже меня толкал до последнего. Хоть и еле ходит…
– Так ведь он дальний внеземельщик. Других там обычно не держат, – ответил Ричард. – У них ноги, руки отруби, они зубами за жизнь цепляться будут. И взаимовыручка у них на уровне подсознания работает. Железные ребята, что и говорить.
Помолчали. Айво последовал примеру напарника, снял с плеч накидку, бросил ее на скамью и посмотрел на Сноу:
– Ну, что, высох, спецагент?
Сноу привстал и стал ощупывать куртку и брюки.
– Сыровато… Давай минут десять еще посидим. Ты мне вот что скажи, наука: что означает совместимость двух наших артефактов?
– Это значит, что они являются составной частью единого целого, – ответил швед. – Но это так – предположение, не больше.
– А это целое состоит всего из двух частей?
– Ричи, полковник, как ты помнишь, тоже задавался этой мыслью. Он считает, что частей больше, чем две.
– Помню, но он практически ничем не может это подтвердить. Говорил лишь о том, что другие астронавты, якобы в разговорах с ним, делали какие-то туманные намеки…
– Вот именно, Ричи – туманные намеки. А если все эти намеки лишь разыгравшаяся буйная фантазия нашего космопроходца Джонсона? Что тогда? Ты, наверное, уже спишь и видишь, как мы летим на планету Желтый глаз, находим там еще кучу артефактов и с триумфом возвращаемся…
– Айво, умерь свой пыл. Что это тебя разбирает, перенервничал?
Блумберг помолчал, потом произнес:
– Извини… Но больно гладко всё получается. Нашли Шар, потом сразу наткнулись на Параллелепипед, следы ведут на Желтый глаз…
– Ничего не гладко, Айво, окстись! Посмотри на дело с другой стороны. В квартире Добровольского явно кто-то побывал и сломал карниз, в подъезде на Пасси нас поджидали и отобрали мемори-кристалл, здесь нас смыло волной…
– Ты считаешь, что и это подстроено? – усомнился Блумберг.
– Очень вероятно. Просто не рассчитали чуть-чуть. Наверное, думали нас выгнать из дома, а получилось вот как… Кстати, пока я тебя искал на берегу, мимо меня пронеслось что-то очень напоминающее байкфлаер.
– В такой шторм? Сомнительно.
– Знаю. Тем не менее что-то пролетело, я видел. И это не были спасатели.
– Почему?
– Они бы зажгли прожектор. А этот… это пролетело в полной темноте.
Айво встал, одернул мятую влажную куртку и скептически осмотрел себя:
– На прием к королю Нидерландов в таком виде, конечно, не пойдешь, а полиция, будем надеяться, отнесется к нашему внешнему виду снисходительно. Идем?
Детективы попрощались с медиками и вышли на тускло освещенную аллею. Ветер по-прежнему задувал с севера и неистово раскачивал верхушки деревьев. Под ногами хрустели и мешали идти обломанные ветви, содранная кора и вывернутый мокрый дерн, противно налипавший на ботинки. При такой погоде нечего было и думать лететь на флаере. Автопилот вряд ли сочтет погоду летной, а если и решится подняться в воздух, то риск попасть в катастрофу очень велик, несмотря на все системы безопасности. И тут Сноу вспомнил: Мономагг, заброшенное, но по-прежнему действующее чудо конца ХХI века!
Мономагг, или, иначе – система ММГ, это доведенное до совершенства и распространенное на всю планету метро. Составы способны разгоняться до 800 километров в час и даже более. Для достижения таких скоростей в замкнутом пространстве туннелей разработали специальную систему, создающую частичный вакуум, чтобы уменьшить до предела сопротивление воздуха. Разреженная до уровня 25–30 километров над уровнем моря атмосфера внутри трубы позволяла вагонам магнорельса достигать и скоростей, превышающих тысячекилометровый барьер. На трансатлантических, тихоокеанских, североморских и других протяженных трассах такие скорости являлись почти нормой. Туннели для мономаггов прокладывали практически всегда по прямой, избегая поворотов, а уж если это было невозможно, то они проектировались с минимальным изгибом и соответствующей угловой параболикой, для прохождения на полной скорости. Однако с бурным развитием индивидуального и доступного флаертранспорта, ни автомобили, ни Мономагг не смогли выдержать конкуренции. Первые были в подавляющем большинстве сданы на переработку, за исключением суперкаров и коллекционных машин, а системой ММГ просто постепенно перестали пользоваться и забыли. Но, как это ни странно, ни у кого не поднялась рука отключить суперкомпьютер «Фарадей», обслуживающий всю мировую сеть Мономагга и не допустивший ни одного серьезного сбоя или аварии за все время эксплуатации системы. И все же, нет-нет частенько какая-нибудь артерия системы оживала и разгоняла до бешеной скорости когда любителей острых ощущений, когда группы школьников, изучающих историю науки и техники, когда студентов транспортных вузов, а когда таких как Сноу и Блумберг, которым необходимо срочно переместиться, а погода не позволяет… Однако на 95 процентов система ММГ бездействовала, хотя и была готова в любой момент заработать с полной нагрузкой – все необходимые технические работы проводились в срок и в полном соответствии с регламентом.