Линкоры Британской империи. Часть 3. Тараны и орудия-монстры
Шрифт:
Эти ремарки и эскизы кэптена Гордона были рассмотрены адмиралом Кеммереллом, который их полностью поддержал, «рекомендовав данный тип [корабля], как наиболее подходящий к идее линкора изо всех, которые [он] когда-либо видел». Однако подобные взгляды на простоту таранного удара, как тактического приёма, не разделялись инспектором флота, отметившего их красивость в теории, но несостоятельность на практике, поскольку 11-12 узловому «Руперту» могло предстоять иметь дело с противником, ход которого составлял уже 14-15 уз. Не принимались во внимание, по-видимому, и маневренные характеристики корабля-тарана, которые Коломб ставил на голову выше скорости; однако во всех остальных отношениях предложенный тип корабля вызвал благосклонное внимание Совета, поскольку «Конкерор», разработанный на основе второй схемы Гордона, заложили в апреле 1879 г.
В продолжении семилетнего строительства «Колоссуса» и «Эдинбурга» в сухом доке Чатема была осуществлена постройка небольшого однобашенного броненосца «Конкерор». Сроки постройки всего этого трио получились примерно такими же, как на самых неторопливых верфях континента. Спустя пять лет после закладки «Конкерора» последовало начало строительство второго корабля этого же класса, поднявшего вымпел через два года после того, как его старший собрат покинул Мидуэй – так были построены два самых бесполезных корабля из когда-либо созданных для Королевского флота.
В то время всё ещё господствовала мода на тактику таранного удара и продольного огня и «Конкерор» следует поэтому рассматривать как воплощение взглядов тех, кто отдавал предпочтение малому числу тяжёлых орудий в небольшом, хорошо бронированном, быстроходном и маневренном корпусе, идеально приспособленном для нанесения тарана, и стоившим значительно дешевле по сравнению с кораблями типа «Колоссус». Неясно, рассматривал ли его инспектор флота вице-адмирал У.Х.Стюарт в качестве «экономичного прибавления» к океанскому флоту, или же как мощную военно-морскую единицу для обороны заморских владений Британской империи, однако на то, что оба корабля когда-либо подтвердят свой «формально мореходный» статус, рассчитывать не приходилось. Хотя и выходившие на манёвры в течение нескольких лет, оба этих корабля никогда не заслужили ничего кроме резкой критики и не подходили ни для чего, за исключением разве что прибрежной службы в качестве учебно-артиллерийских кораблей, в роли которых они пробыли всю жизнь.
«Хиро»
Прервав собой череду цитадельных кораблей, «Конкерор» с его ортодоксальной поясно-брустверной защитой не являлся примером атавизма, но лишь обозначил пределы размеров и водоизмещения, ниже которых система Барнаби уже не могла быть применена. Отношение L/B равное 4,5:1 и тоннаж порядка 6000 т являлись его отправными параметрами для соблюдения надлежащей остойчивости, в то время как на практике водоизмещение в 6200 т и L/B равное 4,6:1 означали весьма небольшой запас, так что возврат к расположению брони по принципу «модифицированного «Руперта» был неизбежен.
Короткие 12» орудия располагались весьма низко над палубой, так что при залпе прямо по носу все палубные устройства неминуемо получили бы повреждения; возможно, это могло привести и к деформациям корпуса. По причине воздействия дульных газов на надстройки было признано нежелательным и ведение огня за траверз, и в реальности сектора горизонтального обстрела по каждому борту не превышали 45°.
Два 6» орудия «Конкерора» располагались на надстройке; «Хиро» нёс все четыре его 6» пушки на спонсонах верхней палубы, что позволило сообщить им более широкие сектора обстрела. Они несли также батарею малокалиберных орудий: по шесть 6-фунтовых и пять 3-фунтовых, а также несколько картечниц, привнеся таким образом традицию разношёрстности мелких калибров, из которой следовала запутанная система подачи боезапаса и расположения погребов.
Шесть 356мм надводных торпедных труб были самым сильным до сих пор составом подобного вооружения, когда-либо установленном на одном корабле; их предназначением было вступление в дело при неудаче таранной атаки, когда корабль оказывался практически беспомощным
Около 1700 т брони-компаунд (27,4 % водоизмещения) обеспечивали намного лучшую защиту, чем у «Руперта». В центральной части корпуса толщина пояса достигала 305 мм, уменьшаясь до 203 мм в носу и корме. Последние 8,2 м длины корпуса в корме оставались без поясной защиты, которая здесь замещалась поперечным траверзом в 279 мм от борта до борта. Подводная 63мм палуба между этим траверзом и ахтерштевнем прикрывала рулевой привод.
Конкерор». Схема распределения броневой защиты
Бруствер длиной 17,7 м опоясывал основание башни и основание дымовой трубы – его участки вдоль бортов имели толщину 305 мм, а наклонные, уходящие под углом внутрь корабля – 267 мм. Этот бруствер заменил аналогичную внутреннюю конструкцию «Руперта», с использованием всех преимуществ бортовой брони в сохранении остойчивости. Как и в проекте «Колоссуса», броневая боевая рубка (нисходящая вниз до бруствера) была помещена на уже становящемся традиционным месте – у передней оконечности надстройки. Поверх неё была водружена штурманская рубка и ходовой мостик, охватывающий дымовую трубу и простиравшийся далеко за неё; он стал весьма удачной и эффективной находкой изо всех конструкций подобного рода, применявшихся до сих пор, и провозвестником всех «навороченных» мостиков и надстроек, которые с этого момента начали быстро заполонять верхние этажи боевых кораблей.
С высотой надводного борта в носу лишь 2,9 м (на фут меньше, чем у «Дредноута») нечего было и думать о том, чтобы претендовать на звание мореходных кораблей и в разыгравшемся море, когда «Бенбоу» раскачивался с борта на борт не более чем на 5°, размахи «Конкерора» составляли 18-20°. Один раз во время манёвров 1890 г. его размахи достигли даже 35°, так что с кильблоков волной был смыт катер, стоявший на уровне ходового мостика. Стрельба из башенных орудий представляла проблему, поскольку весь нос бывал обычно покрыт фонтанами брызг и хлопьями пены, а жилая палуба в носу (сразу под верхней палубой) оставалась наиболее отталкивающим местом для пребывания, т.к. сверху постоянно протекала вода через неплотности от различных палубных устройств. Адмирал Мэйн в своём отчёте о манёврах 1889 г. оставил об этом такие строки: «Можно лишь воображать, во что эти корабли [«Конкерор» и «Хиро». – Ред.] могут превратиться после нескольких залпов из собственных орудий». Обладатели коротких и широких корпусов, они начинали быстро терять скорость по мере того, как поднималась более высокая волна, хотя на спокойной воде они легко развивали 14 узлов при естественной тяге. Согласно рапортам, они были устойчивы на курсе, хорошо слушались руля и начинали поворот немедленно после перекладки руля, полностью удовлетворяя тем самым своей изначальной роли броненосцев-таранов.
Не считая нескольких случаев, когда они по месяцу находились в море с флотом в период манёвров, оба корабля провели все свои дни в гаванях -»Хиро» в Портсмуте, «Конкерор» в Девонпорте. В продолжении полутора десятков лет они были привычной приметой акваторий обоих судостроительных комплексов и, когда их не стало, это было сразу воспринято как одна из примет ухода Викторианского флота. После введения серой защитной окраски взамен прежней чёрно-бело-жёлтой не было кораблей, по единодушному мнению большинства, более изменившихся внешне – и существенно при этом подурневших – чем эта пара.
Введён в строй в Чатеме 5 июля 1887 г. к Юбилейному смотру. В сентябре включён в состав резерва в Девонпорте, в 1889 г. назначен тендером артиллерийской школы «Кембридж». Не считая выхода в море на манёвры в 1888, 1889, 1890, 1891, 1892 и 1894 гг. всегда находился в пределах видимости с берега. Выведен из состава флота в июле 1902 г. и с 1905 г. стоял в Ротзей до продажи на слом в апреле 1907 г. за 16800 ф. ст.