Вот он – Христос – в цепях и розахЗа решеткой моей тюрьмы.Вот агнец кроткий в белых ризахПришел и смотрит в окно тюрьмы.В простом окладе синего небаЕго икона смотрит в окно.Убогий художник создал небо.Но лик и синее небо – одно.Единый, светлый, немного грустный —За ним восходит хлебный злак,На пригорке лежит огород капустный,И березки и елки бегут в овраг.И всё так близко и так далёко,Что, стоя рядом, достичь нельзя,И не постигнешь синего ока,Пока не станешь сам как стезя…Пока такой же нищий не будешь,Не ляжешь, истоптан, в глухой овраг,Обо всем не забудешь, и всего не разлюбишь,И не поблекнешь, как мертвый злак.
31
Блок
писал, что стихотворение «навеяно теми чертами русского пейзажа, которые нашли себе лучшее выражение у Нестерова». О «предвесеннем, чистом и благоуханном воздухе» картин М. В. Нестерова (1862–1942) говорится и в одной статье поэта.
10 октября 1905
Вербочки
Мальчики да девочкиСвечечки да вербочкиПонесли домой.Огонечки теплятся,Прохожие крестятся,И пахнет весной.Ветерок удаленький,Дождик, дождик маленький,Не задуй огня!В Воскресенье ВербноеЗавтра встану перваяДля святого дня.
С'oльвейг! Ты прибежала на лыжах ко мне,Улыбнулась пришедшей весне!Жил я в бедной и темной избушке моейМного дней, меж камней, без огней.Но веселый, зеленый твой глаз мне блеснул —Я топор широко размахнул!Я смеюсь и крушу вековую сосну,Я встречаю невесту – весну!Пусть над новой избойБудет свод голубой —Полно соснам скрывать синеву!Это небо – твое!Это небо – мое!Пусть недаром я гордым слыву!Жил в лесу как во сне,Пел молитвы сосне,Надо мной распростершей красу.Ты пришла – и светло,Зимний сон разнесло,И весна загудела в лесу!Слышишь звонкий топор? Видишь радостный взор,На тебя устремленный в упор?Слышишь песню мою? Я крушу и поюПро весеннюю С'oльвейг мою!Под моим топором, распевая хвалы,Раскачнулись в лазури стволы!Голос твой – он звончей песен старой сосны!Сольвейг! Песня зеленой весны!
32
Стихи внушены драматической поэмой Г. Ибсена «Пер Гюнт».
33
С. М. Городецкий (1884–1967) – поэт, однокашник Блока по университету.
20 февраля 1906
«Прошли года, но ты – все та же…»
Я знал ее еще тогда,
В те баснословные года.
Тютчев
Прошли года, но ты – все та же:Строга, прекрасна и ясна;Лишь волосы немного глаже,И в них сверкает седина.А я – склонен над грудой книжной,Высокий, сгорбленный старик, —С одною думой непостижнойСмотрю на твой спокойный лик.Да. Нас года не изменили.Живем и дышим, как тогда,И, вспоминая, сохранилиТе баснословные года…Их светлый пепел – в длинной урне.Haш светлый дух – в лазурной мгле.И все чудесней, все лазурней —Дышать прошедшим на земле.
Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле.Во мгле, что со мною всегда на земле.За то, что ты светлой невестой была,За то, что ты тайну мою отняла.За то, что связала нас тайна и ночь,Что ты мне сестра, и невеста, и дочь.За то, что нам долгая жизнь суждена,О, даже за то, что мы – муж и жена!За цепи мои и заклятья твои.За то, что над нами проклятье семьи.За то, что не любишь того, что люблю.За то, что о нищих и бедных скорблю.За то, что не можем согласно мы жить.За то, что хочу и не смею убить —Отмстить малодушным, кто жил без огня,Кто так унижал мой народ и меня!Кто запер свободных и сильных в тюрьму,Кто долго не верил огню моему.Кто хочет за деньги лишить меня дня,Собачью покорность купить у меня…За то, что я слаб и смириться готов,Что предки мои – поколенье рабов,И нежности ядом убита душа,И эта рука не поднимет ножа…Но люблю я тебя и за слабость мою,За горькую долю и силу твою.Что огнем сожжено и свинцом залито —Того разорвать не посмеет никто!С тобою смотрел я на эту зарю —С тобой в эту черную бездну смотрю.И двойственно нам приказанье судьбы:Мы вольные души! Мы злые рабы!Покорствуй! Дерзай! Не покинь! Отойди!Огонь или тьма – впереди?Кто кличет? Кто плачет? Куда мы идем?Вдвоем – неразрывно – навеки вдвоем!Воскреснем? Погибнем? Умрем?
34
Обращено к Л. Д. Менделеевой-Блок.
17 августа 1906
«Есть лучше и хуже меня…»
Есть лучше и хуже меня,И много людей и богов,И в каждом – метанье огня,И в каждом – печаль облаков.И каждый другого зажжетИ снова потушит костер,И каждый печально вздохнет,Взгляну вши другому во взор…Да буду я – царь над собой,Со мною – да будет мой гнев,Чтоб видеть над бездной глухойЧерты ослепительных дев!Я сам свою жизнь сотворю,И сам свою жизнь погублю.Я буду смотреть на ЗарюЛишь с теми, кого полюблю.
Сентябрь 1906
«Шлейф, забрызганный звездами…»
Шлейф, забрызганный звезд'aми,Синий, синий, синий взор.Меж землей и небесамиВихрем поднятый костер.Жизнь и смерть в круженьи вечном,Вся – в шелках тугих —Ты – путям открыта млечным,Скрыта в тучах грозовых.Пали душные туманы.Гасни, гасни свет, пролейся мгла…Ты – рукою узкой, белой, страннойФакел-кубок в руки мне дала.Кубок-факел брошу в купол синий —Расплеснется млечный путь.Ты одна взойдешь над всей пустынейШлейф кометы развернуть.Дай серебряных коснуться складок,Равнодушным сердцем знать,Как мой путь страдальный сладок,Как легко и ясно умирать.
Ты и во сне необычайна.Твоей одежды не коснусь.Дремлю – и за дремотой тайна,И в тайне – ты почиешь, Русь.Русь, опоясана рекамиИ дебрями окружена,С болотами и журавлями,И с мутным взором колдуна,Где разноликие народыИз края в край, из дола в долВедут ночные хороводыПод заревом горящих сел.Где ведуны с ворожеямиЧаруют злаки на полях,И ведьмы тешатся с чертямиВ дорожных снеговых столбах.Где буйно заметает вьюгаДо крыши – утлое жилье,И девушка на злого другаПод снегом точит лезвее.Где все пути и все распутьяЖивой клюкой измождены,И вихрь, свистящий в голых прутьях,Поет преданья старины…Так – я узнал в моей дремотеСтраны родимой нищету,И в лоскутах ее лохмотийДуши скрываю наготу.Тропу печальную, ночнуюЯ до погоста протоптал,И там, на кладбище ночуя,Подолгу песни распевал.И сам не понял, не измерил,Кому я песни посвятил,В какого бога страстно верил,Какую девушку любил.Живую душу укачала,Русь, на своих просторах, ты,И вот – она не запятналаПервоначальной чистоты.Дремлю – и за дремотой тайна,И в тайне почивает Русь,Она и в снах необычайна.Ее одежды не коснусь.
35
Автор указывал, что использованные здесь образы – подлинно фольклорные. В октябре 1906 г. им было написано исследование «Поэзия заговоров и заклинаний».
24 сентября 1906
Тишина цветет
Здесь тишина цветет и движетТяжелым кораблем души,И ветер, пес послушный, лижетЧуть пригнутые камыши.Здесь в заводь праздную желаньеСвои приводит корабли.И сладко тихое незнаньеО дальних ропотах земли.Здесь легким образам и думамЯ отдаю стихи мои,И томным их встречают шумомРеки согласные струи.И, томно опустив ресницы,Вы, девушки, в стихах прочли,Как от страницы до страницыВдаль потянули журавли.И каждый звук был вам намекомИ показ'aнным – каждый стих.И вы любили на широкомПросторе легких рифм моих.И каждая навек узналаИ не забудет никогда,Как обнимала, целовала,Как пела тихая вода.
Октябрь 1906
«Ты можешь по траве зеленой…»
Ты можешь по траве зеленойВсю церковь обойти,И сесть на паперти замшёной,И кружево плести.Ты можешь опустить ресницы,Когда я прохожу,Поправить кофточку из ситца,Когда я погляжу.Твои глаза еще невинны,Как цветик голубой,И эти косы слишком длинныДля шляпки городской.Но ты гуляешь с красным бантомИ семячки лущишь,Телеграфисту с желтым кантомБукетики даришь.И потому – ты будешь радаСквозь мокрую травуПрийти в туман чужого сада,Когда я позову.