Линкор «Дасоку»
Шрифт:
– Мы ждем вашего ответа, Грипенфлихт-сан, – первым нарушил молчание нито кайса.
– Я не слышал вопроса. – Доктор посмотрел на Сакамото и улыбнулся открыто и непринужденно, как ребенок, который улыбается просто потому, что у него хорошее настроение, на небе светит солнце, во рту – вкусная конфета, а рядом – милые и добрые люди.
– Бутов-сан предъявил вам обвинение в шпионаже.
– Эка невидаль! – непринужденно дернул плечом Грипенфлихт. – Я тоже могу обвинить его в чем угодно. Например, в том, что он ворует морковку на камбузе. И что с того? Что значит голословное обвинение?
Сакамото показал доктору коммуникатор с его фотографией на дисплее.
– Мы располагаем документами из архива Спецслужбы Русского сектора.
– Серьезно? – Грипенфлихт сделал вид, что сражен наповал. – И кто же вам предоставил эти документы?
– Это не имеет значения.
– Имеет, Сакамото-сан! – Грипенфлихт вскинул подбородок и показал нито кайса указательный палец. – Это имеет огромное значение. Документы, конечно же, передали вам русские. Ну так поинтересуйтесь, как им удалось их раздобыть?
Ёситика бросил взгляд на Брика.
Пользуясь тем, что другие на него не смотрят, Юрик показал мастеру-оружейнику язык.
– Это уж наше дело, как мы получили документы, – стоявший за спиной Грипенфлихта Бутов положил руку доктору на плечо. – Вы признаете то, что были высланы из Русского сектора еще до начала пятидневной войны?
Нервно дернув плечом, Грипенфлихт скинул руку криогенщика.
– Вы, русские, страдаете шпиономанией, – произнес он с откровенной неприязнью.
– Это можно расценивать как признание?
– Да как хотите! – Питер Шаллерус театрально всплеснул руками. – Сакамото-сан, неужели вы верите этим русским и не доверяете Военному ведомству империи, в котором мне, между прочим, подобных вопросов не задавали!
– Я вынужден повторить вопрос Бутова-сана, – устало вздохнул Сакамото. – Когда и при каких обстоятельствах вы покинули Русский сектор?
– Если вам так угодно, – Питер Шаллерус слегка развел руки в стороны и отвесил нито кайса галантный поклон в лучшем стиле европейского Средневековья. – Да, я был выслан из Русского сектора за несколько дней до начала пятидневной войны. Да, русские обвинили меня в шпионаже в пользу Шенгенского союза. Но Межпланетный арбитражный суд, рассмотрев это дело, признал приведенные русскими доказательства недостаточными и снял с меня все обвинения. В самом деле смешно, господа, – Грипенфлихт усмехнулся, – неужели вы думаете, что, будь я шпионом, я бы продолжал работать под тем же самым именем, прикрываясь старой легендой о работе в гуманитарном корпусе?
Брик заметил, как Ёситика озадаченно поджал губы – последнее замечание доктора показалось японцу веским.
– А почему бы и нет? – развеял сомнения Бутов. – Небольшие шероховатости только придают легенде достоверность. А вот то, что из твоей, доктор, биографии полностью пропал эпизод с высылкой из Русского сектора, очень меня настораживает.
– А вы, простите, кто? – искоса глянул на Бутова Грипенфлихт. – Часом, не представитель ли Имперской службы специальных расследований? Или вы из Военного ведомства? А, вспомнил! – Питер Шаллерус легонько хлопнул себя по лбу кончиками пальцев. – Вы же русский криогенщик! – Низкорослый доктор повернулся лицом к Бутову, весь подтянулся, приподнялся на носках, так что стал почти одного с ним роста. – Так какого же дьявола вы тут командуете!
– Грипенфлихт-сан, – негромко окликнул не на шутку разошедшегося доктора Сакамото. – Вас пригласил я.
Доктор повернулся к нито кайса.
– Я слушаю вас, Сакамото-сан, – на губах нарочито подобострастная улыбка.
– Вы не ответили ни на один из заданных вам вопросов.
– Разве? – с деланым удивлением вскинул брови Питер Шаллерус. – Хорошо. – Доктор хлопнул в ладоши. – Что именно вы хотите услышать? То, что я шпион? Пожалуйста! Да, я шпион! Я работаю на сайтенов, которые заплатили мне энную сумму в международных купонах за то, чтобы я в нужный момент вывел из строя все орудия «Дасоку». Достаточно? Или, может быть, мне еще нужно признаться в том, что я собирался отравить капитана и всех старших офицеров, чтобы затем поднять на корабле мятеж? Боже мой! – Грипенфлихт сначала картинно заломил руки, а затем схватился за голову. – Это ж просто цирк какой-то!
– Доктор Питер Шаллерус Грипенфлихт, – строго официальным тоном произнес нито кайса Сакамото. – Поскольку вы не желаете рассеять наши сомнения, я вынужден взять вас под арест.
– Славно! – Доктор Грипенфлихт воодушевленно потер руки. – Славненько! И как долго вы собираетесь держать меня взаперти?
– До тех пор пока ситуация не прояснится.
– Боюсь, она не прояснится никогда. Вы, должно быть, забыли, Сакамото-сан, Военного ведомства империи более не существует. Так же как и Ведомства натурализации. Так что вам негде навести обо мне справки.
– Слушай, не гунди, – решился-таки осадить доктора Юрик Брик. – Мы уже навели о тебе справки где надо.
– Вот именно! – Питер Шаллерус с многозначительным видом поднял палец. И еще раз повторил: – Вот именно!
Сакамото включил персональный коммуникатор:
– Вахтенный, пришлите конвой в офицерскую комнату релаксации… Да, вооруженный… Нет, ничего не происходит.
– Совсем ничего! – вторя капитану, всплеснул руками Грипенфлихт. – Ничего, кроме того, что «Дасоку» захватили русские!
– Помолчите, доктор, – недовольно поморщился Ёситика.
– Простите, Ёситика-сан, но позвольте мне, прежде чем отправиться в заточение, использовать последние минуты общения с людьми. Поверьте, мне есть что сказать!
– Все, что вы говорите, доктор, не имеет отношения к делу.
– Это вы так считаете!
– А, – Ёситика махнул рукой и отвернулся.
В комнату вошли двое вооруженных итто кайси.
– Доставьте доктора Грипенфлихта в его каюту. Не выпускать ни под каким предлогом. Связь заблокировать.
– Я должен руководить вверенным мне отделом, – вставил Грипенфлихт.
– Вы отстранены от должности, доктор.
– Хорошо. – Грипенфлихт заложил руки за спину и направился к выходу.
Конвоиры последовали за ним.
Уже на пороге доктор обернулся:
– А вы все же поинтересуйтесь у русских, как им удалось достать информацию из закрытого архива?
Грипенфлихт подмигнул нито кайса и вышел за дверь.
Сакамото подошел к столику, поднял за горлышко фарфоровый кувшинчик и слегка тряхнул его.