Лион Измайлов
Шрифт:
И оба мы умирали со смеху. Никто на розыгрыши не обижался.
Часто мы с ним разыгрывали других. Причем Аркадий Михайлович, человек очень сообразительный, все схватывал на лету и тут же подыгрывал.
Так, в Ленинграде мы с ним стояли в очереди в кафе в гостинице. Подходит пародист Брайнин, встает за нами.
Я обращаюсь к Аркадию и говорю:
— Ну что. Аркан, поедем или нет?
(Мы предварительно не сговаривались, все чистая импровизация.)
— Да можно, — сказал Аркан, еще не понимая, куда я его зову.
— Ты знаешь, — продолжал я, —
— Пожалуй, — согласился Аркан.
Брайнин насторожился.
— А в чем дело? — спросил он у меня.
— Да тебе это вряд ли будет интересно.
— Это почему вам интересно, а мне нет?
— Да понимаешь, тут позвонил председатель колхоза, всего шестьдесят километров от Ленинграда, предлагает выступить.
— А что дает? — заинтересовался Брайнин.
Аркан тут же подхватил тему:
— Два мешка картошки, мешок моркови.
— И полмешка свеклы, — добавил я.
— Аркан, Аркан, а я, я тоже поеду, — говорит Брайнин.
— Да понимаешь, — говорю я, — проблема, как их, эти мешки, в Москве до дома довезти. Тут-то председатель дает транспорт, а в Москве что делать?
— Я, я, я, — торопливо затараторил Брайнин, — я обеспечу, я с машиной договорюсь. У меня знакомый есть.
Договорились, что он, Брайнин, будет в три часа сидеть в номере и ждать звонка председателя.
В два мы с Аркановым поехали к Городинскому играть в карты. И я еле уговорил Городинского позвонить в номер Брайнину и пригласить его от имени председателя колхоза на концерт. Но Городинский сделал это так неумело, что Брайнин все просек и обиделся — конечно, на меня.
Но иногда и Арканов обижался.
Так, когда он 91-м году начал петь со сцены, я в Лужниках, представляя его залу, сказал:
— Выступает молодой начинающий певец Аркадий Арканов.
Он обиделся, но ненадолго.
Аркан вообще считался довольно равнодушным и эгоистичным человеком, но именно он помог мне, когда у меня тяжело заболела мама. Во-первых, попросил своего брата, анестезиолога, чтобы тот устроил консультацию у хорошего специалиста в Онкоцентре. А когда болезнь мамы зашла очень далеко, попросил Василия Аксенова достать в Париже дефицитное лекарство. Аксенов в Париже попросил каких-то друзей Зои Богуславской, лекарство достали, и Аксенов, который виделся со мной всего лишь раз в жизни, привез его из Парижа. Дело в том, что его мама болела той же болезнью, что и моя. И он лечил ее этим лекарством.
Я никогда в жизни не забуду того, что Арканов мне тогда помог, помог моей маме.
Иногда Арканов бывает несправедлив. И обо мне порой говорил неприятные вещи. Но это не имеет никакого значения. Для меня всегда любую обиду будет перевешивать это вот лекарство, которое при его помощи привезли из Парижа.
А когда травили Аксенова и писали про него гадости в газетах, выдавливая его из страны, я всегда вспоминал, как он мне, малознакомому человеку, вез из Парижа лекарство. Дай ему бог всего хорошего.
Как-то мы с Аркановым, Воловичем и старухами Маврикиевной и
Поскольку звездами у нас были Тонков и Владимиров, то и публика на нас ходила соответствующая.
Нам, остальным, было тяжело. И вдруг Борис Владимиров стал исполнять аркановских «Бухгалтеров». В зале стон стоял.
Я сказал Арканову:
— Ну вот же есть у тебя номер для простой публики.
— Да неудобно, — отнекивался он.
Однако я его убедил, и на следующих гастролях он попробовал своих «Бухгалтеров», которых не читал со студенческих времен. И прошел с большим успехом. И исполнял этот номер впоследствии еще лет пятнадцать. Этот номер дал ему уверенность. Он знал: что бы он ни читал, в конце все равно прикроется «Бухгалтерами». Через какое-то время, в конце 80-х, он стал выступать даже с сольными вечерами. А в 90-х Арканов, объединившись с Оганезовым, стал петь со сцены смешные песенки. И делает это виртуозно. Открыл свою нишу. Это пародии на современную попсу. Песни про Анну Каренину или про Настасью Филипповну с позиций современного песнетворчества.
Песенки смешные, и исполняет он их хорошо. Мне нравится. Всегда был дефицит комических песен. Вот Арканов его и восполняет. Кроме того, он теперь вот уже несколько лет ведущий передачи «Белый попугай», то есть просто имеет право рассказывать анекдоты со сцены.
Аркадий Михайлович делает то, что ему нравится. Хотел петь — поет.
Арканов — гений поведения. Он умеет быть таким обаятельным, что нельзя его не полюбить. Конечно, он не ангел, он любит и позлословить, и посплетничать, но кто из нас без этих грехов, пусть… Ну, дальше вы знаете и сами.
Мне очень нравились рассказы, которые он когда-то писал. Я помню, в рассказе «Соловьи в сентябре» была такая фраза: «Приехали с Кавказа Гоги и Тенгиз и за то, что Лида у них летом отдыхала, повели ее в ресторан». Замечательная фраза.
Когда-то Арканов напечатался в «Метрополе». Участников этого самиздатовского альманаха власти преследовали. С Аркановым провел беседу секретарь Ф. Кузнецов, и он было заколебался, но после разговора с Аксеновым позиций своих все же не сдал.
И его так же, как Ахмадулину и других участников, попытались лишить выступлений. То есть просто отслеживали, где «метропольцы» должны были выступать, и перекрывали кислород. Однако Арканова взяла под свою защиту Римма Казакова, она вытаскивала его на какие-то выступления, а кроме того. Арканов ездил куда-то совсем уж далеко, куда не дотягивалась рука Москвы.
Так, в то время Арканов, поэт Луговой и я поехали под Усть-Каменогорск. Поэт Луговой быстро уехал, и мы с Аркановым остались вдвоем. Ничего чудовищней этих гастролей у меня в жизни не было. Зима, стужа и ветер такие, что в какой-то военной части мы застряли на дороге. Темень, вой ветра. Я открыл дверцу «Волги», и ветром разорвало металлическую скобу, на которой держалась эта дверца. Администратор, молодой парень, который подталкивал машину всего минут пять, потом неделю кашлял, надышавшись холодного воздуха.