Лира. Жизнь на грани миров
Шрифт:
Здесь оказалось спокойнее. Сразу ощутила себя дома.
Села в гостинной на диван, свернулась клубочком. Вдохнула родной запах. Слёзы не заставили себя ждать.
Немного поплакав не заметила, как уснула.
Проснулась утром. В сумраке. За окном барабанил дождь, с особой силой стуча по доскам. На мне обнаружилось одеяло, кем-то заботливо накинутое. Значит, про ночную гостью знает. Плохо. Просто сбежать не выйдет. За мной могут проследить. Выдавать своё укрытие не стоит.
Хьюза не было дома. Зато на столе обнаружилась записка, написанная на бумаге:
"Поешь. Благодарю за ужин".
Я вздохнула. Ощущаю себя дикаркой, которую пытаются приручить. Ничего хорошего из этого точно не выйдет.
Но от еды отказываться не стала. Остатки каши с тушёнкой. Рука дрожала. По щекам вновь текли слёзы. Есть не смогла. Ныло внутри, но не могла понять, от чего. Оставаться здесь я больше не смогла. Чтобы не выдавать своё укрытие, забралась на крышу дома, сбив замок с люка. Металлическая крыша местами прохудилась, но не в этом крыле, где находились наши квартиры. Грустно улыбнулась. Какая ирония! Села у чердачного окна, открыв его, наблюдая за каплями дождя.
Дыхнуло прохладой, и стало зябко. Бр, меня передёрнуло. Но возвращаться за тем же одеялом или одеждой не стала. Ничего не делать оказалось скучно. Наблюдать долго за каплями и грустить - тоже. Поэтому стала медитировать, представляя себя этими каплями, которые проникают в землю и поливают просыпающиеся растения. С высоты дома можно было оглядеть то, что осталось от города. Совсем немного: несколько домов рядом с этим, шпиль какой-то башни и... дворец культуры.
Я подскочила, ведомая какой-то внутренней памятью. Бегом спустилась на два пролёта и встретилась с Хьюзом.
– Куда-то торопишься?
– спросил холодно.
Хотела его обойти, но он преградил мне дорогу.
– Да, тороплюсь!
Но дорогу мне не дали.
– У меня были планы на вечер... Я тебя ждал.
По спине пробежал холодок.
– И я пришла!
– захотелось возразить. А ещё... сбежать!
– Пустите меня!
– Там дождь! Грунт мокрый, выходить запрещено!
– Почему?
– Потому что я так сказал!
– Вы? А вы кто - царь или бог?
Он сделал шаг ко мне, но я поднырнула под руку и побежала через несколько ступенек вниз, туда, к выходу! Заметила знакомое окно, через которое мы входили и выпрыгнула из него.
Вот только угодила в грязевую ловушку. Вытащить, хотя бы, ногу оказалось не под силу.
Что за жизнь?
Чем больше пыталась выкарабкаться, тем сильнее увязала.
Но позвать на помощь, значило оказаться в долгу. Непозволительная роскошь!
Сдалась я через десять частей.
– Помогите!
– Не слышу!
– нагло заявил англичанин.
– Помогите!
– А где элементарная вежливость?
Я стиснула зубы. Он начинал бесить.
Не буду просить. Лучше умру здесь! Но тут взгляд упал на торчащий купол дома культуры.
– Пожалуйста, помогите!
– выдавила я из себя.
– Давай руку, - он протянул мне свою в перчатке.
Я ухватилась за неё. Сжал крепко. А потом рывком вытащил. Вот только мои сапоги остались в грязи!
– Не вздумай!
– предупредил Хьюз.
Я бросила взгляд на свои босые ноги. Мои сапоги! Сафьяновые! Но повторно вряд ли будут меня вытаскивать. А по холодному бетонному или мраморному полу ходить...
Я вздохнула и пошла вслед за Хьюзом.
– И долго нельзя будет выйти? И где лошадь?
– сыпала я вопросами.
Услышала ржание, будто ответ на свой вопрос. Оно доносилось со второго яруса, на котором я пряталась. Прямо в квартире напротив. В приоткрытой двери.
– За лошадьми ухаживать умеешь?
– спросил Хьюз. Я кивнула.
– Накорми их и расседлай, помой.
– Не буду!
Хьюз резко развернулся ко мне.
– Объясни!
– Я вам не служанка!
– Хорошо. Давай так. Еду ты ешь, а отрабатывать её собираешься?
– Это еда не ваша! И квартира не ваша! И вообще катитесь в свою Англию!
– вспылила я, о чём тут же пожалела.
– Значит, еда эта твоя? И дом твой? И город твой?
– он был спокоен. А я прикусила язык. И дело было даже не в том, что я не помнила, что это мой город, мой дом, моя квартира. Что англичане здесь ищут? Причём богатей притащил всякий сброд с собою в качестве рабочей силы. Иначе как они тут бы появились? И меня могут использовать ради своих корыстных целей!
Я молча пошла к лошадям. Пока я занималась понравившеюся белой кобылой, поглаживая, Хьюз занялся другой, вороной. Похоже, он не чурается обычного труда.
Здесь окна были свободны от досок, но стёкла кое-где валялись. Покормив лошадку, я раздобыла веник и стала прибираться в этой огромной трёхкомнатной квартире, не обращая внимания на англичанина.
– Почему не позавтракала?
– спросил Хьюз, как я закончила сухую приборку.
– Не смогла. Кусок в горло не лезет.
– Почему?
Как ему объяснить?
– Я не помню прошлого. Не помню, кто я. Но некоторые вещи заставляют меня плакать. Тело помнит что-то, тянется рука к шкафу, чтобы достать. А каша... Кто-то очень дорогой мне готовил её.
– Мама?
Я пожала плечами. Возможно.
– Почему ты вернулась ночью?
– Похоже, я боюсь быть одна. А может, мир стал слишком непривычным, холодным, мёртвым. Или та квартира, где вы поселились... Она навевает спокойствие. Я ощущаю себя в ней дома.
– Тут подобных типовых квартир много, - возразил англичанин.
Хотела сказать, что уже попробовала в другой такой уснуть, но вовремя опомнилась.
– Возможно, - сказала вслух.
Лошади были почищены, и Хьюз собрался уходить.