Линкольн
Шрифт:
Гремели барабаны войны, телеграф отстукивал списки убитых, иногда их насчитывалась тысяча, иногда десять тысяч в день.
Какое спасение, какие празднества сулили клубы черного военного дыма? Смерть носилась повсюду; рождалась также и новая жизнь. Люди еще не понимали, что именно умирало. И никто не мог сказать, что же рождалось.
10. Геттисберг. Осада Винсберга. Глубокие течения 1863 года
В последних числах июня вести о продвижении армии Ли доминировали над всеми другими сообщениями прессы. Где-то далеко в тылу генерал Ли оставил Ричмонд и охранявший его небольшой гарнизон. Ли и
Английский подполковник Фремантл, сопровождавший армию вторжения, отметил, что все солдаты были охвачены чувством «глубочайшего презрения к противнику, неоднократно ими битому».
Спрингфилдская «Рипабликан» настаивала, чтобы Линкольн самолично стал во главе войск; он был стратегом не хуже многих генералов Севера, а его присутствие на поле боя могло бы поднять энтузиазм солдат. Линкольн убеждал Мида, что его целью должен быть не Ричмонд, а армия Ли. Мид преследовал Ли, имея приказ Линкольна «разыскать и сразиться» с врагом. Дни уходили, но ни Мид, ни Ли не знали, где находится противник. Ли намеревался захватить Гаррисберг, тамошние склады снабжения, затем дать сражение Миду и пойти на Филадельфию.
В один из ясных летних дней Ли, проезжая верхом на коне, вдруг увидел в конце уходящей вдаль дороги дым сражения, которое он не планировал. Передовые дивизии столкнулись с колоннами противника, обменялись выстрелами и ввязались в бой, которому суждено было развернуться вокруг маленького городка Геттисберга. Ли мог отступить, но мог и продолжить схватку. Он предпочел последнее.
Ставки были очень крупные, шансы на выигрыш у Ли изрядные. Новый командующий северян никогда еще не разрабатывал планы крупного сражения, не руководил большой армией в условиях фронтальных атак большого масштаба. К тому же совсем недавно кончился срок службы ветеранов — 58 северных полков было демобилизовано. Опытные солдаты разъехались по домам, а их место заняли зеленые новобранцы и милиция.
Один фактор был против Ли: ему пришлось сказать своим канонирам, чтобы они не слишком расходовали снаряды. А у артиллеристов Мида их было сколько угодно. К тому же Ли ушел далеко от родной Виргинии, где он очень хорошо знал местность и людей. А солдаты Мида сражались за свои дома, за женщин, скот, земли.
В первый день Ли наносил удары по левому флангу федералистов, во второй день он бил по правому флангу. К концу второго дня Мид рапортовал Линкольну, что враг «повсюду отброшен». На третий день, 3 июля, Ли нанес сокрушительный удар по центру. Под началом у конфедерата Лонгстрита действовал генерал Джордж Пикет, высокий, тонкий как стрела мужчина. На галопе у него развевались усы и козлиная бородка Он повел за собой 15 тысяч солдат, которым предстояло преодолеть пологий подъем длиной с милю, чтобы дойти до центра позиций противника. Прежде чем повести своих людей в атаку, Пикет передал Лонгстриту письмо для невесты, которая дожидалась его в Ричмонде. «Если кивок старины Питера (Лонгстрита) означает для меня смерть — «прощай, и да благословит тебя бог, моя маленькая». Офицер предложил Пикету фляжку с виски: «Давайте выпьем; через час вы будете в аду либо покроете себя славой». Пикет отказался; он обещал «своей маленькой», что не будет пить.
Над колонной развевался голубой флаг Виргинии. Пятнадцать тысяч
Люди падали, их места немедленно занимались другими, ряды смыкались. Офицеры валились с коней на землю, но в бою так и полагается. Может быть, лишь половина из тех, кто пошел в наступление, достигла позиций северян на вершине Семитри Ридж.
Затем в дело была пущена холодная сталь штыков, приклады мушкетов. Конфедераты дошли до последней и наиболее укрепленной линии северян. Флаг конфедератов был, наконец, водружен над оборонительными лилиями северян, но, потеряв больше половины атакующей колонны, южане не смогли завершить разгром противника.
Побледневший от волнения Мид поскакал к поставленным под угрозу позициям. Узнав, что атака отбита, он только и мог произнести: «Слава богу!»
Ночью 4 июля на армии обеих сторон обрушился ливень, и Ли приказал своим войскам отступить к реке Потомак. Пока шли бои в течение трех суток, Мид не раздевался и спал только урывками: все время он отдавал приказы командирам корпусов. Это была самая кровавая битва в этой войне. Согласно сводкам северяне потеряли 23 тысячи убитыми, ранеными и пропавшими без вести; потери южан достигли 28 тысяч.
В своем кабинете Линкольн следил за ходом боев по перемещениям цветных флажков на карте. Вошел Чэндлер, рассказал о глубоком волнении, охватившем всех, так как казалось, что судьба нации висит на волоске. Он увидел «беспокойного, озабоченного Линкольна, шагавшего вперед и назад по кабинету; Линкольн читал донесения, говорил что-то про себя, часто останавливался у карты, чтобы определить позиции сражающихся».
4 июля президент оповестил страну, что сообщения, полученные 3 июля к 10 часам вечера, говорят о том, что потомакская армия покрыла себя славой и что победа дела Союза в будущем обеспечена. В знак памяти о павших смертью храбрых он просил отметить день, когда исполнилась воля бога, давшего победу Северу.
Линкольн не уходил из военного министерства, он жадно читал все сообщения, передававшиеся по телеграфу. Он прочел приказ Мида по войскам потомакской армии, и когда дошел до фразы, в которой говорилось, что «захватчики изгнаны с нашей земли», на его лице отразилось полное разочарование, руки упали на колени и в его голосе прозвучала глубокая душевная боль:
— Изгнали захватчиков с нашей земли… Боже мой! И это все?
Он ушел из министерства. Вскоре пришли сообщения, что противник начал переброску раненых через Потомак.
Пока шла геттисбергская битва, Линкольн не упускал из виду и события на фронте у Гранта. Долгие месяцы президенту не давали покоя операции под Виксбергом. Грант делал все, чтобы взять измором армию конфедератов в Виксберге, и одновременно отбивал все попытки войск южан пробиться в осажденный город. Линкольн все еще надеялся, что генералу удастся добиться крупного успеха.
7 июля Уэллес принес президенту рапорт адмирала Портера, принимавшего участие в осаде Виксберга; он сообщил, что город, его укрепления и 30 тысяч солдат Пембертона, наконец, сдались Гранту и его армии. Когда Уэллес вошел в кабинет, президент и Чэйз, окруженные группой людей, изучали по карте положение армии Гранта.