Лирелии - цветы заката
Шрифт:
– Так, я ничего не понял, Эрик! – воскликнул Мариус. Что сейчас происходит? Что значит: «Теперь ее зовут Герда?»
– Расскажи мне о ней.
– Давай для начала ты скажешь, почему так на нее отреагировал.
– Даже не знаю, как это объяснить, - признался я.
– Как есть, так и говори. Мы с тобой уже сотни лет знакомы, я тебя никогда не подводил. Уж мне-то ты можешь доверять.
Воцарилась короткая пауза, пока я собирался с мыслями.
– Я уверен, что на этом снимке – моя жена.
Мариус изумленно уставился на меня.
– Насколько я помню, ты говорил, что твоя жена погибла вскоре после свадьбы.
– Да. И перед смертью она
– Но ведь с тех пор, как тебя обратили, прошло только восемьсот лет, - промолвил Мариус.
– Значит, нам повезло. Или Боги смилостивились над нами, - предположил я. – Не знаю, почему это случилось раньше, но мне уже совершенно все равно. Я нашел ее, и это главное.
Мариус о чем-то задумался.
– Ты уверен, что Герда – это новое воплощение твоей жены, а не просто очень похожая на нее девушка? Истории неизвестны случаи, чтобы кто-то переродился с такой же внешностью, как и в прошлой жизни. Может, такое когда-то и было, но кто ж знает, когда душа после смерти проходит через забвение, и вновь родившись на свет, так сказать, «обнуляется».
Недолго подумав, я все же решился показать Мариусу то, что прятал ото всех, за исключением брата и Тора.
– Слетаем в мою усадьбу? – предложил я другу. – Я покажу тебе кое-что, и ты убедишься в том, что Герда и Ингерд – это один человек.
– Ладно, давай, - согласился Мариус. – Только Тора предупреди, что мы ненадолго улетим.
Крикнув Тору, что скоро вернусь, я обернулся соколом. Рядом послышалось раскатистое «кар-р-р» Мариуса. Влетев в открытое окно моей спальни, я вновь принял человеческую ипостась и дернул за шнур магический включатель, запускавший элементаль огня в лампе. Комната озарилась ярким светом. Напротив широкой кровати с балдахином на стене в рамке висел тот самый портрет моей жены, написанный мной сотни лет назад. Если присмотреться внимательней, то внизу можно было увидеть дату – октябрь тысяча пятьсот двадцатого года. Ошеломленный Мариус уставился на портрет, а увидев дату, и вовсе не находил слов от изумления.
– Это невероятно, Эрик!
– Я знаю.
– Это просто…
Сделав еще два шага к портрету, он несколько минут продолжал его разглядывать в абсолютной тишине, а затем повернулся ко мне.
– Это ожерелье с опалами...
– В прошлой жизни она получила его от меня в подарок в наше первое утро после свадьбы. Я подарил его, как только она проснулась. Оно было весьма приметным, потому что я привез его издалека. Наши мастера в то время не делали таких изящных вещей.
– Но ее нынешнее ожерелье, хоть и является полной копией твоего подарка, все же другое. Это ожерелье ей подарили родители в честь ее дебюта на балу три года назад. А заказывали они его в Северной империи в Аренхельде у именитого мастера. Эскиз рисовал ее дедушка, ярл Альрик Нортдайл. Я это запомнил, потому, что гостил тогда в его поместье и был свидетелем, как он вместе со Свенельдом выбирал драгоценные камни для ожерелья.
– Значит, Свенельд – старший брат моей супруги.
– Да. Есть еще младшие - близнецы Марнемир и Бригитта.
Это что же, я, получается, сам того не зная, делал на заказ украшения для своей жены? Опустившись в кресло, я обхватил голову руками, пытаясь собраться с мыслями. А этих самых мыслей в голове была чертова туча.
–
– А Герда не раз бывала у меня в гостях на Земле вместе с братом, - сказал Мариус, облокотившись о спинку кресла.
– И я точно помню, что когда она была у меня, то у тебя не получалось приехать. И даже в этот раз вы могли бы встретиться в участке жандармов, но тебе пришлось остаться с племянниками.
– Мы столько раз могли бы встретиться с ней, но этого не случилось. Все эти годы она была почти что рядом, а я даже не подозревал.
– Значит, так нужно было. Так угодно судьбе. На все воля Богов и Демиургов. Кто мы, чтобы понимать ход их мыслей? Лучше радуйся, что это все-таки случилось, и даже раньше, чем ты ожидал.
– Сколько ей сейчас лет? Двадцать?
Мариус молча кивнул в ответ.
Именно двадцать лет назад она и перестала мне сниться. Вот, значит, почему. Просто ее душа переродилась и уже не могла навещать меня во снах. А я сходил с ума, терзаясь тоской и не подозревал, что моя возлюбленная уже живет под небом Эсфира. Какое-то время мы молчали. Балаган в моей голове постепенно превращался в более-менее осмысленные вопросы, которых была целая бездна.
– Мариус, расскажи мне о ней. Ты ведь, получается, знаешь ее с самого детства. Я так понимаю, она живет в хорошей семье? Ее там любят? Она выросла в заботе? И да, кстати, она не замужем?
Мариус хохотнул.
– Нет, Эрик, можешь выдохнуть, она не замужем. И сейчас совершенно свободна. В прошлом году она чуть было не стала невестой лорда Ардэна, но за две недели до обряда он был уличен в измене. А потом выяснилось, что измена была не одна. Причем систематически. Для Герды это стало потрясением, но уже год спустя она встречалась с лордом Эйвиллом. Но совсем недавно они расстались, так что тебе, можно сказать повезло. А насчет всего остального. Герда – счастливый ребенок, выросший в любви и ласке. У нее есть семья, где ее любят, с детства она ни в чем не нуждалась. Йоанн и Фрея воспитали ее замечательной девушкой. Я рад, что у моей Эмилии появилась такая подруга. Она честная, верная, смелая, со своими принципами, которых не предает, очень талантливая и всегда готова стоять горой за друзей и близких.
– И, наверное, виртуозный музыкант, - добавил я, не сдержав улыбки при мысли о ней.
– Так и есть, - подтвердил Мариус мою догадку. – Она прекрасно играет на клавишных, немного на гитаре, но самый первый ее музыкальный инструмент, подаренный ей родителями, была…
– Тальхарпа, - выпалил я, перебив Мариуса.
Изумленно приподняв брови, он кивнул.
– А еще она, наверное, любит холодное оружие и весьма неплохо с ним обращается, не так ли? – вновь предположил я.
– Да, так и есть. Эми и Мари признают, что в их тройке Герда самая лучшая в этом деле, несмотря на то, что маг, а значит, сил у нее меньше.
– И она терпеть не может эль во всех его сортах.
– Да, - пораженно кивнул Мариус. – Она его просто на дух не переносит.
– А еще она должна любить вкус мяты. Раньше она всегда добавляла листики мяты в травяной чай.
– Она и сейчас так делает. И сколько я ее помню, Герда с детства любит поливать пломбир мятным сиропом или добавлять его в лимонад. А цветок лирелии у нее в руке – почему ты изобразил именно его? Ингерд не могла знать эти цветы.
– Это получилось спонтанно. Я хотел, чтобы на картине она держала в руке цветок, и мой выбор пал на лирелию, потому, что моя жена вызывала у меня ассоциации с ней.