Лира и Кошмар

Юрасова Анастасия

«У нас свои методы, ночной ты дятел».

– Прошу, ученица, отпустите его.

«Да-да, верно он говорит, отпускай!»

– С чего бы это? Разве не лучшим способом будет хладнокровное убийство?

Адриан скрестил руки на груди и с сочувствием посмотрел на беловолосое сущесто в маске, худенькое, изящное и такое молодое на вид. Возможно, где-то в глубине души он чувствовал к Кошмару необъяснимую симпатию: в конце концов, он и сам когда-то был смелым, полным энергии и надежд. Однако было что-то в этом взгляде эльфа, что крайне не понравилось юноше: странный

огонек заблестел в усталых очах, прежде чем наставник наконец отвернулся и закрыл лицо руками.

– Разве Вы не понимаете, ученица? – Его шепот был тише, чем завывание ветерка в щелях. – Никогда прежде Маски не попадали в плен.

«О, точно! Я первый идиот на деревне».

– Думаете, он расскажет нам всю необходимую информацию при допросе?

– Не думаю, а знаю. Вы же имеете представление о моих талантах, верно, госпожа Элеонора?

Короткая пауза. Кошмар, хрипя, изо всех сил пытался дать своим новым господам и тюремщикам знак, что им пора бы поторопиться с его освобождением, если те хотят услышать из уст пленника хотя бы пару слов. Он ведь умирал, его прана утекала невесть куда, а душа была готова вот-вот вырваться из горящего тела. Воздуха отчаянно не хватало, сердце начинало биться медленнее, в голове стелился туман.

«Картина маслом: избранный стоит на коленях рядом с постелью в чужой хате, придушенный и лишенный гордости, пока мудрецы, написавшие пророчество о нем, лицемерно хохочут в бездонном желудке Черной Материи, тыча в него пальцами, будто в бесполезного клоуна».

– Я дам ему зелье. Проследите, чтобы пленник не выбрался и не решился взять реванш.

– Разумеется, идите. Я буду неотрывно следить за Маской.

Синеволосая девчонка с косой челкой и бесцветно-болезненной кожей приблизилась к своему пленнику и опустилась на корточки рядом с ним. Вид у нее был какой-то едкий и недовольный – она будто бы силилась придумать какую-нибудь уничижительно искрометную шутку, но не могла, потому что остроумием не отличалась.

Хватка ослабла, и Кошмар наконец-то сумел вздохнуть. Теперь воздуха было так много, что голова закружилась, а сердце забилось с новою силой. Потеряв ориентацию в пространстве, он, отчаянно кашляя и что-то беззвучно вопя, обратил глаза к незнакомке и сдвинул брови, всем своим видом демонстрируя презрение. Жаль только, что все эмоции скрыла хохочущая маска.

– Как интересно, – сказала вдруг девушка, расплываясь в неприятной улыбочке. – Ты для меня как закрытая книга.

– Могу рассказать, как потерялся в собственном доме в пятилетнем возрасте, а потом обделался, когда впервые увидел бабушку в маске, потому что принял ее за чудовище. Узнаем друг друга получше, все дела.

– Я говорю не о подробностях твоей жизни, мерзкое создание, – качнула головой синеволосая, – а о смерти. Я не знаю, как и при каких условиях ты умрешь.

– Во-первых, я не мерзкое создание. Я очень, очень красивый! Мне так многие женщины говорили – даже верховная жрица, когда мне исполнилось пять! Да и вообще, как ты можешь судить? Даже без маски меня не видела, а уже оскорбляешься!

– Не вздумай грубить мне, ты…

– А во-вторых, я и сам не знаю, как и при каких условиях умру. Никто этого не знает. Мы не боги, помнишь?

– Верно, – на удивление легко согласилась Элеонора, – однако высшие сущности могут делиться с нами, если захотят.

– В таком случае, тебе повезло с Триединой. Наверное, та еще лапочка.

Невдалеке раздался громкий треск, затем – хруст, и все утихло. Девушка напряглась, заерзала на своем месте.

– Господин Адриан?! – шумнула она. – Вы в порядке?

Тишина. Кошмар ухмыльнулся.

– Может быть, сходишь проверить, все ли с ним нормально? – спросил он. – А я тут посижу.

– Отличная идея.

– О, правда? Вот уж не думал, что мы найдем общий язык. Ну, я благодарен за оказанное дове…

Боль в затылке медленно поползла к темечку, а затем ко лбу. Странная, необъяснимая, тягучая боль, непохожая ни на что. Мысли юноши стали медленными и ленивыми, страх и азарт сменились полным равнодушием. Он почувствовал, как дернулись ленты на его затылке, как девичьи руки сняли маску и положили его на пол, перевернув лицом вверх. Это было поражение, причем страшнейшее из возможных для представителя его расы.

Чужаки не должны были видеть их лиц. Каждый, чья маска была повреждена, а лицо открыто, обязывался принести себя в жертву богине, дабы избавиться от позора. Сейчас у него, правда, хватило сил только на то, чтобы несвоевременно икнуть. Идиотская, по правде говоря, ситуация.

А потом темнота накрыла его: схватила, завертела-закружила да утащила в свое логово, чтобы пугать страшными снами и неприятными воспоминаниями из детства.

«Возможно, у меня все еще имеется шанс отыграться, – с отчаянной надеждой подумал Кошмар, хватаясь за ускользающую нить реальности. – Черная Материя, я умоляю тебя! Подари мне силу, одолжи прану, чтобы я мог воспротивиться магии этой девицы!»

Ответом ему была лишь абсолютная тьма, обезличенная, суровая, молчаливая. Прожорливая богиня молчала, равнодушная к своему проигравшему детищу – и Кошмар окончательно провалился в небытие.

Адриан лежал на лестнице, его голова покоилась на ковровой дорожке узкого коридора. Шея извернулась под неестественным углом, рот пенился слюной, пустые глаза уныло таращились в никуда. Теперь их чернота была абсолютом, и в ней не было ни капельки осознанности или жизни. Девушка приблизилась к учителю, плавно опустилась на колени и вздохнула, опустив плечи.

«Упал с лестницы, когда нес из чердачной комнаты необходимое зелье. Какая странная и ужасная кончина!»

А она ведь почувствовала неизбежность его смерти. Спасла от Маски, подумала, что изменила судьбу – но нет. Ночной эльф все равно умер, просто другим образом.

«Какой же тогда смысл стараться, если Триединая уже написала свой бессердечный сценарий?!»

Элеонора осторожно разжала ладонь своего наставника (та была еще совсем теплой) и взглянула на пузырек с переливающейся внутри цветной жижей. И сосуд, и содержимое были целехоньки.